Розалинда Лейкер - Аттракцион любви

– Я думал, что, выйдя замуж, ты перестала быть ханжой, – злобно заметил он.

Лизетт бросила на него усталый взгляд, но ничего не ответила.

– Мне надо в отель. Можешь меня не провожать.

– Я иду с тобой.

Всю дорогу они молчали, но Лизетт чувствовала, что он страшно зол на нее. Вероятно, Филипп думал, что шампанское и эротические картинки подействуют на нее расслабляюще, и она легче уступит ему.

Взяв у портье ключи, они молча поднялись на лифте на свой этаж. Проводив Лизетт до ее номера, как делал и раньше, он открыл перед ней дверь.

– Спокойной ночи, Филипп, – сказала она и вдруг попятилась назад, увидев, как он настойчиво пытается ворваться в ее комнату. – Завтра утром мы не увидимся. Я рано позавтракаю у себя в номере. Еще раз благодарю, что ты устроил мне встречу с Морисом.

Филипп, казалось, не слышал ее.

– Лизетт, я люблю тебя, – тяжело дыша, прошептал он. – Зачем ты меня бросила тогда? Я прокляну себя, если ты меня снова покинешь!

Он ринулся в ее номер, таща за собой, и захлопнул дверь. Лизетт кричала, отбивалась, вырываясь из его объятий, но у нее не было сил, чтобы справиться с его распалившейся страстью. Он пытался затащить девушку в спальню, чтобы овладеть ею. На пути оказалась кушетка, и он швырнул Лизетт на нее. Они продолжали бороться друг с другом. Пытаясь сорвать с нее юбки, Филипп вдруг отдернул руку от ее бедра: в этот момент в полуоткрытой двери комнаты сверкнула магниевая вспышка.

– Что происходит, черт побери? – зарычал он, неуклюже свалившись на пол. В это время Лизетт, поднявшись с кушетки, застывшими от ужаса глазами смотрела на незваного гостя, который уже собирался сделать второй кадр. Рядом с фоторепортером стоял человек, которого она сразу узнала. Это был тот самый толстяк, стоявший на платформе перед отходом ее поезда на Париж.

– Вон отсюда! – орал Филипп и, прикрывшись ладонью от вспышки, бросился к двери, чтобы вышвырнуть эту парочку в коридор. Однако толстячок оказался очень проворным – он быстро нанес Филиппу удар и вежливым елейным голоском проговорил:

– Милостиво прошу извинить меня за вторжение, мсье Боннар, и вас, мадам Шоу, но мадам Боннар были нужны вещественные доказательства для развода, теперь она их получит от нас.

Оба быстро исчезли, захлопнув за собой дверь номера. Филипп тяжело опустился в кресло, закрыв руками лицо.

– Боже мой! Боже мой! – повторял он снова и снова.

Лизетт казалось, будто из нее выжали последние соки. Она с трудом поднялась, ошеломленная поведением Филиппа и тем, что произошло потом.

– А теперь убирайся, – сквозь зубы прошипела она, хватаясь за спинку стула, чтобы не упасть.

Он кивнул, глядя на нее пьяными глазами, но не шевельнулся.

– Никогда не думал, что она наймет частных сыщиков! За мной следили!

– За нами! – равнодушно поправила его Лизетт. – Этого коротышку я заметила еще в Монте-Карло. Не сомневаюсь, что он зафиксировал все наши встречи.

Филипп был полностью поглощен своими мыслями. Он думал только о разводе – о близком и неизбежном разводе.

– Боже мой! – снова твердил он. – Она богата, как Крез. Я должен удержать ее, во что бы то ни стало!

– Пусти в ход свои чары! – ледяным голосом отрезала Лизетт. – Ты ими всегда успешно пользовался! Убирайся!

Он кивнул и, ни разу не посмотрев в ее сторону, поплелся к выходу.

Лизетт бросилась к двери и, заперев ее на ключ, в изнеможении упала на кровать, пытаясь осмыслить случившееся. Как она все объяснит Даниэлю? Она боялась, что эта история разрушит их отношения.

Лизетт задержалась в Париже на сутки, чтобы проконсультироваться с адвокатом. Филипп, по-видимому, уже выписался из отеля. Во всяком случае, она его больше не видела.

Возвратившись домой, она позвонила Даниэлю на студию. Он обрадовался, услышав уставший голос жены, и пообещал вернуться пораньше, как только закончит все дела. Однако прошло два часа, а его все еще не было. Мейзи в ожидании Даниэля уже дважды подогревала обед. Наконец хлопнула входная дверь, и раздался его радостный голос: «Я дома, Лизетт!»

Даниэль удивился, что Лизетт после столь долгого отсутствия даже не вышла его встретить. Мейзи сказала ему, что она в гостиной.

Он увидел ее у камина. Девушка повернулась к нему, но вместо сияющей улыбки его взору предстало бледное лицо с дрожащими губами. Сжатые руки тоже подрагивали.

– Дорогая, что с тобой? – озабоченно спросил он, бросившись к ней, чтобы обнять и поцеловать.

– Произошло нечто ужасное.

– Что-нибудь с Джоанной? – с тревогой спросил он. – У нее что-то произошло или у кого-то еще? Несчастный случай?

Лизетт покачала головой.

– Нет, дело в другом.

Лизетт медлила, мучительно размышляя, как муж воспримет то, что она собирается ему рассказать. Она не знала, с чего начать, хотя пыталась представить эту сцену множество раз.

– Дело совсем в другом, – повторила она.

Даниэль облегченно вздохнул. Поскольку не произошло ничего смертельного, он перебрал в уме все возможные варианты. Лизетт писала, что несколько раз посещала казино в Монте-Карло, поэтому он решил, что жена проиграла крупную сумму и просто боится ему признаться.

– Давай сядем и спокойно поговорим, – сказал Даниэль и, взяв ее за руку, отвел к мягкой софе напротив горящего камина. – Вижу, ты очень устала после поездки. Я принесу коньяк.

– Я привезла тебе бутылку французского коньяка. – Она показала на столик, где стоял ее подарок.

Даниэль разбирался в коньяках. Он взял в руку бутылку и, взглянув на этикетку, даже присвистнул от удовольствия. – Шикарный подарок! Спасибо, дорогая! Он подошел к буфету красного дерева и достал оттуда два бокала в форме тюльпанов. Налив коньяк, протянул жене бокал и сел в кресло напротив, любуясь дивным цветом напитка. Затем с наслаждением вдохнул его аромат, чтобы оценить крепость и изысканный вкус коньяка.

При этом краешком глаза он все время посматривал на напряженную Лизетт. Будучи знатоком коньяка, он согревал в руках бокал, слегка встряхивая его.

– Не будем спешить, отдадим дань этому напитку богов, – сказал он, стараясь ее успокоить. – Выпей, дорогая, это тебе на пользу. Рассказать тебе наши студийные новости?

Лизетт кивнула. Она была благодарна, что Даниэль не торопит ее, и она может собраться с мыслями. Лизетт потягивала коньяк, а Даниэль подробно описывал события, о которых лишь коротко упоминал в письмах. Он взахлеб рассказывал, что приобрел небольшой лондонский мюзик-холл, который много лет был закрыт и находился в плачевном состоянии. Даниэлю удалось купить его по бросовой цене.

– Я назову его «Ройял Пикчерсдром». [5]Между фильмами мы будем показывать там выступления артистов мюзик-холла. Кино должно занять свое достойное, первое место, – восторженно говорил Даниэль. – Сейчас в театре идет ремонт, но в скором времени нам предстоит грандиозное открытие.