Патриция Мэтьюз - Укротить беспокойное сердце

– Я хочу, чтобы пришла полиция! Приведите их сейчас же или я прыгну! Клянусь, прыгну!

Закричала какая-то женщина, поднялся шум. Лора увидела, как двое мужчин направились к выходу. Она стала медленно продвигаться к центру манежа. Давало Сальери спустился с лестницы и тихонько разговаривал с братьями.

Лора остановилась в таком месте, откуда Бенджи мог ее как следует рассмотреть и крикнула:

– Бенджи! Это я, Лора! Почему ты не хочешь спуститься?

Бенджи помахал ей рупором, потом снова поднес его ко рту.

– Я причинил тебе боль, Лора! – Его крик был похож на стон. – Больше всех из-за меня пострадала ты! А я всего только и хотел – помочь.

– Спустись, пожалуйста! – умоляла она. – Мы с тобой поговорим обо всем. Прошу тебя, Бенджи!

Он отрицательно покачал головой.

– Я буду внизу, когда придет время. И говорить я буду, только когда появится полиция.

Он отложил мегафон и сел на площадке, обхватив голову руками.

– Бенджи! – позвала Лора. – Бенджи, пожалуйста, поговори со мной!

Но он продолжал сидеть, раскачиваясь из стороны в сторону, весь в своих мыслях, в то время как люди внизу переговаривались, пытаясь найти способ снять или выманить Бенджи. Каждый предлагал что-нибудь, но все казалось Лоре неприемлемым.

Пока она говорила с Бенджи, появился Джеймс Бэйли, который тут же собрал вокруг себя нескольких мужчин и стал тоже решать, каким образом достать Бенджи сверху, да так хитро, чтобы он не успел прыгнуть вниз, как все время угрожал. Вдруг появились два незнакомца, которые, поглядывая наверх, быстро прошли к манежу и направились к Бэйли.

Джеймс поговорил с ними, а потом они втроем вышли на самую середину, чтобы Бенджи их увидел.

– Бенджи! – позвал Бэйли громко. – Как ты и хотел, пришли шериф и его заместитель! Может, ты теперь спустишься?

Бенджи вскочил на ноги и взял мегафон.

– Вот теперь я скажу то, что давно должен был сказать! – прокричал он неожиданно звонким голосом.

Все замолчали и с замиранием сердца следили за карликом на площадке.

– Это я сделал, понимаете! – визгливо крикнул Бенджи и закашлялся.

– Что сделал? – спросил шериф.

– Я должен все объяснить, – ответил Бенджи. – Меня это мучило, терзало все время…

Он закачался. Казалось, что сейчас свалится с площадки, но выпрямился и продолжал:

– Она была самим дьяволом! То жестока со мной, то добра и мила. – Голос его дрожал. – Я слышал, что все говорили, называли меня карманной собачкой. Да, вы считали меня дураком, раз я позволял ей использовать меня, а мне было наплевать. Слышите? Наплевать! Потому что я любил ее!

Милли схватила Лору за руку и пролепетала:

– Он говорит о Дайане Сальери, да?

Не поворачиваясь к ней и не сводя глаз с Бенджи, Лора кивнула.

– Я любил ее, хотя мне и рассчитывать было не на что! – продолжал Бенджи. – Она никогда бы не стала относиться ко мне как к мужчине, никогда бы не полюбила меня! Но я хотел немного тепла, немного интереса, поэтому служил ей и был рядом. Да, как собачонка готов был лежать у ее ног, но она была ласковее со своей Пуччи, чем со мной. И вот в тот последний день она сказала…

Бенджи снова покачнулся, едва не выпустил рупор из рук, но удачно сбалансировал.

– В тот день я принес ей пунша в примерочную и слышал, что сказал ей брат и что ответила она. Она сказала, что низшему сословию надо находить применение. Это мы – низшее сословие, мы, кто был рядом и кому она была небезразлична. А впрочем, все, вы все.

Бенджи говорил и плакал, его рыдания эхом разносились по всему цирку. Он опустил рупор и одной рукой пытался вытереть слезы. Сердце Лоры разрывалось на части от боли за несчастного друга, который вынужден переносить такие нечеловеческие страдания.

– Что ты стараешься объяснить? – крикнул шериф.

Бенджи медленно поднес рупор ко рту. Видно, ему удалось справиться с собой. Теперь голос его стал твердым и уверенным.

– Ты что, не понимаешь? Я говорю, что убил ее, дурак! Я убил Дайану Сальери.

Шериф, явно потрясенный признанием, повернулся к Бэйли. Они посовещались, затем шериф обратился к Бенджи.

– Как же тебе удалось сделать это? – спросил он.

– Снотворное, – ответил Бенджи. – Я подсыпал снотворное в стакан с напитком и принес ей перед вечерним представлением. Сперва думал подрезать трос трапеции, но это рискованно, так как мог пострадать другой. Я знал, что снотворное подействует на нее, она будет плохо ориентироваться и упадет. Да, я хотел, чтобы она свалилась вниз с этой высоты. Она, заносчивая и высокомерная, должна была упасть вниз. Бог помог мне, это случилось.

Все внизу заговорили разом, и последующие слова карлика потонули в общем шуме. Шериф крикнул, чтобы все сейчас же замолчали. Потом он обратился к Бенджи:

– Хорошо, дружок. Ты во всем сознался. Может, теперь спустишься?

Тот ответил ему истерическим смехом. – Нет, шериф, еще не все. Да, конечно, я не мог успокоиться, не мог. Я убил любимую женщину, разрушил свою жизнь. А еще я видел, что один мой близкий друг, подруга несчастна. Она стала жертвой отвратительного человека – эгоистичного, алчного, грубого, не способного на любовь. Мне надо было помочь ей, освободить ее.

Лора почувствовала, как холодеет и земля уходит у нее из-под ног. Она вцепилась пальцами в руку Милли и с ужасом ждала, что скажет Бенджи.

– Я только хотел помочь тебе, Лора! – умоляющим тоном произнес карлик. – Не думал, что принесу горе и несчастье.

– Бенджи! – закричала Лора. – Ты же не мог…

– Да, Лора, – снова звонким голосом выкрикнул он. – Я убил Николаса Орландо. Ради тебя, Лора! Хотел освободить тебя от него!

В толпе раздался дружный вздох, и снова какая-то женщина вскрикнула визгливо:

– Господи! Боже мой!

– Да, Бог накажет меня, – сказал Бенджи, – но не за то, что я убил человека, а за то, что не сознался, когда другого, моего дорогого друга, обвинили в этом преступлении.

Толпа роптала, голос Бэйли перекрыл все эти негромкие голоса:

– Как ты сделал это, Бенджи? Ты должен рассказать шерифу.

Бенджи стоял на площадке, опустив голову, он качался, но старался удержать равновесие. Потом снова поднес к губам мегафон.

– Я послал Нику записку и позвал его ночью сюда, в большой шатер. А записку подписал именем Уилла Адамса.

– А почему он, по-твоему, захотел бы встретиться с Уиллом? – удивился Бэйли. – Уилл избил его во время драки. Зачем бы он пошел к нему ночью?

– А в этой записке я извинился, – глухо сказал Бенджи, он охрип, и ему было трудно говорить. – Написал, что я, то есть Уилл, дам ему денег, большую сумму, только чтобы он забыл о случившемся и уехал отсюда.

– И он пришел?

– Еще бы! Он же был жаден до денег. Конечно же, пришел.

– А что было потом?

Бенджи вдруг засмеялся странным, надтреснутым смехом, потом сильно закашлялся. Прошло минуты две, пока он заговорил. Стояла мертвая тишина.