Дебора Макгилливрей - В ее постели

– Кузене лорда Шеллона?

– Да, он исчез в день Майского праздника, и с тех пор его не видели. Нынче неспокойные времена, и его отсутствие сильно тревожит моего господина. Вначале мы полагали, что он развлекается с какой-нибудь девицей. Он известный сердцеед.

Спина Эйтин одеревенела, яркий румянец залил щеки. Никогда раньше она не испытывала ревности. Не сказать, чтобы это чувство ей понравилось.

– Интересно, но не могу понять, какое отношение это имеет к нам?

– Мы прочесали весь Глен-Шейн, потом милорд приказал расширить поиски. Никто не видел лорда Рейвенхока. Лорд Шеллон опасается, что кто-то из клана Коминов задержался в горах после поражения в Берике и захватил его ради выкупа. Дракон очень высоко ценит своего кузена, относится к нему как к брату.

Чувство вины терзало Эйтин. Она не учла в своем замысле, что кто-то станет беспокоиться об отсутствии Сент-Джайлза, искать его. Облизав пересохшие губы, она открыла рот… чтобы что? Сказать гонцу, что они держат Сент-Джайлза наверху, прикованным к кровати?

К счастью, Хью подошел к столу под предлогом того, чтобы поставить пустую кружку. Он мягко положил ладонь на плечо сестры.

– Это делает честь Дракону, но мы ничем не можем вам помочь. Мы не видели никаких драконов ни в крепости, ни где-либо поблизости, – со скучающим видом проговорил Хью.

Эйтин поразилась. Она не думала, что кто-то из тройняшек может изобразить такое безразличие. Быть может, мальчики в конце концов взрослеют?

Рыцарь Джервас окинул ее оценивающим, вопросительным взглядом.

– Вы уверены? Он привлекательный мужчина: черные волосы, светлые глаза…

Эйнар придвинулся ближе к ней – всего лишь легкое движение, и все же оно привлекло внимание Джерваса. Мужчина понял, что высокий викинг воспринимает продолжающийся допрос Эйтин как оскорбление.

Джервас склонил голову:

– Прошу прощения, миледи, я сказал не подумав.

Собрав в кулак всю волю, Эйтин осталась неподвижной под его испытующим взглядом. Казалось, будто воин Шеллона, глядя на нее, видит неоспоримые доказательства того, что она была с Рейвенхоком. Больше не в силах выносить взгляд рыцаря, она отвернулась.

– Эйнар, проследи, чтобы гости и их лошади были накормлены до их отъезда в Гленроа. – Она встала, отступив от стола. – Прошу прощения, сэр Джервас, но я должна идти. Меня ждут дела. Управление Лайонгленом – непростая задача.

Эйтин попыталась захлопнуть дверь к себе в спальню, но три идиота не отставали от нее ни на шаг. Льюиса, который шел первым, ударило дверью по носу. Он резко остановился, чтобы потереть нос, Дьюард и Хью врезались в брата, за чем последовала обычная толкотня в дверях. Слишком расстроенная сообщением, что лорд Шеллон роет землю носом, повсюду разыскивая своего кузена, а когда не найдет его, вернется – возможно, в следующий раз сам, – она была не в настроении терпеть их детские выходки.

Она взяла незажженную свечу и швырнула ее в братьев. Льюис пригнулся, но свеча ударилась о дверь и разлетелась на куски. Двое других вскинули руки и попытались прикрыть головы.

– Успокойся, сестрица. Мы не сделали ничего… – начал Льюис, но увернулся, когда она схватила пустой ночной горшок.

Братья бросились врассыпную, что затруднило ей выбор цели.

– Ах вы, безмозглые… кретины… олухи… остолопы… о-о…

– Обалдуи – слово, которое ты обычно швыряешь в нас, сестра. – Дьюард выглянул из-за стула. – Болваны – в крайних случаях.

– Болван! – Эйтин стояла, трясясь от злости, слишком практичная, чтобы разбить такой хороший ночной горшок об одну из тупых голов. – Мало мне было забот. Я отправила вас с простым поручением – найти мужчину, которого никто не хватится, и кого вы привезли? Кузена Дракона Шеллона! Тупоголовые, безмозглые…

Хью высунул голову из-за двери, за которой прятался.

– Ну-ну, Эйтин, умерь свой пыл. Все будет отлично, вот увидишь. Гонец вернется к Шеллону и скажет, что его кузена здесь нет.

Эйтин огляделась, ища, чем бы его ударить. Ничего не найдя, в раздражении вскинула руки.

– Конечно, скажет. И Шеллон забеспокоится еще больше и отправит еще больше своих людей на поиски. Что будет, когда он сам приедет сюда, вы, дубины?

Дьюард пожал плечами:

– Ну приедет, и мы скажем ему то же самое: что его родственника здесь нет. Эйтин, он же не может видеть сквозь стены, как он узнает, что его кузен в башне, и с чего бы ему думать, что у нас есть причина держать здесь Сент-Джайлза, он просто развернется и уедет.

– Дьюард, прекрати свою бесконечную трескотню! Большинство людей дышат, когда говорят. – Она закрыла глаза и потерла виски, боль в голове становилась почти невыносимой. – Ох, мы обречены. Мало мне было того, что Филан и Динсмор доводили меня до отчаяния, так вдобавок к этому вы навлекли на нас огонь грозного Черного Дракона.

– Сестра, – Льюис вылез из своего укрытия, обнял Эйтин за плечи и повел к кровати, – ты просто устала. Тебе надо отдохнуть. Хью приведет Уну, и она даст тебе своего отвара, чтобы ты как следует поспала. Эйнар посторожит, а вечером мы решим, как лучше поступить.

– Сент-Джайлз возвращается. Сегодня же. Больше никаких споров, – твердо проговорила она, понимая, что это единственный выход.

Может, если они до рассвета вернут пленника в Гленроа, огнедышащий Дракон не налетит на Лайонглен и не сделает из них жаркое.

Пронзительный крик – кажется, кричала женщина – эхом отозвался в его одурманенном мозгу, пробудив от сна без сновидений. Звук повторился еще дважды. Потом ничего. Пребывая в состоянии полудремы, Деймиан гадал, не приснилось ли ему это.

Наверное, он снова провалился в черную бездну сна, холод постели заставил его пошевелиться. С улыбкой он протянул руку, чтобы притянуть ее теплое тело ближе, просто обнять ее, зарыться лицом в мягкие волосы. Потянувшись, он с трудом разлепил глаза, хоть раз не чувствуя себя таким одурманенным. Ее не было. Когда голова прояснилась, он пробежал ладонью по тому месту, где она лежала. Пуховый матрас все еще хранил отпечаток ее тела, но тепла уже не осталось.

– Значит, моя полуночная леди – правда, а не плод моего воображения. – Деймиан не имел привычки разговаривать с собой, но это давало ему ощущение реальности, исчезнувшее с ночи Белтейна. – Временами я боюсь, что был ранен в бою и потерял память, а теперь сражаюсь за свою жизнь, как тогда, когда меч валлийца нашел прореху в моей кольчуге.

Его сны о ней в то тяжелое время были четкими. Она приходила и гладила его лоб, шептала нежные слова. Ее призрачное присутствие помогало ему держаться за жизнь, когда сознание было опалено лихорадкой или озноб сотрясал тело.

Сев, он еще раз перебрал в уме все детали того странного положения, в котором оказался. Комната находилась в башне, судя по тому немногому, что было ему видно через бойницу. Все его тело болело и ломило. На губах появилась улыбка, когда он подумал о том, чем вызвано это состояние. Никакого боевого ранения нет.