Бертрис Смолл - Запретные наслаждения

– Хочешь сказать, я могла… могла забеременеть после одного раза? О Боже, Рина! Но какого черта мои подруги в колледже несут такую чушь, если на самом деле все обстоит иначе? – расстроилась Эмили. – Господи, я ничем не лучше Кэти, хотя так старалась быть лучше! Да ведь и она забеременела после первого же раза!

Она выглядела так, словно вот-вот расплачется. Рина поспешно обняла ее за плечи.

– Милая, все хорошо. Вероятно, все обошлось, но следует быть осторожной. Школьницы вечно верят во всякие глупости, чтобы оправдать поступки, которых им ни в коем случае совершать нельзя. – Она весело рассмеялась. – Приедешь к Сэму в понедельник, после того как горячий парень отправится домой, но я уверена, что все в порядке.

Она отодвинула Эмили и вытерла слезу с ее щеки.

– И ты совершенно из другого теста, чем Кэти. Ты милая, заботливая и настоящее солнышко. Женщина, родившая тебя, не обладала ни одним из этих качеств.

– Ты никогда не любила мою мать, – задумчиво протянула Эмили.

– Не любила и не люблю. Но и ненависти не питаю. Она просто не в моем вкусе, лапочка. Видимо, меня раздражают ее самоуверенность и абсолютное безразличие к окружающим. Помню, когда умерла твоя бабка, ее мать, она заявилась сюда только в утро похорон. Да еще и в лимузине. И как только мать опустили в могилу, тут же уехала. Даже не осталась на поминальный обед.

– Ей нужно было срочно возвращаться, какой-то важный процесс, – вспомнила Эмили.

– Могла бы и отложить заседание. Ради всего святого, ведь это ее мать! – резко бросила Рина. – Но твоя бабка всегда твердила, что Кэти не позволит ничему и никому встать на пути ее успеха. Даже беременности и родам.

Она собрала грязные простыни.

– Суну их в корзину с бельем, когда буду уходить. Не хочу столкнуться с твоим редактором.

– Спасибо, – выдохнула Эмили. – И, Рина…

– Что, милая?

– Я люблю тебя.

– Ладно уж! – отмахнулась Рина, употребив излюбленное выражение бабушки О'Майли, и с улыбкой поспешила вниз.

Эмили оглядела комнату. Все выглядело как обычно, но она больше никогда не увидит эту спальню в прежнем свете. Здесь она потеряла девственность. Между ног до сих пор немного саднило, но она выживет.

Она услышала, как за Риной захлопнулась входная дверь. Пожалуй, ей тоже пора спуститься вниз и заняться ужином. С прошлой ночи осталась говядина. И подливка. Много подливки. Горячие сандвичи с ростбифом и салат – звучит неплохо. Да, и еще десерт. Она испечет простой трехслойный бисквит с клубничным джемом и посыплет его сахарной пудрой.

Вернувшись из своей экспедиции, Майкл Девлин нашел ее на кухне.

– Миссия выполнена! – объявил он, высоко поднимая маленький пакетик. – Но прежде чем я снова потащу вас в постель, мисс Шански, хочу кое-что узнать о книге, которую вы задумали написать. Кроме того, объясните, есть в Эгрет-Пойнт действительно хороший ресторан, где мы могли бы поужинать сегодня? Я немедленно заказываю столик.

– А я решила приготовить нам ужин. Горячие сандвичи с говядиной и бисквит, который я как раз ставлю в духовку. Мы можем съесть его за чаем.

– Нет, я хочу пригласить тебя в ресторан, – настаивал он.

– Дай подумать…

Господи, в вечер субботы весь Эгрет-Пойнт ужинает в ресторанах и кафе. Если ее увидят в компании с незнакомым мужчиной, наверняка пойдут слухи. А Эмили не желает отвечать на нескромные вопросы!

– По-моему, лучший ресторан – в старой гостинице, в Ист-Харбор. Конечно, это далековато, но дорога идет вдоль моря и места на редкость живописные. Надеюсь, ты не возражаешь?

– Нет. Туда долго добираться?

– Примерно с полчаса, – пояснила она, ставя в духовку три формы с бисквитами и устанавливая таймер на полчаса. «Желтые страницы» лежали в ящике стенного шкафчика. – Вот, тебе лучше позвонить прямо сейчас. Весной и летом в ресторанах яблоку негде упасть. Все рады выйти из дома, подышать свежим воздухом.

Мик взял у нее справочник, нашел нужный номер, взял мобильник и позвонил.

– Заказываю столик на восемь. Не возражаешь?

– Разумеется, нет. Сейчас принесу предварительные наброски. Пока торт в духовке, предпочитаю работать здесь.

Мик кивнул. Эмили почти сразу же вернулась, неся проволочную корзинку и розовую папку.

– Садись, – велела она, выдвигая стул и для себя.

– Ты еще ничего не писала?

– Нет. Только пару словесных портретов, не более того. Сначала я хотела посоветоваться с тобой. С Рейчел мы всегда так делали, и тогда сюжетные линии становились яснее. Ты согласен работать так же?

– Разумеется. Я здесь не для того, чтобы менять методы твоей работы. Просто хочу помочь тебе встать на твердые рельсы. Секс, как ты обнаружила, – добавил он с лукавой ухмылкой, – иногда бывает в реальной жизни, поэтому твой сюжет тоже должен отражать реальную жизнь.

– Я еще слишком мало знаю о сексе, – оправдывалась она, – так почему бы нам не начать с основной идеи?

– Начинай, – велел он.

– Ты знаешь историю Алого Первоцвета?

– Разумеется. Потрясающее историческое повествование баронессы Орци о сэре Перси Блэкни.

– Так вот, моя книга примерно в этом же роде, только роль сэра Перси играет женщина, – сообщила Эмили.

– Почему?

– Что «почему»?

– Почему она отправляется во Францию спасать людей от террора? У нее должна быть чертовски веская причина, – пояснил он.

– Ее мать была французской аристократкой, отец – английский граф. Кэролайн семнадцать лет, и она почти год прожила в Нормандии вместе с матерью. Они приехали в Нормандию в прошлом году, навестить родных. Граф узнает, что жену и дочь арестовали вместе с родственниками графини и заточили в подвал родового замка. Несчастный делает все возможное для освобождения своих любимых. А тем временем во Франции его жена и дочь стараются выжить любыми способами. Их тюремщику понравилась Кэролайн, но мать спасает ее, отдавшись негодяю, который потом бросает ее на потеху своим людям, поскольку она не дала ему удовольствия, предвкушаемого от насилия над ненавистной аристократкой. После этого мать Кэролайн смертельно заболевает и едва держится за жизнь. Но в этот момент Робеспьер, получивший огромный выкуп от графа, отдает приказ освободить заключенных. Мать берет с дочери слово никому не говорить о случившемся и умирает, когда их судно уже подходит к берегам Англии. По-моему, причина достаточно веская. Впрочем, я могу внести изменения еще до того, как начать писать.

– Прекрасное начало! – воскликнул он. – Драматичное и трогательное. Мне нравится. Но каким образом она решает спасать других? Если ей всего семнадцать, вряд ли в георгианской Англии девушке позволили бы действовать столь смело. Насколько я понимаю, тогдашние женщины были не вольны в своих поступках.