Роберта Джеллис - Меч и лебедь

Юстас же нисколько не сомневался, что Генрих без всяких угрызений совести казнит пленника, если это принесет ему хоть малейшую выгоду, но покачал головой.

— Этого не произойдет, — сказал он. — Ты должен остановить его вассалов, или Генрих получит их, и восток никогда не будет для нас безопасным.

— Я вызову их довольно скоро. Пусть они хотя бы доставят для Соука припасы. Он подчинится моим приказаниям. Еще есть время.

— Времени нет! Повторяю, что Генрих на пути к Уоллингфорду. Я писал тебе на прошлой неделе, что у меня есть такие сведения.

Стефан встал и вышел из покоев походкой лунатика.

— У меня остается как раз слишком много времени, — бормотал он. — Боже, избавь меня от этой пытки. Дай мне умереть.

Юстас возвратился в свои покои, где его ожидал гонец из Лондона. На письме была печать его жены. Он почти разорвал свиток, ему нужно было сделать что-нибудь, чтобы разрядиться. Вскрыв письмо, он стал читать. Вскоре он бросил пергамент на пол, ругнувшись сквозь зубы. Как ему не повезло! Иметь идиотку жену, такую же, как его сумасшедший отец. Кто может постичь женскую глупость? Она принимала у себя Глостера, который сказал ей, что Юстас один должен руководить военными действиями. А ведь Глостер — поистине выдающийся шпион мятежников.

Юстас швырнул свиток в потухший очаг и схватился за голову. Его рука нащупала пустой кубок, и он раздраженно отшвырнул его в другой конец комнаты. За ним последовал стул. Юстас уже схватился за конец стола, чтобы перевернуть его, но вдруг опомнился. Какой бы ни была Констанция, но Глостер-то не дурак. Он не любит пустых разговоров. Таким образом, если Глостер пришел к Констанции, у него была какая-то причина. Невозможно, чтобы он хотел совратить Констанцию, она не столь обворожительна. Скорее всего он собирался что-то выудить у нее. Торопясь, Юстас достал письмо из очага и стал его перечитывать. Догадаться, за чем охотился Глостер, сквозь туман домыслов Констанции было нелегко, но после третьего прочтения Юстас решил спрятать пергамент в тайник. Такого не может быть, думал он, но ответ не написал.

Теперь он стал наконец обдумывать план разгрома войск Генриха. Войска Анжуйца находились в постоянных сражениях уже не один месяц, они порядком измотаны. Место около Кроусмарша было лучше знакомо Юстасу, чем Генриху. Вассалов Рэннальфа нужно вывести из Кроусмарша. С Рэннальфом придется разобраться в другой раз, но идея спасения хороша уже тем, что люди будут благодарны ему.

Юстас укрепил земли, отбитые у Бигода, и поспешил на юг, чтобы уговорить отца принять такие же меры предосторожности. Он получил новости, подтверждающие его догадки. Войска Генриха прибыли в Уоллингфорд, но вместо уничтожения Кроусмарша они начали осаду. Генрих не хотел убивать этих людей, он вынуждал их покориться и присоединиться к нему. У осаждавших могли быть и другие цели. Когда припасов достаточно, осада хороша тем, что люди, уставшие от сражений, могут немного отдохнуть. Юстас ускорил свои приготовления. Люди и оружие были подготовлены, маршрут выяснен, план атаки уточнен. Он еще не связывался с Констанцией. Если она предлагает такой бесстыдный план убийства своего свекра, то Юстасу до этого нет дела. Неприкосновенность и великие блага, которые она могла пообещать Глостеру, не имели к Юстасу никакого отношения. Если он встретится с Генрихом и разгромит его, Юстас выгонит Глостера за пределы стен Уайт Тауэра или арестует его.

— Тебе не нужно было приезжать сюда, — вздохнул Рэннальф, устало растянувшись на жесткой койке. — Сколько человек окружило нас?

— Не знаю, милорд, — равнодушно ответила Кэтрин. Она была в замке пять недель, денно и нощно ухаживая за своим мужем, но они были еще дальше друг от друга, чем всегда. Рэннальф позволил людям и лошадям отдохнуть несколько дней, потом снова попытался разгромить войска, окружившие его. Когда Кроусмарш был освобожден, Кэтрин уговорила его оставить ее на неделю, чтобы подлечить приступы лихорадки, которые продолжали мучить его. Затем она уедет. Иначе, сказала она, ему придется избить ее до потери сознания или привязать к лошади. Ее помощь уже принесла пользу, гораздо большую, чем уход любого лекаря. Однако не прошло и недели, как войска Генриха перешли в наступление.

— Ты не можешь противостоять целой армии, — убеждала Кэтрин. — Ты должен сдаться!

— Мне не предлагали сдаться, — ответил Рэннальф. — Могу ли я сделать это, если условием является смерть?

— Ты никогда не сдашься. Ты будешь смотреть, как мы все умираем, чтобы потешить свою гордость.

— Я усмирю свою гордость и буду умолять об охранном свидетельстве для тебя и твоих людей. Ты сможешь принять любые условия.

— Нет, Рэннальф. Я все равно останусь с тобой.

Рэннальф больше не спорил. Он послал герольда с прошением. Герольд возвратился и сказал, что в лагере нет никого, кто обладал бы достаточной властью, чтобы выдать им охранное свидетельство. Когда приедет Генрих, они пришлют ему ответ.

Прошло пять недель, но ответа на прошение Рэннальфа не последовало. Он знал, что Генрих сейчас находится в лагере осажденных, что его отказ установить с ним связь был умышленным. Но больше он не мог ничего сделать.

— Я должен встретиться с ним, — устало сказал он Кэтрин.

— У тебя есть два смышленых человека? Разве нет никого, кроме тебя?

— Тебе не нужно было приезжать, Кэтрин.

— Шестнадцать или семнадцать раз за утро ты сказал мне это. Не понимаю, почему они не нападают. Сейчас у них людей более чем достаточно, а оборона у нас смехотворная. Почему они не предлагают нам сдаться?

— Распорядись, чтобы подготовили мои доспехи и оружие. Зачем они ведут земляные работы наверху? Если мы не можем выйти наружу и начать сражение, почему они тратят столько сил, чтобы удержать нас внутри? В этом должен быть какой-то смысл.

— Рэннальф, ты сам говорил мне, какую цель они преследуют. Они думают, что Стефан придет и спасет замок.

— Если он сделает так, это будет большой ошибкой. Его цель — удерживать Генриха здесь, пока они расправляются с Бигодом. Твоя жизнь и свобода под угрозой, так как охранного свидетельства нет. Кэтрин, тебе не нужно было приезжать сюда.

Кэтрин неожиданно рассмеялась.

Рэннальф бросил на нее быстрый взгляд и улыбнулся. Послышались торопливые шаги по лестнице.

— Не вставайте, милорд, — голос Эндрю донесся с лестницы. — Еще ничего не происходит, но с востока движется большая армия.

Эндрю остановился на приличном расстоянии, потому что у Рэннальфа было такое лицо, когда приближаться к нему было опасно.

— Вам не о чем беспокоиться. Наверное, они идут освободить нас, а не атаковать. Людей отозвали с земляных работ, и они отошли к реке с оружием в руках.