Патриция Хэган - Любовь и грезы

Джейд завороженно слушала рассказ Брайана о том, как изумлены были прежние столпы общества поведением новых богатых. Нувориши из всех штатов и самого разного происхождения переехали в Нью-Йорк и стали задавать тон в общественной жизни, введя в моду роскошь и богатство и перевернув все существовавшие представления о том, что хорошо и что плохо.

До того времени считалось верхом вульгарности сорить деньгами и стремиться произвести впечатление на окружающих, вызывая их зависть. Тогда во всех домах царило радушное гостеприимство, а хозяев дома ценили за ум и образованность, а не за размер банковских счетов. Но все это резко изменилось. Знания, образованность, хорошее воспитание перестали быть необходимыми условиями лидерства среди богачей: самыми популярными стали те хозяйки домов, которые тратили на прием гостей больше денег. Нувориши Нью-Йорка были рады это делать, поскольку единственное, чем они могли похвастаться, – это деньги. У них не было ни хорошего происхождения, ни семейных традиций…

Когда Брайан закончил рассказ, Джейд продолжала сидеть молча, задумавшись.

– Что случилось? – спросил он ее. – Мы можем войти в высшее общество. Нас примут все влиятельные семейства Нью-Йорка, и люди будут добиваться приглашений на наши приемы.

Почему у тебя такой несчастный вид?

Джейд пожала плечами, она думала сейчас о другом. В конце концов, ее неохотно терпели аристократические родственники – Романовы, так что, наверное, ей следовало бы привыкнуть к тому, что никого не интересуют она сама, ее сердце и мысли.

Пытаясь не показать обиды, она сказала:

– Миссис Каммингс пригласила меня только потому, что узнала о том, что я училась в России.

– Ну, и что из этого? – нетерпеливо осведомился Брайан.

Она невесело засмеялась:

– Для нее русское происхождение означает умение танцевать вальс. Видишь ли, – поспешно добавила она, – я вспомнила, что она спросила, умею ли я вальсировать, а когда я ответила, что, конечно же, умею, она вдруг очень мной заинтересовалась и рассказала, как некий молодой русский при представительстве России в Вашингтоне показал некоторым дамам Нью-Йорка вальс, и теперь он стал самым модным танцем, заменив чинный менуэт.

Она наверняка устроила этот вечер не только для того, чтобы продемонстрировать асторовские столы для вафель из красного дерева, но в еще большей степени для того, чтобы заставить меня учить ее чопорных приятельниц новому танцу, который завоевал страну.

– А ты можешь это сделать? – спросил он с некоторым вызовом в голосе.

Она смерила его презрительным взглядом:

– Еще бы! В Европе нет таких танцев, которые я не танцевала бы!

Его улыбка превратилась в усмешку.

– Тогда почему ты хочешь открыть школу только для обучения балету? Продемонстрируй свои таланты на вечеринке у миссис Каммингс, и все дамы будут стекаться к тебе, чтобы ты научила их вальсу и всем остальным танцам, которые ты знаешь!

Джейд задумчиво прищурилась. Идея Брайана понравилась ей. Обвив руками его шею, она с радостной благодарностью обняла его:

– Ах, Брайан, какая удачная мысль! Я тебя просто обожаю!

Он нежно разжал руки Джейд, чтобы самому заключить ее в объятия, и глухо прошептал:

– У тебя еще будет много поводов для обожания меня, поверь, принцесса! И один из них я хочу продемонстрировать тебе сию минуту.

Джейд не сопротивлялась, когда он подхватил ее на руки и унес из гостиной в спальню.

Собираясь к миссис Каммингс, Джейд надела свое любимое платье из зеленого и белого французского атласа, фасон которого придумала сама. Сшила его чудесная портниха, которую Джейд обнаружила в крошечной мастерской на Пятой авеню. Скромный вырез платья был отделан ручным бельгийским кружевом, а верхняя часть лифа из полупрозрачного шифона расшита мелкими жемчужинами в обрамлении зеленых вышитых лепестков. Талия была узкой – и Джейд очень гордилась тем, что ей нет нужды надевать тугой корсет из китового уса. Поясом служила широкая лента зеленого бархата, завязанная сзади большим бантом, концы которого доходили до самого пола. Юбка, на которую ушло двадцать ярдов материи, спускалась несколькими ярусами разных оттенков зеленого цвета, причем каждый был отделан тем же драгоценным кружевом, что и вырез лифа.

Волосы она уложила в пышную прическу с падавшими вдоль лица локонами. Ей нравились прически, выполненные по последней моде, но она считала их недостаточно нарядными для вечерних туалетов, поэтому переплела свои золотисто-рыжие пряди жемчужной лентой.

Брайан, надевший темно-синий фрак, белые брюки и блестящие ботинки на пуговицах, при виде Джейд пришел в бурный восторг:

– Ты прекрасна, Джейд! Господи, ты и правда настоящая принцесса. – Он поцеловал ее руку и немного огорченно добавил:

– Жаль, что мы не можем всем рассказать, кто ты на самом деле: Романова, прямо от императорского двора русского царя! Может быть, после того как мы поженимся, мы это сделаем.

Атмосфера радости, окружавшая Джейд подобно сиянию, мгновенно испарилась. Брайан все чаще и чаще говорил подобные вещи, и это начало ее раздражать.

– С какой стати нам об этом рассказывать? – спросила она, и в ее голосе прозвучало раздражение. – Ты сам говорил, что я всем понравилась, а это значит, что я нравлюсь всем независимо от своего происхождения и состояния. Давай так все и оставим.

Глаза Брайана потемнели, ив его голосе послышалось напряжение.

– В чем дело, Джейд? Такая чувствительность для тебя нехарактерна.

Джейд отвернулась от него к зеркалу, рассеянно поправляя кружево платья.

– Не знаю. Может, я начинаю уставать от того, что все время стараюсь произвести на кого-то впечатление. Я хочу быть собой, такой, какая я на самом деле, не притворяться и не делать того, чего мне делать не хочется, только потому, что так… – Она помолчала, состроила ему в зеркале рожицу и договорила:

– ..так принято!

Он ответил недоверчиво-возмущенным взглядом, – Ox, Бога ради! Получить приглашение к миссис Каммингс – это большая честь. Ты хочешь сказать, что тебе не хочется к ней идти? У меня такое чувство, что в последнее время единственное, что тебе хочется делать, – это заниматься благоустройством дома, а для дамы это недопустимо!

– Что? – Потрясенная услышанным, она резко обернулась к нему:

– Что ты сказал? Недопустимо? Заниматься собственным домом?

Он запальчиво ответил:

– Выбрать стиль убранства – да, конечно. Но Лита сказала мне, что вчера ты по-настоящему работала: клеила обои!

Господи! – Он с отвращением вздохнул и холодно-обвиняюще бросил:

– Она сказала, что ты надела мужскую одежду!

Тут Джейд взорвалась: