Патриция Хэган - Любовь и слава

– Посмотри на себя, – сказал он, взмахнув рукой, – у тебя нездоровый вид. Ты бледная, усталая. Посмотри, что сделала с тобой эта жизнь. А что касается Джона, – продолжал Тревис, чувствуя себя бессердечным подонком, но не в силах остановиться, – со временем он поймет. Может быть, летом он будет к тебе приезжать.

Не глядя на него, Мэрили страдальчески прошептала:

– Ты действительно хочешь, чтобы я уехала?

Вдруг он опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои.

– Нет, – честно ответил он, – не хочу. Ты мне небезразлична, но я не хочу причинить тебе боль.

Мэрили закусила нижнюю губу, заставив себя посмотреть ему в глаза.

– Я не уеду от тебя, Тревис, – сказала она, – и не разведусь с тобой. Я брошу школу, поеду с тобой на глухое ранчо и буду по-прежнему изо всех сил стараться сделать тебя счастливым. Но я не уеду от тебя никогда.

Тревис знал, что она говорит совершенно искренне. Он глубоко вздохнул, встал и подошел к окну. Теперь он понял, что выхода нет. Ему придется до конца жизни мучиться от нелюбви к ней, бояться ее обидеть и знать, что с этим ничего нельзя сделать. Она заявила, что не уедет. Не может же он ее заставить. Но черт возьми, когда же все это кончится?

Мэрили что-то сказала. Тревис очень медленно обернулся и чуть склонил голову набок. Да, он не ослышался.

– У меня будет ребенок, – повторила она.

За дверью истуканом стоял Сэм. Он хотел постучать, но, услышав их крики, замешкался и теперь отчаянно тряс головой, борясь с охватившим его ужасом.

У Мэрили будет ребенок! Боже мой, как же теперь сказать Тревису о том, что он только что узнал? Нет, нельзя говорить! Сэм повернулся и пошел прочь. Придется пока держать при себе эту невероятную новость. Друг не должен ничего знать.

Тревис и Сэм вскочили в седла и поскакали к руднику, выпустив облака пыли из-под копыт своих лошадей. Тревис встревоженно поглядывал на друга. Сэм выглядел неважно.

– Ты что, плохо себя чувствуешь? – спросил Колтрейн.

– Нет, хорошо, – буркнул Сэм, глядя на дорогу.

– В чем же дело? Может быть, врач сказал тебе, что с Ригби плохо?

Сэм поморщился:

– С ним все будет в порядке. Несколько переломанных ребер, множество синяков и немного царапин. Ему повезло, он легко отделался.

– Тогда что же?

– Ничего. Я переживаю по поводу новой шахты.

Тревис не отрывал глаз от Сэма. Он знал его слишком давно и видел, что друга что-то гнетет.

– Черт возьми, Сэм, что происходит? – резко спросил он. – Что-то не так, я же вижу.

Сэм пришпорил свою лошадь, она поскакала быстрее, но Тревис не отставал.

– Куда ты гонишь по такой жаре? – раздраженно крикнул он.

Сэм поехал чуть медленнее.

– У Мэрили будет ребенок.

Сэм кивнул.

Тревис резко дернул поводьями, остановив своего коня. Да что с ним такое, черт возьми? Наконец Сэм увидел, что друг отстал, и тоже остановился.

Тревис поддал коня коленями в бока, пустив его шагом.

– Может, все-таки скажешь, в чем дело, Сэм? Что-то не так, и я хочу знать что.

Сэм глубоко вздохнул. Нет, он не может ему сказать!

– Просто меня волнует авария на руднике, – солгал он, – к тому же я слышал, как ты говорил с Мэрили о разводе. Я хотел постучать, но услышал, как вы ссоритесь. Получилось, что я подслушал ваш разговор. Прости.

Тревис пожал плечами:

– Все равно рано или поздно я рассказал бы тебе об этом. Мне действительно кажется, что нам с ней лучше было бы разойтись. Наш брак был ошибкой, причем она пострадала больше, чем я. Но сейчас уже слишком поздно. Она ждет ребенка, и это все меняет. Просто мне надо будет приложить побольше усилий к тому, чтобы наладить наши отношения.

– Неужели ты совсем ее не любишь? – неожиданно взорвался Сэм. Тревис удивленно уставился на друга. – Вот уж не думал! Черт возьми, я, конечно, знал, что ты никогда не полюбишь ее так, как Китти, но такого равнодушия не ожидал. А если бы она не сказала, что ждет ребенка, ты бы вышвырнул ее, да?

– Ну зачем ты так, Сэм? – Тревис покачал головой. – Не вышвырнул бы, а отправил обратно в Кентукки. Она богата, но ей многого здесь не хватает. Я не могу допустить, чтобы она страдала. А что касается любви – нет, я ее не люблю. И никогда не полюблю. Она мне небезразлична, я ее уважаю и ценю. Это все. Когда она станет матерью моего ребенка, я, естественно, буду чувствовать нечто большее. Но любить? Нет.

Сэм сузил глаза.

– Ты рад, что у тебя будет ребенок? – спросил он.

Тревис еще не задумывался над этим всерьез. Помолчав, он медленно кивнул:

– Да, Сэм, я рад. Я никогда не считал себя семейным человеком, но Джона я люблю. И буду так же сильно любить другого ребенка. Я вот теперь думаю: может, оно и к лучшему, что так получилось? Мэрили заслуживает большего, и я постараюсь относиться к ней лучше. В одном я совершенно уверен, – продолжал Тревис с чувством, – я никогда не дам ее в обиду и сам не обижу. Что бы ни случилось.

«Что бы ни случилось», – мысленно повторил Сэм.

– Поехали, – буркнул он, – наверное, я слишком сильно переживал за вас двоих, потому и расстроился.

Тревис улыбнулся:

– Не надо переживать, все будет хорошо. Я построю дом на купленном участке, Сэм. Ладно, поехали. Надо разобраться с рудником.

Остаток пути они ехали молча. На руднике к ним подбежал рабочий, лицо его было испуганным.

– Второй обвал, Колтрейн! – крикнул он. – Только что рухнуло около десяти футов. Еще один – и накроется вся шахта.

Повсюду кипела работа. Тревис скинул рубашку, схватил кирку и начал работать наравне с остальными. Время тянулось ужасающе медленно. Они часто прерывались, чтобы глотнуть воды и немного отдышаться, а потом снова брались за дело.

Скоро стемнело, и они зажгли фонари. В их неверном свете грязные, потные рабочие двигались как призраки, и казалось, будто они роют огромную могилу – одну на всех. Быстро, но аккуратно они устанавливали крепежные балки и продолжали копать дальше.

Прошло несколько часов, и Тревис услышал звук приближающегося фургона. Обернувшись, он с удивлением увидел Мэрили, которая с трудом управляла упряжкой лошадей. Ее глаза блестели, как черные угли, на освещенном фонарями лице.

– Что ты здесь делаешь, черт возьми? – крикнул Колтрейн, отбросив кирку и подходя к фургону. – Я и не знал, что ты умеешь водить упряжку.

– Не сердись, Тревис, – улыбнулась Мэрили и кивнула на двух женщин, сидевших рядом с ней в повозке, – мы знали, что вы здесь все голодные, и привезли еду. Сандвичи, суп, кофе.

Он схватил ее за талию, помог слезть с фургона и на мгновение задержал в своих объятиях, поцеловав в лоб.

– Ты удивительная женщина, – усмехнулся Тревис, – но этого делать не надо было.

Она засмеялась, при этом ее бледное лицо окрасилось румянцем.