Биверли Бирн - Неугасимый огонь

– Это все Пако, он заставлял петь меня за деньги, – сказала она. – По его милости я могла или петь или стать шлюхой.

Хоселито вернулся к главному.

– Ты не убивала ребенка?

– Нет, – повторила она.

– Хорошо. Но ты сбежала, ты покинула наш огонь – для чего ты пришла сейчас?

Софья вздохнула. Теперь все зависело от Хоселито. Если он твердо придерживается законов рома, она одержит победу.

– У меня есть еще ребенок, – прошептала она. – Мальчик семи лет. Пако похитил его.

– Этот мальчик – сын твоего мужа?

– Нет, Рафаэль не его сын. Это ребенок от чужака, он не рома.

– Тогда ты – шлюха, – холодно сказал Хоселито. – Терезита, выходит, права.

– Может и так. Но мои грехи – это мои грехи, а не моего сына. Закон рома утверждает, что дети – благословение, ниспосланное свыше, им нельзя причинять вреда.

– Правильно, но почему ты думаешь, – он колебался, – почему ты думаешь, что человек по имени Пако причинил ему вред?

– Потому что он злой человек. Он обманщик и не чтит законы рома. Вам всем это известно. Он хочет за ребенка получить выкуп. У меня нет денег. Если он об этом прознает, что будет с Рафаэлем? – Ее голос дрогнул. Софья себе за эти дни боялась задать этот вопрос, иначе решимость и воля покинули бы ее. Она с трудом сдерживала слезы.

Никто не произнес ни слова. Хоселито потянулся к кувшину, взял его и выпил еще вина.

– Даже, если все, что ты говоришь – правда, чего ты от нас хочешь? – произнес он наконец.

– Я хочу пойти в пещеру Пако и потребовать у него отдать мне сына. Без вашей поддержки я не смогу этого сделать.

Обстановка в пещере резко изменилась. Терезита вернулась к своим картам, Инмакулада замерла в своей обычной позе с ребенком на руках. Раздались шаркающие шаги обитателей пещеры, возвращающихся к своим обыденным делам. Всех больше не интересовало, что будет дальше, словно каждый уже знал то, чего еще не знала Софья.

– Что это значит? Скажите мне, в чем дело? – У нее больше не было сил демонстрировать здесь присутствие крепкого духа, его практически у нее не осталось. Голос у Софьи сорвался и по щекам потекли слезы. – Рафаэль уже мертв, да? Да, он мертв и вы знаете об этом.

– Успокойся, – прервал ее Хоселито. – Мы ничего не знаем, клянусь нашим костром.

– Тогда помогите мне.

– Мы не можем тебе помочь.

– Господи, ну почему? – Она переводила глаза с одного знакомого ей лица на другое, но цыгане безучастно смотрели на нее.

– Хорошо, если никто не хочет пойти со мной, тогда я пойду одна. – Она повернулась, чтобы выйти из пещеры.

– Софья, подожди, – впервые Хоселито обратился к ней по имени.

В его голосе прозвучали интонации, говорящие о том, что она по-прежнему оставалась для него человеческим существом, таким же, как и он сам. И что они знали друг друга много лет, ели одну пищу, грелись у одного костра…

– Я бы помог тебе, если бы имел на это право, – стал он объяснять. – Но я этого права не имею. Закон рома этого не позволяет. Того Пако здесь нет. Он изгнан, он вне закона.

Теперь Софья поняла в чем дело. Быть изгнанным означало страшное наказание, более суровым было лишь битье камнями. Цыган, которого изгоняли, просто переставал существовать для остальных членов табора. Презреннее чем такой человек, трудно было найти. Если Пако был изгнан, поставлен вне закона, то среди цыган ей помощи ждать не от кого. Они не станут с ним связываться – это был закон. Значит узнать у Пако что-нибудь о Рафаэле не удастся. Он ничего ей не скажет.

– Когда его изгнали? За что? – от волнения голос у Софьи охрип.

– Шесть месяцев назад, – ответил Хоселито. – Его собственный табор вынес ему такой приговор. Он занимался постыдными делами с дочерью своего отца.

Софья прислонилась к стене.

– Матерь Божья, тогда мне никто не поможет. Рафаэль, Боже мой…

Кто-то вложил ей в руку кружку с вином. То была Инмакулада.

– Но ведь ты говорила, что он хочет получить выкуп, – сказала она, пытаясь утешить Софью. – Тогда же он ничего мальчику не сделает.

Софья покачала головой.

– Не знаю я. Он все, что хочешь сделает.

– Как ты узнала, что твоего сына похитил Пако? – спросил Хоселито.

– Он один раз пытался это сделать. Четыре месяца назад, в Касересе. Я его собственными глазами видела. Он хотел вырвать мальчика у меня из рук. Но я защищалась и не дала ему сына, потом кто-то пришел нам на помощь и он сбежал. А вечером, когда пропал Рафаэль, люди рассказывали мне о том, что видели в городе лысого цыгана. В Кордове, где мы живем, таких цыган нет. Это мог быть только он.

– По времени все сходится. Тогда, когда он был еще с нами, он на такое не решился бы. А сейчас… – Хоселито пожал плечами.

Софья повернулась, чтобы выйти из пещеры.

– Я должна поговорить с ним.

– Ты не сможешь с ним поговорить, – сказал предводитель. – Он будет от тебя скрываться.

– Скрываться от меня? – Софья не все понимала. – Но он же хочет получить выкуп за ребенка?

– В том-то все и дело, Софья. Он знает, что ты придешь за мальчиком, но желает не денег, а отомстить тебе за все. После того, как ты ушла, Фанта всем рассказала, что твой муж врал, что это не ты убила ребенка. Доказать это она не могла, тебя не было, чтобы самой все объяснить. Но многие поверили Фанте. И жизнь для него после того, как ты ушла, не была такой… – Хоселито не знал, какое подобрать слово. – Такой уж очень приятной и легкой… по ночам… Во второй раз он жениться не мог. Пошли о нем разговоры, и подбирать ему жену никто не хотел. Может быть, поэтому он делал такие вещи… говорить-то стыдно… И с кем?.. Со своей родной сестрой. И оказался изгнанным, а теперь хочет сделать виноватой тебя и жаждет мести.

Софью трясло от страха и она ничего не могла с собой поделать.

– Тогда Рафаэль в еще большей опасности, чем я думала.

Все молчали, Хоселито подошел к ней.

– Пойдем, я хочу поговорить с тобой там, – он указал на выход из пещеры. По узкому ходу из пещеры, они шли молча. Уже у самого выхода он взял ее за руку. – Софья, прости меня. Я не могу тебе помочь. Закон есть закон, сама знаешь. Если мне доведется что-нибудь услышать о мальчике по имени Рафаэль, я приеду и скажу тебе.

– Спасибо, – прошептала глотая слезы она. – Но я останусь здесь, мне нужно суметь с ним поговорить.

– Будет лучше, если ты вернешься во дворец Мендоза, – сказал Хоселито.

– Как ты узнал, что…

– Я все о тебе знаю, – не дал договорить Хоселито. – Даже то, что тебя прозвали Гитанита и про войну знаю и о герильеро… Я должен об этом знать. Теперь я предводитель табора, а ты – дочь нашего огня, кем бы ты ни была сейчас.

Хоселито наклонил голову и первым вышел из пещеры. Было уже поздно, детей на площадке не было.

– Стой, – произнес мужской голос. Прямо на Хоселито смотрели дула двух пистолетов, направленных прямо ему в грудь. – Я ищу здесь женщину по имени Софья или Гитанита. Где она? Если не скажешь, сию секунду тебя продырявлю.