Элизабет Ренье - Если это любовь

Тимоти поджал губы.

– Понятия не имею. Я никогда не присутствовал на казни и не испытываю ни малейшего желания это делать. Смерть, и особенно насильственная, вызывает во мне отвращение и ужас.

– Но ведь вешают плохих людей, – возразил мальчик. – Так же как мы убиваем краснокожих, ведь они убийцы и грабители.

– Люди, которых вешают, необязательно убийцы. Это могут быть священники, которых преследуют из-за их религиозных убеждений, и мужчины благородного происхождения, приговоренные к смерти из-за участия в заговоре против короля.

Пирс глухо уточнил:

– Они казнят здесь людей… за предательство?

– Конечно.

Кэролайн судорожно вздохнула, руки ее похолодели.

Побледнев, Пирс задал очередной вопрос:

– Если бы… Если бы Патрик Генри когда-нибудь приехал в Англию… Я видел его и даже несколько раз с ним разговаривал. Как-то он выступал в парламенте представителей муниципалитетов с речью против закона о гербовых сборах, и спикер обвинил его в предательстве. А он ответил: «Если это предательство, используйте это наилучшим образом!» Это было девять лет назад, и он все еще на свободе! – закончил он с торжеством.

Тимоти мягко предложил сменить тему разговора.

Пирс повернулся к Кэролайн:

– Я подумал о Майлсе. Он часто выступает против британского правительства. И сам себя называет мятежником. В Виргинии это не опасно. Но здесь… Поль сказал, что его отец…

Кэролайн успокаивающе погладила мальчика по руке. Помня о заверении отца, она тихо сказала:

– Кузен Майлс в полной безопасности. Что бы опрометчивого ни сделал, в Лондоне у него есть друзья, которые защитят его.

Тимоти, недовольный серьезными разговорами в день, который он отвел целиком для удовольствий, воскликнул:

– Какая глупость со стороны кучера повезти нас по этой улице! О, наконец-то мы сдвинулись с места. Советую вам не смотреть в окно.

Пирс сделал вид, что закрыл лицо руками, но Кэролайн видела, что он смотрит сквозь пальцы. Да и сама она, несмотря на решение зажмуриться, когда они будут проезжать мимо, неосторожно открыла глаза и заметила четко вырисовывающиеся на фоне неба два вертикально врытых в землю столба и массивную перекладину между ними. И невозможно было помешать проникновению в карету уличного шума: грубых шуток, смеха и криков толпы, обрывков непристойных песен, которыми люди развлекались в предчувствии завтрашнего грандиозного и ужасного представления.

Пирс со страхом сказал:

– Она такая высокая. Вы видели балконы со стульями?

– За которые леди и джентльмены платят огромные деньги, – с отвращением сказал Тимоти. – Мое представление о развлечении – это бой петухов. Я как-нибудь возьму тебя, Пирс, посмотреть. – Но тут Тимоти вспомнил: – Господи, я и забыл. Мы же завтра уезжаем.

То ли думая о скором расставании, то ли подавленные видом виселицы, остальное время до дома они проехали в полном молчании. У дома лорда Бренкомба Кэролайн увидела привязанную к воротам лошадь Майлса. Как ей хотелось выпрыгнуть из кареты, взлететь по лестнице и броситься к нему в объятия, снова умоляя забрать ее особой. Но, собрав все силы, она вошла в дом под руку с Тимоти, спокойно улыбаясь.

Капитан встретил ее радостной улыбкой:

– Мы его убедили: Майлс вернется вместе с нами!

Силы вдруг оставили ее. Пораженная, она обернулась к Майлсу. Но тот бесстрастно сказал:

– Я крайне сожалею, Кэролайн, что не буду иметь удовольствия сопровождать вас в Трендэрроу. Насколько я понимаю, вы отправляетесь в дом мистера Бренкомба.

Вспыхнувшая было надежда угасла, она поняла, что он изменил свои планы только потому, что ее не будет в Трендэрроу.

Она не смогла скрыть своей горечи:

– Я уверена, что вы приняли самое разумное решение.

Капитан расхаживал по гостиной, заложив руки за спину.

– У нас складывается отличная компания для путешествия. Пирс может поехать вместе с нами в карете, то есть если ты не возражаешь, дорогая. – Он бросил взгляд на Амелию, которая покачала головой, не отрывая глаз от Майлса. – Майлс и Тимоти поедут верхом в качестве эскорта. – Капитан Пенуорден продолжал, как будто расставлял силы для сражения: – Учитывая, что, помимо троих вооруженных джентльменов, с нами будут Генри и кучер с мушкетами, вряд ли на нас осмелятся напасть разбойники.

Пирс возбужденно воскликнул:

– А может, на нас нападут, и тогда мы захватим разбойника, а его потом повесят на всеобщее обозрение!

– Достаточно, Пирс, – строго сказал ему Майлс. – Ты хочешь напугать леди?

Пирс упрямо сказал:

– Я не хочу ехать в карете, как девчонка.

Майлс свел брови:

– Ты будешь делать то, что тебе скажут, и без всяких возражений.

Пирс удивленно уставился на него:

– Я… Я ничего плохого не думал. Сегодня утром, когда мы катались по городу, мы проезжали мимо…

– Ты можешь об этом забыть, наконец? – в отчаянии оборвал его Тимоти. – Могу поручиться, что мы проедем отсюда до Девона так, что нам не придется пускать в ход ни пистолеты, ни шпаги. Лично я в Сэмпфорд-Фоллиот стреляю только в куропаток и зайцев.

Николас, расставив широко ноги, гаркнул:

– Я полагал, что мы обсуждаем наше путешествие, а не виселицу и не охоту на куропаток.

Амелия успокаивающе заметила:

– Я уверена, дорогой, что ты устроишь все самым лучшим способом.

Немного смягчившись, он сказал:

– Нужно будет все как следует продумать, поскольку с нами едут Майлс и Пирс. Мы хотели оставить Кэролайн в доме у мистера Бренкомба и на следующий день отправиться в Трендэрроу.

Тимоти поспешил заявить:

– Уверен, моя мать будет рада принять мистера Куртни и его крестника.

Майлс поклонился ему:

– Это очень любезно с вашей стороны. Но мы с Пирсом вполне сможем переночевать и в трактире. Учитывая надвигающееся несчастье в вашем доме…

Видя, что у него перехватывают инициативу, капитан громкогласно заявил:

– Нет необходимости ничего устраивать. Я пошлю вперед слугу, чтобы в Трендэрроу приготовили комнаты и еду для Майлса и мальчика. А мы с Амелией приедем на следующий день.

Складывая свое шитье, Амелия с облегчением сказала:

– Лучше и придумать нельзя, дорогой. Кэролайн, оставим мужчин выпить по стакану вина, а мы с горничными приступим к сборам.

На всю жизнь запомнилось Кэролайн это путешествие. Стоило им выехать из Лондона, как на западе сверкнула молния. И уже через полчаса на них обрушилась настоящая гроза. Пассажиров кареты бросало то взад, то вперед, так как при каждом ударе грома лошади то вставали на дыбы, то испуганно пятились назад. При свете коротких вспышек молний иногда ей удавалось увидеть Майлса, который с трудом справлялся с лошадью: эту кобылу, застоявшуюся в конюшне отца, наспех выбрал Тимоти.