Патриция Хэган - Любовь и слава

– Я теряю терпение, Джером. Убирайся отсюда! Я разберусь с тобой, когда вернусь.

Джером упрямо покачал головой:

– Не уеду! Я не хочу, чтобы ты совершила преступление. Ты моя жена и будешь делать то, что скажу я.

Нэнси подняла бровь, и глаза ее сверкнули от явного изумления.

– О, так, значит, теперь приказы отдаешь ты? Не зли меня, Джером. Единственное, почему я тебя не застрелила, так только потому, что я знаю Китти и знаю, как она, ведьма, околдовывает всех вас. Я понимаю, что и ты ничего с собой поделать не можешь. Только сейчас ты уж прояви благоразумие и не вмешивайся. В конце концов, тебе бы следовало знать, что мне известно про все твои темные делишки за все эти годы. И уж если я расскажу, что мне ведомо о твоих хитрых уловках в бизнесе, то ты всю свою оставшуюся жизнь сможешь провести за решеткой.

Джером задохнулся от ярости и не сразу ответил.

– Ты сама не знаешь, какую чепуху несешь! Смешно слушать твои глупые угрозы!

– Ах ты, желторотый ублюдок! – Визг Нэнси перекрыл шум грозы. – Если ты сейчас же отсюда не исчезнешь, я пристрелю вас обоих, и дело с концом.

– Давай, давай! Пристрели ее! И пусть тебя повесят! Ведь они женщин вешают, чтоб ты знала. – Джером говорил, а сам медленно отступал к двери. – Да плевать мне, что бы ты там ни делала, женщина. Ты просто сумасшедшая. И всегда была такой! А я, дурак, на тебе женился.

Добравшись до двери, он повернулся и бросился на улицу, мгновенно исчезнув среди завывающего ветра и бешеного ливня.

Сразу же промокнув насквозь, Джером поспешил залезть в повозку и не заметил стоявшего рядом человека. С полей его низко надвинутой на лицо шляпы падали капли воды. Незнакомец промок до самых костей, но не обращал на это никакого внимания. Он упорно смотрел на хижину, стараясь разглядеть, что там происходит. Его ожиданию почти пришел конец.

Нэнси злобно усмехнулась:

– Ну и ну, Китти! Надо признаться, нервы у тебя крепкие. Я стою с ружьем, нацеленным прямо тебе в сердце, а ты ничуть не волнуешься. Может, ты и правда ведьма и даже сейчас навела на себя колдовство, чтобы быть сильной и смелой. Чтобы не дать мне удовольствия видеть, как ты будешь корчиться от страха, словно червяк.

Китти, не моргая, смотрела в глаза Нэнси.

– Если бы я могла наводить колдовство, то я давным-давно превратила бы тебя в змею, Нэнси.

Верхняя губа Нэнси скривилась, обнажая острые зубы.

– Я ведь, знаешь, не планирую тебя убивать. И никогда не планировала. Но ты своим гадким языком можешь меня к этому принудить.

– Послушай, Нэнси, – спокойно сказала Китти, – можем мы обо всем поговорить? Я вовсе не нацелилась на твоего мужа, как ты, по-видимому, думаешь. Так уж получилось, что я очень люблю Тревиса. Джером пытался меня изнасиловать, и я рада, что ты оказалась тут и ему помешала. Надеюсь, это ему будет уроком. А теперь мне бы действительно хотелось отправиться домой.

Но Нэнси не опустила ружья.

– Неужели ты думаешь, что я так и буду постоянно беспокоиться о своем муже только потому, что ты сейчас не можешь повиснуть на своем Тревисе? – Не дав Китти возможности хоть что-то ответить, Нэнси завопила: – Я знала, что для такого мужчины, как Тревис, ты недостаточно страстная женщина. И женился он на тебе только потому, что ты родила от него сына. Специально, чтобы привязать к себе на всю жизнь. Ничего удивительного, что он тебя бросил. – Нэнси не могла остановиться, словно заведенная пружина. – Джерома тебе не заполучить. Возможно, он и не самый красивый в мире мужчина, возможно, и любовник он не самый лучший. Но Джером богат, а меня только это и интересует. Он принадлежит мне, и я его никому не отдам.

– Ну и не отдавай! Я тебя на это от всей души благословляю! – Китти очень устала и сердилась все больше и больше. – О Боже праведный! Послушай же, Нэнси! Мне ничего от твоего Джерома не надо. Убери свое ружье и отпусти меня домой. Меня ждет мой малыш, и я уверена, Мэтти с ума сходит от беспокойства.

Нэнси злорадно рассмеялась:

– То ли еще будет! Твой сын не дождется своей мамы. Ты домой не вернешься, Китти. Ни сегодня и ни завтра! Никогда! Раз и навсегда я избавлюсь от тебя.

Терпение у Китти кончилось.

– Тогда тебе придется пустить в дело твое проклятое ружье! Потому что я не собираюсь долго тут стоять и выслушивать твой бред.

Она прошла по хижине и оказалась у того места, где была привязана кобыла. Сняв с гвоздя поводья, Китти направилась к двери, ведя за собой кобылу. Она знала, что в любую минуту может раздаться выстрел. Но не воспользоваться хотя бы этим единственным шансом не могла.

Китти вывела лошадь из хижины. Дождь лил с прежней силой. И тут Китти вдруг остановилась, словно ее парализовало.

Нет, не может быть! Из самой глубины ее души вырвался крик отчаяния.

Мужчина стоял всего в нескольких метрах в стороне, расставив ноги и уперев руки в бедра. С полей его шляпы стекали струйки дождя, а черное пончо насквозь промокло. Он победно улыбнулся, обнажив зубы с поломанными краями.

– Это именно я, Китти, – раздался знакомый голос. – Как же давно я ждал этого момента!

– Нет! – Выронив поводья, Китти попятилась назад, к двери. – Только не ты! О Господи, только не ты! Ты ведь умер. Тебя убили.

– Кто, эти ищейки? – захохотал он. – Ну уж нет! Знаешь, женщина, чтоб убить меня, нужно куда больше, чем горстка помешанных. Я все время тут крутился. И однажды подумал, что мы с тобой непременно встретимся снова, если тебя не убьют на этой войне. А теперь я сам вижу, что ты все такая же отчаянная, как всегда, и выглядишь на все сто.

Мужчина попытался приблизиться, чтобы коснуться Китти, но она отпрянула, по-прежнему дико разглядывая его.

– Не прикасайся ко мне, Люк Тейт. Я скорее умру, нежели позволю тебе до меня дотронуться.

Люк взглянул поверх плеча Китти. Там, у двери, стояла Нэнси, которая с улыбкой смотрела на оцепеневшую от ужаса Китти. Потом Нэнси шагнула вперед и, кивнув Люку, передала ему ружье. После этого она с усмешкой повернулась к Китти:

– Мы с Люком старые приятели. Он один из тех немногих, кто помнит, как мы с Натаном друг друга любили, пока не вмешалась ты.

– Это верно, Нэнси, – кивнул Люк, ни на миг не сводя глаз с потрясенного лица Китти. Ему явно нравилось наслаждаться ее страхом перед неизбежностью. – Да, эти двое и впрямь любили друг друга, но ты злая колдунья. Посмотри сама на все зло, которое ты вынудила меня сотворить.

Смех у Люка был глубокий и гортанный.

– Я рассказала Люку, как ты пристрастилась строить Джерому глазки, – продолжала Нэнси. – И я ему сказала, что теперь, когда Тревис уехал, я уверена, ты снова примешься за Джерома. Он согласился мне помочь за определенную сумму. – Она в упор взглянула на Люка.