Блэйн Андерсен - В сладостном плену

Но следы были такие свежие и, кроме того, лошадей-то было две. Ну конечно! Гудрун и увезла Бретану. Он знал, как она неистовствовала по поводу намерения его брата жениться на саксонке, и кто лучше нее знал, как избавить Хаакона от искушения?

Для Торгуна не составило труда быстро сделать пугающий своей трагичностью вывод. Как никто другой зная Гудрун, он не сомневался в том, что ее замыслы чреваты огромной опасностью для любимой им женщины.

Теперь на поиски у него остается совсем мало времени. Одним прыжком он взлетел на спину нетерпеливого животного и вонзил шпоры в его бока. Под громкий стук тяжелых копыт лошади он с бешеной скоростью устремился вверх по склону холма, все дальше и дальше удаляясь от дома.

— Так, — со злостью прошипел Хаакон, наблюдая за удаляющимся Торгуном. — Все это затеял мой брат, и он заплатит за это. И эта полусаксонская сука тоже, — думал он, стараясь, чтобы Магнус не заметил бушевавшей в нем ярости.

Было от чего бесноваться, когда он обнаружил исчезновение Бретаны. Его гнев еще больше увеличился от того, что около кровати он нашел мешочек. Дальше — больше. Побег Бретаны стал достоянием молвы, и Магнус согласился с тем, что виновником этого катастрофического события был Торгун, и вот тогда Хаакон просто взбесился от ярости. То, что тебе наставляют рога — скверно само по себе, но когда это совершает собственный брат негодяй!..

Хаакон вел себя осторожно, стараясь не вызвать у Магнуса опасений по поводу его мести Бретане, хотя оба догадывались о том, что она сознательно пошла на измену своему мужу. Хаакон нисколько не сомневался в том, что оба давно замышляли этот побег и что особое удовольствие им доставил выбранный для этого и оскорбительный сам по себе момент.

Торгун, конечно, и устроил так, чтобы Бретана ушла от мужа. Теперь он явно знает, где найти свою возлюбленную. Брат надеется, что, откладывая встречу с ней, они будут в безопасности. «Я не предоставлю ему такого удовольствия!»— думал Хаакон, успокаивая своего гарцующего жеребца.

— Ярл Магнус, предатель Торгуй, несомненно, направляется на встречу с твоей дочерью. Если быть осторожным, то можно последовать за ним и остаться незамеченными. Попомни мои слова, Локи и восседающий на нем похититель приведут нас прямо к Бретане.

— Я следую за тобой, — ответил его спутник.

Хаакон вонзил каблуки в крутые бока своего коня, и тот рванулся вперед. Свита Хаакона последовала за своим хозяином.

Узкая тропинка, которая вела к хижине, круто взбиралась вверх. Чем выше в горы, тем заметнее становилось постепенное исчезновение весенней растительности, которая в изобилии произрастала на широких полях вокруг Трондбергена. Она сменялась суровым лесом, в котором на этой высоте еще господствовала зима.

Тропинка пролегала через пихтовый лес и выводила к небольшой хижине, которая весной и летом служила охотничьей сторожкой. Торгуй знал, что еще недавно она была обитаема и поэтому, скорее всего, имела достаточные запасы съестного.

Наверное, на это и рассчитывала Гудрун. Мысленно прослеживая детали побега Бретаны, Торгуй все меньше и меньше сомневался в том, что именно сюда она и направилась. Даже без помощи Гудрун она и сама могла дойти до хижины по хорошо протоптанной тропинке. Но следы двух лошадей, которые он видел перед собой, убеждали его в том, что кто-то сопровождал ее. В этой роли он не мог представить никого, кроме Гудрун, у которой было достаточно оснований или злости, чтобы так досадить Хаакону.

Торгун был уверен в том, что его брат вскоре последует за ним. И каковы бы ни были его намерения, их можно не принимать во внимание при условии, что Торгун придет к цели первым. Он ехал настолько быстро, насколько позволяла сильно пересеченная местность. Лошадь шла ходко, и он был уверен, что увидит Бретану раньше Хаакона.

Достигнув хижины, он освободит Гудрун от ее пленницы, а затем, да поможет им Один, они с Бретаной найдут убежище в лесистых горах неподалеку отсюда и пробудут там до тех пор, пока им не удастся без опасности для жизни пробраться через фиорд.

Одна горная гряда, протянувшаяся по ту сторону Трондбергенского фиорда, потом глубоко врезавшийся в сушу морской залив, ведущий на запад, а там дрейфует корабль с экипажем, посланным накануне Торгуном, который надеялся, что Бретана примет его спасительный план. Она отказала ему на свадебной церемонии, но все его приготовления могут еще очень даже пригодиться.

Он молча воззвал к Фрею, умоляя его убедить Бретану согласиться с его планом. Пусть она по крайней мере позволит спасти ее от наказания, которому, без сомнения, она будет подвергнута Хааконом, как только он найдет ее.

Каким бы странным это ни показалось, но деньги для него теперь мало что значили. Ведь ни за какие богатства ему не обрести вновь сокровенное желание его сердца — любовь Бретаны. Печалясь, он думал о том, что у нее есть все основания отвергнуть его. Самое главное сейчас — это освободить ее и даже способствовать возвращению в Англию. Хотя Локи и так резво бежал по неровной тропинке, Торгуй гнал его все быстрее и быстрее, сильно ударяя каблуками по крутым бокам коня.

А совсем недалеко от Торгуна, мчавшегося на своем боевом коне, свежий утренний воздух вывел Бретану из сонного забытья. Шерстяной плащ, в который она завернулась накануне ночью, оказался слабой защитой от холодной погоды. Какое-то время она лежала совершенно неподвижно, не желая упускать ни одной частицы тепла, которое только и можно было сохранить, скрючившись в такой неудобной позе.

Сначала она не могла понять, где она. Но затем, повернув голову с надетым на нее капюшоном, в противоположном углу помещения она увидела Гудрун, и в памяти мгновенно всплыла целая череда ужасных событий прошлой ночи.

Ведь она чудом избежала самого скверного поворота событий с момента своего похищения из Глендонвика. Ее охватило желание вновь оказаться дома, под защитой столь дорогих ее сердцу стен, которые берегли ее в течение стольких лет. Даже навязчивое внимание Эдуарда — это ничто по сравнению с грубыми выпадами Хаакона. Ее злоключения в Англии меркли на фоне всего того, что ей суждено было вынести до сих пор и что в какое-то время казалось столь ужасным.

Как все-таки изменилось ее настроение за такое короткое время. На нее нахлынули воспоминания о блаженном времени на острове Эйнара, согрев ее ум и сердце и вызвав поток теплых слов. Она вспомнила трогательную нежность прикосновений Торгуна. А что он? Обратятся ли вновь его мысли к ней, если он спросит себя, почему она убежала от свадебного ложа его брата?

Было бы самонадеянным с ее стороны думать о том, что он дал себе труд поразмышлять по этому поводу, если вспомнить его поведение на свадьбе.