Фиби Конн - Блондинка или брюнетка?

— Ты сможешь поговорить с ним позже, дорогая. А теперь я хочу, чтобы ты выпила лекарство и отдохнула.

Эван попятился к выходу. Немного помедлив у порога, он вышел из комнаты и осторожно закрыл за собой дверь.

Мать не раз говорила Бьянке о том, что слуги непременно знают все семейные тайны и при первой же возможности делятся ими со всеми, кто готов слушать. И Матти, симпатичная темнокожая девушка, помогавшая ей распаковывать багаж, не являлась исключением из этого правила. Она болтала без умолку, пока Бьянка, закончив принимать ванну, не отослала ее. Бьянке хотелось до прихода Эвана обдумать все, что рассказала ей служанка, хотя бы уже для того, чтобы сохранять спокойствие при появлении мужа.

Сидя у открытого окна, она расчесывала еще влажные волосы и думала о том, что рассказала Матти. Эван говорил, что он единственный сын у матери, но только что Бьянка узнала, что у него был сводный брат, очаровательный молодой человек, смерть которого стала семейной трагедией. Даже теперь, почти год спустя, в доме не оправились от потрясения. «Почему Эван солгал мне?» — недоумевала Бьянка. Когда же Эван наконец вошел в комнату, она, взглянув на него, поняла, что сейчас не время досаждать ему вопросами. Отложив расческу, Бьянка вскочила па ноги и бросилась к мужу.

— Что случилось, Эван? Как твоя матушка? Эван взял жену за руку и подвел к окну. Она снова села, и он, устроившись рядом, проговорил:

— Мне так много нужно рассказать тебе, что я даже не знаю, с чего начать. — Взглянув на реку Джеймс за окном, Эван вдруг вспомнил, как мальчишкой часами сидел у воды и мечтал о том дне, когда станет взрослым и отправится в море. — Тебе нравится эта комната? — спросил он неожиданно.

Изумленная этим вопросом, Бьянка тем не менее с улыбкой ответила:

— Да, конечно, она очень красивая, как и ты.

— Спасибо, — произнес Эван и поцеловал ладошку жены. — Я тебе не все рассказал о моей семье, Бьянка. Мы пережили ужасную трагедию, но я надеялся, что к тому времени, как я вернусь из плавания, боль утихнет. Теперь, когда мы здесь, ты наверняка услышишь об этом. Но лучше я сам тебе все расскажу.

— Что за трагедия, Эван? — Бьянка благоразумно решила не сообщать мужу о том, что Матти уже много рассказала ей о его семье.

Эван тяжело вздохнул и заговорил:

— Это был дом моего отца. Когда Льюис и моя мать поженились, Льюис переехал к нам. Он тогда был энергичным молодым человеком из хорошей семьи, хотя и со средним достатком, а моя мать очень верила в него, и не напрасно. Благодаря ее связям и влиянию Льюис вскоре преуспел в торговых делах, занимаясь главным образом импортом товаров. Он поставляет на север всевозможные предметы роскоши, но у него есть несколько собственных магазинов и здесь, в Виргинии, — в Ричмонде, Александрии и Уильямсберге. Имеются магазины и на другой стороне залива, в Портсмуте и Норфолке. Льюис всегда был предан моей матери — и не только из благодарности за то, что она помогла ему встать на ноги, но и потому, что любит ее. — Эван ненадолго умолк, потом снова заговорил: — У них родился сын, смышленый и высокий, красивый, белокурый и голубоглазый. Он стал очаровательным молодым человеком и нравился всем, особенно молодым дамам. Возможно, ты встречалась с ним, когда он осенью был в Венеции. Его звали Чарльз Грей. — Эван пристально всматривался в лицо жены, уверенный, что она будет поражена этой новостью. Но к его удивлению, Бьянка отрицательно покачала головой:

— Нет, сожалею, но я не знала его. Я редко встречалась с иностранцами, Эван. Если бы тебя не пригласили в дом Паоло, я бы и с тобой не встретилась.

Слова жены изумили Эвана, но было очевидно, что она говорит правду. Неужели Чарльз мог так полюбить ее, если смотрел на нее лишь издали? Может, их встреча была настолько мимолетной, что Бьянка не запомнила его имени? Единственный портрет Чарльза висел в комнате матери, и Эван не осмеливался отвести туда жену. Он задумался, не зная, как продолжить разговор. Но тут Бьянка пришла ему на помощь.

— Так какая же трагедия произошла с Чарльзом? — спросила она.

— По словам властей, его убили грабители. — Эван счел, что такая ложь вполне уместна. — Моя мать сама не своя с тех пор, как корабль доставил его тело и нам сообщили те немногие подробности, которые известны о его гибели.

Услышав о корабле, Бьянка воскликнула:

— Эван, не в Венеции ли был убит твой брат?! — Она пришла в ужас от этой мысли.

— Да, там. — Эван умолк, надеясь, что Бьянка теперь вспомнит Чарльза.

Но она заговорила совсем о другом:

— О, как это ужасно! Что же должны думать обо мне твои родители? Они будут ненавидеть меня, потому что их сын был убит в Венеции, да? — Глаза Бьянки наполнились слезами.

Эван привлек жену к себе и проговорил:

— Нет, конечно, нет, моя дорогая. Они будут любить тебя так же, как и я. Просто моя матушка так много думала о смерти Чарльза… Она и сейчас не может думать ни о чем другом. Но моя мать замечательная женщина, поверь мне. И я надеюсь, что мы сможем облегчить ее страдания.

Сжимая Бьянку в объятиях, Эван чувствовал, что его снова к ней влечет. Подхватив жену на руки, он понес ее к постели. Осторожно опустив Бьянку на белоснежное покрывало, он отошел к двери и повернул ключ в замке. Затем начал раздеваться. Бьянка приподнялась, откинула в сторону покрывало и утерла слезу. Потом расстегнула пуговки на рубашке. В следующее мгновение Эван привлек жену к себе и стал с жадностью целовать ее. Он жаждал насладиться прекрасным телом Бьянки, хотел забыться в ее объятиях. Тела их слились воедино, и Эван действительно на время забыл о терзавших его мыслях, забыл о неудаче, постигшей его в Венеции.

А потом они в изнеможении откинулись на подушки, и Бьянка, по-прежнему сжимавшая мужа в объятиях, подумала, что он уснул. Но вскоре, заметив, что Эван не спит, она проговорила вполголоса:

— Когда я впервые увидела тебя без маски, я подумала, что ты — самый красивый из всех мужчин. Но ты так озадачил меня в тот вечер… Пожалуй, я только сейчас начинаю тебя узнавать.

Эван приподнялся на локте.

— А я, когда увидел тебя, думал лишь о том, что мне ужасно хочется вот этого. — Склонившись над женой, он приник к ее губам, наслаждаясь их сладостью.

Тем же вечером, за ужином, Бьянка внимательно слушала Льюиса, очаровавшего ее. Мужчины говорили в основном об истории Виргинии, и Бьянке тема показалась несколько странной, хотя и интересной. Когда ужин завершился, Льюис поднялся из-за стола и сказал, что должен покинуть молодых супругов.

— Я обычно ужинаю с Марион в ее комнате, — пояснил он. — Когда я шел сюда, она так крепко спала, что я не стал ее будить, но сейчас мне нужно подняться к ней. Я понимаю, что это твой первый вечер здесь, моя дорогая, и надеюсь, что ты простишь мою жену за то, что она не спустилась. Она нездорова уже несколько месяцев. Прошу не считать ее неучтивой. Я представлю тебя, как только ей станет лучше.