Патриция Хэган - Любовь и триумф

Мэрили слушала, кивая, однако в конце концов не выдержала:

– Вы хотели рассказать мне об отце! Я хочу знать, что с ним?

Человек, сидящий за рулем, повернул голову и взглянул на Мэрили с явным сочувствием. Сердце Мэрили сжалось в дурном предчувствии.

– Насколько нам известно, – начал Владимир, – с ним ничего плохого не произошло. Постараюсь рассказать вам все, что знаю.

– Да, пожалуйста! До меня дошли ужасные слухи, будто он украл какие-то ценности из сокровищницы русского императора. Большевики собирались получить их в качестве выкупа за мое освобождение, потому что опасались, что отец пустит эти деньги на организацию побега царя Николая.

– Здесь есть доля правды, – ответил Владимир. – Но ваш отец ничего не воровал. Ему удалось скрыться из императорского поезда в Пскове и перейти на нелегальное положение.

– Я не могу поверить, что он предал царя. Они же были, как братья, они выросли вместе, они…

– Мне все это известно. – Владимир дотронулся до руки Мэрили. – Ваш отец никогда не был предателем, он покинул царя, выполняя приказ. Все мы знали, что конец империи неизбежен, и если бы Драгомир не ушел в подполье, а остался бы на виду у всех и получил генеральскую должность при Временном правительстве, которому он, кстати, не доверяет, то вряд ли он мог быть полезен Николаю. Итак, с царского благословения он посреди ночи тайно покинул императорский поезд. Вместе с ним ушли еще несколько советников царя и офицеров. Они возглавили контрреволюционное движение, известное теперь как белое. Мы тоже приверженцы белых. Надеюсь, теперь вы успокоились?

Мэрили кивнула, но продолжила расспросы:

– А что говорят о деньгах? Почему его обвинили в краже?

Сидевшие на переднем сиденье автомобиля заулыбались, да и Владимир, казалось, развеселился.

– Вы знали, что у вашего отца была любовница ? – Последнее слово он произнес по-русски, но Мэрили догадалась, что оно означает.

– Нет, не знала, – ответила девушка, – но, полагаю, меня это не удивляет. Моя мать умерла при родах. Нельзя же думать, что отец столько лет обходился без женщин.

– По сути Ирина была для Драгомира больше, чем любовница. Ходили слухи, что они собирались пожениться.

Мэрили было приятно слышать, что отец нашел счастье в своей нелегкой жизни: она знала, как тяжело он переживал потерю жены. Как-то Китти призналась Мэрили, что было время, когда Драгомир хотел покончить с собой.

– Расскажите мне о той женщине, которую полюбил отец. В ней есть что-то особенное?

– Да, Ирина была особенной.

– Была? Она умерла? – вздрогнула Мэрили.

– Надеемся, что нет, – спохватился Владимир.

Он рассказал Мэрили историю о том, как Драгомир, уже находясь в подполье, получил от Ирины золото царя Николая. Самой Ирине, пользующейся особым доверием при императорском дворе и имеющей доступ к драгоценностям Романовых, не составило никакого труда частями выносить эти сокровища. Однако при выносе очередной партии золота Ирина была схвачена. Ее пытали, но она отказалась выдать большевикам Драгомира и его соратников. Каким-то чудом ей удалось совершить побег.

– С тех пор о ней ничего не слышно, – закончил он, огорченно пожав плечами. – Мы можем только предполагать, что она отправилась к вашему отцу и сейчас находится вместе с ним.

– А вы знаете, где именно? Он активный член белого движения, так же как и вы. Почему же тогда вам не известно его местонахождение? Почему этого не знают и большевики? Меня хотели отвезти в Петроград как приманку, чтобы заставить отца выдать себя. К счастью, мне удалось убежать… Где же он может находиться, если ни большевики, ни белые не могут выяснить этого?

Владимир бросил на Мэрили мрачный взгляд.

– Ваш отец схвачен большевиками. Он пошел с ними на контакт, узнав о вашем похищении.

– Боже мой! – воскликнула Мэрили сдавленным голосом.

Владимир взял ее руку, пытаясь успокоить:

– Скорее всего он цел и невредим, успокойтесь и трезво посмотрите на вещи. Ваш отец нужен большевикам живым, а не мертвым. Кроме того, он уважаемая и известная личность. Его смерть создала бы Драгомиру в общественном мнении ореол мученика, и, будьте уверены, это тоже не входит в интересы большевиков. А еще, – торопливо добавил Владимир, – есть все основания считать, что Ирина находится на свободе, – эти подробности просочились от одного из наших российских агентов, но, к сожалению, проверить их невозможно.

– Так что же вы теряете время на меня? – взорвалась Мэрили. – Почему не делаете попыток освободить моего отца? Если он находится в руках большевиков, то я их уже не интересую.

– Вы не правы, – возразил Владимир. – Как и Ирина, вы представляете определенную ценность как заложница. Предположим, вы попались к большевикам и Ирина узнает, что дочь Михайловского подвергается зверским пыткам, как в свое время, и она сама. Что она сделает? Безусловно, придет к ним и выложит все золото, потому что уверена, что Драгомир сделал бы то же самое. Боюсь, дорогая, большевики по-прежнему заинтересованы в вас. Мы вас надежно спрячем, а там видно будет. Так что успокойтесь: теперь вы находитесь в безопасности.

Мэрили откинулась на мягкую спинку сиденья и сделала вид, что задремала, но губы ее были закушены до крови.

Ночь подходила к концу – на востоке небо посветлело. Маленький городок Монте-ла-Джоль еще не проснулся, когда Владимир, набросив на плечи Мэрили длинное шерстяное пальто, торопливо подводил ее к крошечному рыбацкому судну. Его экипаж, очевидно, знал о важности перевозимых пассажиров, потому что, как только Мэрили ступила на борт, судно сразу же отчалило от берега и двинулось навстречу холодному утреннему ветру. Мэрили отправлялась в Россию!

Одетая в простую рыбацкую одежду, с еще не отросшими волосами, спрятанными под большую войлочную шляпу, Мэрили не отличалась от остальных членов судовой команды.

На маленьком камбузе ее ждал кофе и яйца с хлебом. Почувствовав невероятный голод, Мэрили с жадностью набросилась на еду.

– А скажите мне, – обратилась она к присутствующему здесь же Владимиру, – что происходит сейчас в России? Боюсь, что мои похитители не говорили мне всего до конца.

Владимир с интересом посмотрел на Мэрили: она заметно повеселела после еды и слово «похитители» произнесла с явным сарказмом. До Владимира, как, впрочем, и до других активистов белого движения, базирующихся во Франции, уже дошли слухи о том, что обычно суровый и невозмутимый Корд Брандт по уши влюбился в свою русско-американскую подопечную. Кроме того, ему было известно, что Корд так и не рассказал Мэрили о своей службе в контрразведке, да и сам Владимир имел инструкции не раскрывать Брандта. Да, совершенно очевидно, что Мэрили затаила на Корда обиду.