Элизабет Стюарт - В объятиях врага

Щеки у нее вспыхнули от стыда при воспоминании о том, как она отвечала на его поцелуи. Он наверняка сочтет, что одержал легкую победу над «невинной овечкой», как назвала ее Элизабет. «И разве это не лучший способ отомстить Гленкеннону?» – спросил все тот же коварный внутренний голос. Фрэнсис может запросто погубить ее и лишить надежд на удачное замужество!

Энн зажмурилась и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Нет, она в это не верит! Очевидно, Фрэнсис просто увлекся магией лунной ночи – так же, как и она сама. В такую ночь человек видит только то, что хочет.

Но вот наступило утро, и колдовской свет луны больше не мешал Энн думать. Фрэнсис обязан позаботиться об интересах своего клана, а ей придется вернуться к отцу и смириться с замужеством, которое он ей готовит. Надо смотреть на жизнь трезво. Что бы они с Фрэнсисом ни чувствовали друг к другу, их отношения не должны выйти за рамки дружеских. Энн не хотела, чтобы Фрэнсис подвергался опасности из-за нее, – и не собиралась продолжать роман с человеком, с которым ей не суждено вступить в брак…

Энн поднялась и медленно оделась. Отчаяние холодной тяжестью сковало ее сердце. Она решила, что ей лучше избегать общества Фрэнсиса. К счастью, сегодня у него столько гостей, что это будет нетрудно, а Элизабет Макинтайр, если дать ей шанс, с легкостью займет все его внимание.

Короткий стук в дверь прервал ее размышления, и в комнате появилась Кэт, нагруженная подносом с завтраком. Энн заставила себя улыбнуться. Она взяла поднос и принялась изучать его содержимое с притворным интересом.

– Спасибо вам, что принесли мне завтрак, Кэт. Я знаю, у вас много куда более важных забот: полон дом гостей. Меня бы следовало заставить ждать до полудня, раз уж я проспала до середины утра.

Кэт ответила своей любимой присказкой:

– По распоряжению хозяина. Ты вчера поздно легла, поэтому было велено тебя не будить, а мне приказали подать тебе завтрак, как только проснешься. – Старуха окинула девушку задумчивым взглядом. – Хозяин нынче в прекрасном расположении духа, хотя вчера протанцевал всю ночь напролет, а сегодня поднялся с зарей.

Итак, Фрэнсис «в прекрасном расположении духа». Энн представила себе его взгляд с задорной и лукавой искоркой, и боль пронзила ее сердце. Делать вид, будто ничего не произошло, будет труднее, чем ей представлялось…

Остаток утра не принес Энн никаких неприятных неожиданностей. Убедившись, что Фрэнсис уехал на прогулку с мужчинами, она принялась за работу, помогая Дженет развлекать тех дам, которые еще не готовились к отъезду. Фрэнсис вернулся лишь в середине дня. Энн заметила его широкоплечую фигуру посреди большого зала – он о чем-то весело спорил с ее дядей, оба они смеялись. У нее осталась лишь секунда, чтобы собраться с силами, прежде чем он обернулся. Его лицо тотчас же осветилось особой потайной улыбкой, незаметной посторонним, которая мгновенно отозвалась в ее сердце. Она едва удержалась от ответной улыбки.

Проложив себе дорогу сквозь толпу друзей, Фрэнсис подошел к ней.

– Ты пропустила великолепное утро, соня, – шутливо упрекнул он. – У меня было большое желание тебя разбудить, когда я проходил мимо твоей комнаты на рассвете.

Энн притворилась, что не замечает его волнующего полушепота. «Он на такие штуки мастер», – напомнила она себе и, собрав воедино всю свою гордость, ответила лишь небрежной усмешкой.

– Кэт совершенно напрасно позволила мне проспать чуть ли не до полудня, милорд, предоставив всех ваших гостей заботам бедной Дженет. По правде говоря, мне некогда: надо выполнить поручение леди Макгиннес. Я и без того уже слишком задержалась.

Проскользнув мимо него, она торопливо удалилась, но все же успела заметить выражение удивления и обиды, промелькнувшее в его глазах.

Весь остаток этого долгого и злосчастного дня прошел в хитроумных маневрах. Действуя с величайшей осмотрительностью, Энн сумела ни разу не попасться на глаза Фрэнсису. Несколько раз они чуть было не столкнулись нос к носу, но большей частью она умудрялась находить себе занятия в самых отдаленных уголках замка. Даже когда он попросил Кэт позвать ее, она отослала старую служанку, неуклюже сославшись на то, что ей сейчас некогда.

К вечеру Энн почувствовала себя совершенно разбитой. Ей до смерти надоело притворяться веселой среди людей, с которыми она была едва знакома. Голова у нее болела, ей хотелось остаться одной. Она незаметно выскользнула в боковую дверь и с тяжелым сердцем побрела по двору к конюшням. Вот уже два дня, как она не видела Касси: если так и дальше пойдет, кобыла, пожалуй, ее не узнает…

В конюшне было полутемно, и в этот час в ней не оказалось ни одного человека.

Энн медленно прошла по проходу между стойлами, пока не добралась до денника Касси. Кобыла потерлась своей бархатистой мордой о ее руку, ткнулась любопытным носом ей в карман, почуяв припасенные там сушеные фрукты, которые Энн позаимствовала в кухонной кладовой. Девушка погладила атласную шею, распутала пальцами узлы в густой черной гриве.

– Какая же ты у нас красавица, Касси! Мне будет жаль расставаться с тобой, когда я уеду. А ты будешь по мне скучать?

Кобыла томно взглянула на нее влажными черными глазами и снова потерлась носом об ее руку, проверяя, нет ли там еще чего-нибудь вкусненького.

– Все понятно: ты будешь скучать по лакомствам, которые я тебе приношу. Что ж, придется тебе завести дружбу с кем-нибудь еще, когда меня не будет…

– А далеко ли вы собрались, госпожа Рэндалл, осмелюсь спросить? – раздался знакомый голос у нее за спиной.

Энн удивленно обернулась. Фрэнсис стоял, прислонившись к стене конюшни. Его лицо казалось суровым, красивый рот был крепко сжат. Ни намека на улыбку! На краткий миг сердце у нее сжалось при мысли о том, что она причинила ему боль.

– Полагаю, рано или поздно мне придется отсюда уехать, – сказала она, вновь поворачиваясь к кобыле, чтобы не выдать свои истинные чувства.

– Вы уедете только в том случае, если я так решу, но уж никак не раньше, – возразил он и как-то незаметно оказался в опасной близости от нее. – Весь день я пытался с вами встретиться, сударыня. Только не говорите мне, что вам об этом ничего не известно.

Его голос звучал сдержанно, но она расслышала в нем глухое недовольство.

– Мне надо было помочь Дженет, – объяснила Энн, чувствуя, как сердце начинает биться учащенно.

– И все-таки, я думаю, вы могли бы уделить мне минутку, если бы у вас было на то желание. Что случилось, милая? – спросил он с внезапно прорвавшейся нежностью в голосе.

Энн виновато отвела взгляд и слепо уставилась на грубо обструганные доски пола.

– Ничего, – пробормотала она и пожала плечами с деланным безразличием.