Барбара Дэн - Серенада любви

– Сдавайся, Брюс, – пробормотала Лидия задыхаясь.

– Ах, Лидия! – проговорил он. – Твое требование абсурдно. Если я скажу, что люблю тебя, ты остановишься, а я, черт возьми, меньше всего хочу этого!

Продолжая ласкать его, Лидия вдруг откинула одеяло, представ перед ним во всей своей нагой, красоте.

– Скажи, Брюс! – пригрозила она.

Он рассмеялся, запрокинув голову:

– Ты неотразима. – Брюс чувствовал, что сойдет с ума, если она не прекратит эту сладкую пытку. – Берегись, Лидия, а то ведь я могу и сам действовать.

– Но со мной тебе не тягаться, – возразила она, усаживаясь на него верхом.

– Мы с тобой два сапога – пара, – простонал он, в нетерпении протягивая к ней руки.

– Идеальное совпадение.

С этими словами она оседлала его с самоотдачей обольстительной богини плодородия, выполняющей свой древний женский ритуал.

Брюс поймал в руки ее подпрыгивающие груди и, оторвав от подушки голову, поцеловал сначала одну, затем другую.

– Лидия! Я всем сердцем люблю тебя! – воскликнул он, чувствуя приближение экстаза.

Ее золотистые локоны плясали на ее молочных плечах, как кружевная шаль, пока она скакала верхом, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее. Брюс думал, что никогда не видел зрелища более восхитительного: женщину в огне страсти! Чувствуя ее нетерпение, он отдал инициативу в ее руки. То взлетая над ним, то опускаясь, она светилась от лунного сияния.

Его руки скользили по ней, исследуя ее располневшее тело. Легкими, уверенными пальцами он коснулся ее лона. Наполненная им до отказа, она неслась в своем ритме, охваченная страстью.

Не в силах больше сдерживаться, Брюс разделил с ней кульминацию. В приливе восторга взаимного свершения Лидия отдала ему и сердце, и душу и воспарила душой, обрадованная, что ее любовь вошла в его сердце, как созданная ими жизнь вошла в ее лоно.

– Брюс, любовь моя!

От красоты овладевших ею чувств у нее захватило дух, и она упала к нему на грудь, как золотой листок, сорванный с ветки пронзительным ветром.

Лежа снизу, Брюс целовал ее влажное лицо, гладил спутанные волосы. Столь бурный акт любви надолго лишил его дара речи. Когда же наконец он снова обрел способность говорить, то с удивлением произнес:

– Значит, ты все это проделала ради страсти?

Лидия пробежала пальцами по его смеющимся губам, ощущая, как ее наполняет чувство глубокого удовлетворения, более могучего, чем страсть, только что державшая ее в плену.

– Я уже говорила тебе, Брюс, что сделала это ради тебя.

– Нет, миссис Макгрегор, – усмехнулся он, – уверен, что страсть толкнула вас на это.

Лидия приподняла голову:

– Брюс, ты и есть моя страсть.

– Ах, дорогая леди, такая страсть вскоре испепелит меня, – пошутил он.

Лидия в этом очень сомневалась.

Его большие ладони пробежали по ее спине и достигли ягодиц.

– Давай порадуемся огню, – предложила Лидия.

– В таком случае, – сказал Брюс, погружаясь в глубину, – нам лучше развести медленный огонь.

Он занимался любовью неторопливо и искусно. С опытным капитаном у штурвала его судно гладко соскользнуло со стапелей в воду, вызвав у нее восторг. Подхваченные отливом, они вышли в море, раскачиваясь на высоких волнах страсти, спровоцированных ревнивой луной. Взлетая на гребне белой пены, они едва не захлебнулись в море любви. Вынырнув в последний раз на поверхность, они в полном изнеможении прильнули друг к другу и уснули.

Спустя час двадцать семь минут Брюс оделся и вышел на палубу, чтобы сменить своего помощника. Колени у него подгибались. Он, конечно, не выспался. Зато разгадал мучившую его столько дней тайну и усмирил Лидию!

Слава Богу, сюрпризов от жены больше не будет. Вот и славно, потому что ему хватит забот с «Боуденом», который предстоит доставить в порт.

В течение ночи Брюс снова встал на вахту в пяти милях за Фишер-Айлендом, надев, как и остальные члены команды, темную одежду, чтобы снизить шанс быть обнаруженными. Напоровшись в тумане на адмирала Харди, он воспользовался кормовыми огнями «Рамиллиса», чтобы не пропустить вход в Темзу, после чего направился прямиком к пристани Старого Пэдди.

Оба берега реки тонули в темноте, столь же загадочные и безмолвные, как обратная сторона Луны. Когда «Боуден» пристал к пустому причалу, матросы быстро пришвартовали судно и растворились. Никто, кроме ночного городского сторожа, не заметил его прибытия.

На рассвете 28 июня 1814 года, проснувшись, как всегда, рано, Робби Харрис прогуливался вдоль пирса, когда увидел, как капитан Макгрегор ведет по сходням свою зевающую жену.

– Добро пожаловать домой, Брюс! – крикнул он. – Рад, что вы вернулись целыми и невредимыми.

Пожав приятелю руку, Макгрегор огляделся и увидел пришвартованную выше по реке «Изабеллу».

– Похоже, брат моей жены раньше нас прибыл в порт.

– Да. – Старик перевел глаза на Лидию: – Ваш брат и лейтенант Грэм благополучно вернулись прошлой ночью. В порту только и говорят о вашем лихом побеге из тюрьмы Галифакса.

Лидия покраснела, но решила твердо придерживаться версии, которую придумала для объяснения своего отсутствия.

– Да, все подробности я узнала от мужа, когда он забрал меня из Уэстерли.

– Неужели, миссис Макгрегор? – Харрис сдавленно хмыкнул. – И рассказал, как взял в плен «Боуден»? Или вы были свидетельницей?

Вскинув брови, Брюс взглянул на жену, стоявшую рядом с ним в мешковатых штанах брата:

– Его не проведешь, моя дорогая.

Лидия нервно сняла с рукава мужа невидимую пылинку.

– Надеюсь, что вы пресечете любые дикие слухи, мистер Харрис. Иначе я никогда не смогу смотреть людям в глаза.

Переглянувшись, Роберт Харрис и Брюс покатились со смеху.

Первым пришел в себя Харрис и промокнул платочком глаза.

– Будет трудно заставить людей замолчать, детка. И покрасневший от солнца носик тоже потребует объяснений.

– Разве я не сказала, мистер Харрис, какой в районе Уэстерли бодрящий воздух?

Лидия заговорщически подмигнула мужу, и он ответил тем же. После нового взрыва смеха и обмена шутками Лидия наконец обратилась мыслями к дому.

Когда же Харрис заверил ее, что в большом каменном доме на Олд-Пойнт-роуд все в порядке, она радостно улыбнулась:

– Отличные новости! Что ж, думаю, что теперь могу отправиться домой, если вы позволите воспользоваться вашим экипажем, мистер Харрис.

– Конечно, дорогая леди. – Робби позвал Уэйна, чтобы тот отвез ее домой, и, галантно провожая Лидию до кареты, впервые заметил ее непристойный наряд: – О Господи! Шторм, вероятно, стал для вас тяжелым испытанием.

Его лоб озабоченно нахмурился. Брюс хмыкнул:

– Моя жена держалась как настоящий морской волк.