Дебора Макгилливрей - В ее постели

– Мясо и сыр, принцесса. Кухарка испекла для вас свежий хлеб. Ешьте. – Не став ждать, последует ли она его совету, он передвинул сундук к изножью кровати, затем принялся разводить огонь в холодном очаге.

– Для чего сундук? – Эйтин бросила угрюмый взгляд на еду, не чувствуя аппетита.

– Больше вам нигде не мило, поэтому я приказал перенести сюда ваши вещи. Остальное принесут. Скоро мы устроим вас в комнате, достойной принцессы. – Он бросил брикет торфа в разгорающийся огонь. – Теперь поешьте.

– Спасибо, Эйнар, но я не голодна. – Она подтянула колени к груди и обхватила себя за ноги, съежившись от холода. От отчаяния.

– Не помню, чтобы спрашивал, голодны ли вы, принцесса. Ешьте. Если вы заболеете от истощения, это не поможет решению наших задач. – Он поднялся. – Весь Глен-Эллах зависит от вас. Вы должны быть сильной ради них.

– Иногда, Эйнар, я устаю от того, что безопасность и благополучие всех зависит от меня.

Эйнар подошел и встал у кровати. Он скрестил руки и вскинул свои светлые брови с выражением «я же тебе говорил».

– Вам надо было оставить Рейвенхока. Я просил Одина о благословении для ребенка. Создатель даст вам то, что вы желаете. Но вам нужен защитник, и вам, и ребенку, принцесса.

Эйтин выдавила улыбку.

– Для защиты у меня есть викинг.

– Вам нужно больше. Беды рыщут по этой земле в шкуре леопарда.

– Леопарда? Ты имеешь в виду Эдуарда Длинноногого?

– Ага, его. Он носит трех золотых леопардов на своей мантии, это его знак. Я думаю, он точно отражает его суть. Длинноногий не остановится до тех пор, пока не завладеет всей Шотландией. Того, что у вас ребенок, может оказаться недостаточно, чтобы помешать его проискам. Глен-Шейн образует вход в сердце Высокогорья. Вот почему он отправил Черного Дракона завладеть землями Огилви и Шейнов. В праздник Белтейна говорили, что братья Дракона женятся на сестрах леди Тамлин, Ровене и Рейвен. Старый король уже давно добивается браков дочерей Шейна с преданными ему рыцарями. Теперь, когда он добился своего там, его взор обратится к Глен-Эллаху и вам. Это его шанс, принцесса, захватить все, к чему он не имел доступа. Он до сих пор не послал никого завладеть Лайонгленом, потому что думает, что старый лорд жив. Как только до короля дойдет слух о его кончине, Леопард отправит сюда своего воина. Когда Глен-Шейн и Глен-Эллах окажутся в его власти, он воткнет нож в спину вождям горцев.

– Ты говоришь о том, что я уже знаю, потому-то я и решила родить ребенка. Лайонглен пользовался значительной благосклонностью английского короля. Он не встал под знамя Баллиоля и не принимал участия в мятеже. Надеюсь, если Эдуард поверит, что я ношу ребенка Лайонглена, то из уважения к этой дружбе позволит мне управлять поместьем до тех пор, пока ребенок не подрастет и не возьмет бразды правления в свои руки. Я смогла бы сделать это с благословением английского короля.

– Да, смогли бы, да только Леопард не слишком верит в женщин и их способность управлять феодом, я слышал. Что вы будете делать, когда он пришлет своего приближенного, а может, даже потребует, чтобы вы приняли этого рыцаря в качестве мужа? – Эйнар явно не собирался оставлять эту тему.

Эйтин задрожала от подобных опасений и прошептала:

– Не говори таких вещей. Слова обладают силой обращаться в действие.

– Вам следовало удержать воина. Он – рыцарь, достойный вас. Он бы сражался за вас, защищал бы. Еще не поздно. Поезжайте к нему в Гленроа. Покайтесь перед ним и взмолитесь о прощении. Ни один мужчина не устоит перед вами.

– Если бы все было так просто. – Она положила голову на колени.

Он пожал плечами.

– Жизнь проста. Это люди придумывают себе сложности. Хотите его вернуть, так поезжайте.

Это было бы просто – если б не то обстоятельство, что Деймиан любит Тамлин. Зная, что она для него недосягаема, ибо выходит замуж за Джулиана Шеллона, не примет ли Деймиан ее копию в качестве замены? Эйтин будет вечно терзаться, зная, что его сердце принадлежит Тамлин. Каждое мгновение своей жизни она будет жить в страхе, что проигрывает в сравнении, потому что выше, потому что у ее волос уродливый рыжий оттенок, а на носу семь проклятых веснушек.

– Эйнар, думаю, мне больше нравится, когда ты просто ворчишь в ответ.

Сердце Деймиана колотилось, стуча о ребра, кровь болезненно пульсировала в теле. Она сидела верхом на нем, и ее обнаженное тело купалось в серебристом сиянии лунного света, голова откинулась назад. Он резко потянул ее вниз, а сам рванулся вверх. Она задрожала от освобождения. Ее стона почти хватило, чтобы перебросить его через край, и все же недостаточно, чтобы удовлетворить ненасытного демона страсти.

– Отец, проснитесь.

Кто-то потряс его за руку, выхватив из сна, в котором был лунный свет и она. Зверь, сидящий в нем, пришел в ярость от этого вмешательства, но инстинкт воина взял верх, и Деймиан проснулся, сжав рукой кинжал под подушкой. Рука расслабилась, когда Деймиан увидел перед собой лицо сына.

Моффет. До сих пор трудно поверить, что этот молодой человек, почти такой же высокий, как и он сам, его ребенок. Деймиан испытывал гордость. Он чувствовал себя старым. Он знал, многие считали, что парень – незаконнорожденный сын Шеллона, ведь у мальчика были иссиня-черные волосы и зеленые глаза, как у всех в роду Шеллонов. Деймиан как-то не задумывался над этим, когда попросил Джулиана принять его в качестве пажа, а затем оруженосца, и просто хотел, чтобы Моффет учился у лучшего. Положено оруженосца у Черного Дракона обеспечивало Моффету надежное будущее. Никто не осмелится поносить происхождение Моффета, пока он стоит рядом с Джулианом Шеллоном. Разве Джулиан не заставил всех в стране признать двух своих незаконнорожденных братьев?

Итог его растраченной юности, Моффет пришел к Деймиану еще младенцем. Его матерью была одна из служанок в замке Шеллон. Старше Деймиана на три года, она знакомила его с пылкими удовольствиями плоти, приходя каждую ночь в течение нескольких месяцев. Позже, когда она сообщила ему, что носит ребенка, Деймиан узнал, что она на самом деле любит другого. Тот, другой хотел жениться на ней, но не соглашался растить чужого ребенка.

Деймиан узнал жалящую боль предательства. Эния обманула его, намеренно забеременела, дабы обеспечить свое будущее. Она отдала Деймиану ребенка в обмен на некоторую сумму денег, чтобы они с мужем, лесником из поместья Шеллона, могли вести обеспеченную жизнь. Обманщица не питала никакой любви к младенцу, которого носила, надеялась только получить за него золотую монету. В душе Деймиана навсегда осталась горечь от того, что ему пришлось покупать собственного сына. Однако, держа маленького мальчика на руках, он понимал, что каждая потраченная им монета того стоила. За этого черноволосого мальчугана он бы заплатил и в десять раз больше.