Мэри Дехейм - Игрушка судьбы

– Чепуха! Я здорова как ломовая лошадь! – заявила та. – А вот матушка, – печально добавила она, – слабеет день ото дня. Она сильно сдала с тех пор, как арестовали графиню Солбери.

Они проболтали битых три часа. Нэн слушала рассказ о последних событиях и лишь изумленно вскрикивала и вздыхала.

– Некоторые слухи дошли до меня даже в Вулф-Холл, – сказала она и после вопроса Морган сдержанно проговорила: – Что ты любовница Тома Сеймура.

Морган встала и отошла к туалетному столику.

– Это правда, Нэн, – сказала она, переставляя розы в вазе.

– Странно, – задумчиво пробормотала Нэн. – Я помню, как он приезжал к твоему отцу, когда мы были еще маленькими, я даже думала, что ты выйдешь за него замуж. Вместо этого за Сеймура вышла замуж я… Как давно все это было.

Генрих Тюдор дал понять достаточно ясно: с него хватит всяческих Уолси и Кромвелей. Отныне он будет править сам, без советников.

– Нед огорчен, – сообщил Том Морган как-то июньским вечером. Нежно целуя ее в губы, он спросил: – Как ты считаешь, мне стоит огорчаться вместе с братом?

– Он граф Хертфорд. У него множество земель и всяческих привилегий, – отвечала Морган. – С тех пор как вы стали дядями принца, ваше положение существенно улучшилось. Полагаю, чем старше будет становиться Эдуард, тем больше у вас будет преимуществ.

– Хм… – Он погладил ее сквозь тонкий шелковый пеньюар. – Я предпочитаю только тебя, дорогая.

– Как приятно это слышать, – вздохнула Морган, – поскольку я тоже предпочитаю тебя всем радостям мира. О, Том! – воскликнула она, почувствовав его руку между бедер. – Странно, мне понадобилось так много времени, чтобы понять, как я люблю тебя!

Том откинул воздушный подол ее пеньюара.

– Я тоже не сразу осознал это. – Его ярко-голубые глаза изучали изгиб ее бедер и талии, волнующий треугольник внизу, который как магнитом притягивал его губы.

– А когда именно, Том? – задыхаясь, спросила она, пока он, опустившись на колени, покрывал поцелуями средоточие ее женственности. – Ты никогда не рассказывал мне.

Но Том был слишком занят, чтобы отвечать. Его язык скользил по всем уголкам жаркой плоти, а Морган едва держалась на ногах, вцепившись руками в его кудри. В конце концов оба рухнули на диван, и он сорвал с нее пеньюар, одновременно освобождаясь от собственной одежды.

– В Белфорде, в тот раз, когда буря занесла меня в те края, – он отбросил платье на стул, – ты была как спелая тыквочка, такая пухлая и совершенно несчастная – или мне так показалось, – и я понял, что сражен.

Морган расхохоталась, восхищенная абсурдностью его объяснения, очарованная страстью, с которой он целовал ее шею, грудь, живот. Их любовь была само совершенство: Шон ухаживал за ней, Ричард будил в ней чувственность, Джеймс просто женился на ней – и лишь Том предложил ей не только свое сердце, но и тело, принес удовлетворение ее плоти и мир душе.

Впрочем, был еще Френсис. Даже в самых жарких объятиях Тома образ Френсиса время от времени всплывал в ее сознании. Но любви к Френсису Морган не испытывала, одно лишь животное влечение, будившее их безудержную похоть. Френсис во многом уступал Тому – ему недоставало очарования, изящества, романтического настроя. Том, может, и имел репутацию повесы и бабника, но вместе с тем был джентльменом и прекрасно понимал, как следует обращаться с женщиной, какие говорить ей слова.

Но в данный момент Морган желала слышать только свой собственный стон удовлетворения и восторга. Том прижался к ней всем телом, и она ощутила, как он буквально взорвался у нее внутри. Они вместе пришли к финишу и взмыли в заоблачные дали на волнах блаженства.

Чуть позже, когда они лежали, обнявшись, на тесном диванчике, она сказала ему, что думает об их чувствах.

– Совершенство? – переспросил Том. – Скорее чудо, но не совершенное.

– Почему?

– Потому что, – ответил он, – мы любовники, а не супруги. Я слишком долго ждал любви, чтобы не стремиться к постоянству.

– Но это невозможно! Ты предлагаешь мне развестись?

– Именно. – Том разомкнул объятия и встал, направляясь к шкафу за халатом. – Ты вполне могла бы найти для этого основания. Джеймс явно не в себе: он едва не казнил тебя. Должен быть какой-то выход. И давай сначала позаботимся о детях, сделаем все, чтобы они были в безопасности, а потом вернемся в Лондон и подумаем, что можно сделать.

Морган смотрела на Тома, широко распахнув глаза.

– Ты серьезно! Ты собираешься на мне жениться! Не могу поверить!

– Постарайся, милая. Ради всего святого, неужели ты не чувствуешь, как я люблю тебя?

Возвращение в Белфорд заняло целых шесть дней. Сейчас, когда Лондон остался позади, Морган могла думать только о встрече с детьми. Больше месяца прошло с тех пор, как она обняла их в последний раз.

Вот только с Джеймсом ей не хотелось встречаться. После того, что он сделал, сама мысль об этом была ей отвратительна. Поэтому Морган испытывала благодарность к Тому, который вызвался поддержать ее в трудных обстоятельствах.

За день до их отъезда из Лондона, двадцать девятого июня, был обнародован указ, согласно которому Кромвель обвинялся в государственном измене как еретик и заговорщик. Том пояснил Морган, что Генрих сохранит жизнь бывшему канцлеру лишь до тех пор, пока не будет получен развод с Анной Клевской. Ее ожидала более благоприятная судьба, чем предыдущую Анну.

– Поговаривают о денежном содержании и сохранении титулов и привилегий, – сказал Том, – и она вполне довольна.

Закатное солнце освещало башни и крыши замка Белфорд. Морган и Том остановились в деревне пообедать, поскольку Тома сопровождало около полудюжины его людей, а хозяин замка не отличался щедростью и гостеприимством. Жители городка тепло приветствовали графиню, радуясь ее возвращению.

Том предупредил Морган, что Джеймс, безусловно, будет противиться их планам. Именно поэтому он захватил с собой небольшой отряд, хотя и отдавал себе отчет; что в случае сопротивления Джеймса для штурма Белфорда потребуется целая армия. Несмотря ни на что, Морган была полна решимости забрать детей. Она послала письмо Джеймсу, в котором сообщила, что король поддерживает ее просьбу, и это было правдой.

– Он совершенно не заботится о детях, – рассказывала Морган Тому. – Он даже не верит, что Анна его дочь.

Двор замка был пуст. Кругом стояла тишина. Том и Морган спешились, но своим людям Том приказал оставаться в седлах. Том открыл парадную дверь и вошел, пропустив вперед Морган. Посреди холла стоял Джеймс.

К удивлению Морган, Джеймс широко улыбнулся:

– Добро пожаловать. Мы вас ждали.

Его голос показался Морган совершенно чужим.

– Мы приехали за детьми, – коротко бросила Морган, краем глаза заметив Мэтью, появившегося на пороге.