Мэриан Эдвардс - Поединок сердец

Повернувшись к Бетани, Ройс дождался, когда она изложит его требования.

Девушка же беспомощно смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. Значит, ему известно о подводах с богатствами замка. Постепенно придя в себя, она перевела слова Ройса де Бельмара, понимая, что остальные потрясены не меньше ее.

– До встречи, – кивнул дядя Брам. – С твоего позволения, я могу попрощаться с детьми своего брата?

– Oui. Ты можешь сказать им adieu, [5]выразив надежду на скорую встречу. В тот день, когда ты решишь, что близкие тебе люди значат больше, чем золото, свершится это радостное событие – но не раньше.

Ройс отошел в сторону, и Бетани взяла дядю за руку.

– Что же делать, дядя?

– Я не верю, что он освободит Мери и Брета даже после того, как я возвращу ему сокровища. – Прищурившись, Брам посмотрел поверх плеча племянницы на нормандского предводителя. Затем он снова повернулся к Бетани, и гнев, наполнявший его взгляд, сменился печалью. – Но тебя я все равно не смогу выменять. Он не собирается отпускать тебя.

– Это не важно. Я хочу, чтобы Мери и Брет были в безопасности.

– Я сделаю все, что смогу. – Поцеловав девушку в щеку, он шепнул: – Смелее, девочка моя. Что-нибудь мы обязательно придумаем. – Затем, подхватив Брета на руки, шотландец сказал: – Заботься о своих сестрах, парень. И ничего не бойся.

Мальчик отчаянно закивал, и Брам, опустив его на землю, взъерошил ему волосы.

– Уверен, ты будешь достоин имени и памяти своего отца.

Мери, скромная и застенчивая, словно ангел, шагнула к дяде:

– Дядя Брам, я буду беспрестанно молиться за вас.

– Мери, девочка, отец и мать гордились бы тобой. – Он стиснул племянницу в своих объятиях.

Золотая цепочка на шее Мери, сверкнув на солнце, сквозь затуманенный слезами взор показалась Бетани маленькой радугой.

– Перстень отца, – прошептала она про себя, вытирая глаза. И сказала вслух: – Мери, отдай дяде Браму отцовский перстень. Пусть он сохранит его в память о брате. Быть может, нам больше не суждено будет свидеться.

– Но, Бетани… – По щекам Мери хлынули слезы. – Все наше богатство и так у дяди Брама. Этот перстень – единственное воспоминание об отце…

– Знаю, Мери, – ласково произнесла Бетани, оглядываясь, чтобы убедиться, не следят ли за ними нормандцы. – Но у дяди Брама нет ничего, напоминающего ему о родных, в то время как у меня есть ты, а у тебя – я.

Мери сняла цепочку и, надув губки, вложила перстень в руку сестры. Бетани хотела, чтобы дядя сохранил воспоминание о своих родственниках. Если он еще раз подведет их, совесть будет терзать его каждый раз, когда его взгляд упадет на перстень Гэвина Мактавиша.

– Помните о нашем отце.

Бетани торжественно протянула перстень дяде, с улыбкой надевшему его на палец.

– Бетани, ты достойна памяти женщин Нортумберленда. Так держать!

Бетани покачала головой:

– Дядя Брам, помните о нас.

– Не говори глупостей, девочка. Как я могу о вас забыть, имея этот перстень?

Бетани прыснула. Ей очень нравился этот человек. Дядя улыбнулся ей в ответ:

– Веселее, девочка. Еще не все потеряно.

Обняв племянницу за плечи, он направился к замку. Так они и вошли в ворота, прижимаясь друг к другу.

К ним приблизился нормандский предводитель, потягивающий вино и небрежно озирающийся вокруг с видом человека, владеющего всем, на что падает его взгляд.

Раздраженная его присутствием, Бетани, фальшиво улыбнувшись, сказала:

– Если бы вы знали, как я ненавижу этого рыцаря с черным сердцем! Гром и молния, да я скорее умру, чем допущу, чтобы чужеземный захватчик завладел состоянием Нортумберленда.

Девушка глубоко вздохнула, пытаясь успокоить бешено колотившееся сердце и укрепиться духом. Она знает, что ей надлежит сделать.

– Сегодня ночью я отправлю к вам Мери и Брета. Пусть ваш человек ждет у выхода из подземного хода. Как только стража уснет, приняв приготовленное Майдой зелье, я отвлеку нормандца. Тогда Мери и Брет с Божьей помощью пройдут по подземному ходу к вашему человеку. Клянусь спасением души своих родителей, я сделаю так, чтобы они добрались до перекрестка дорог. Ждите их там.

Брам тревожно взглянул на Ройса:

– Боюсь, ты затеяла опасную игру, девочка. Смотри, как бы ты сама не запуталась в собственной хитрости.

– Не беспокойтесь, дядя Брам. Этот нормандский великан, несмотря на огромный рост и сильные мышцы, непроходимо туп. Творец, щедро наделивший его физической силой, отказал ему в уме.

– Потише, девочка. Не надо недооценивать своего противника.

– Не волнуйтесь, я смотрю на все это трезво. Но Ройс де Бельмар, похоже, от меня без ума. Достаточно будет нескольких милых улыбок, чтобы он начисто позабыл обо всем на свете.

– Если ты ошибаешься, утром настанет час расплаты, и винить в этом тебе придется лишь себя саму и свою беспредельную нортумберлендскую гордость.

Как только шотландцы выехали за ворота замка, Ги де Бельмар подошел к брату:

– Ройс, тебе следует заняться своими ранами. Дела подождут, или ими займусь я.

Ройс стиснул Бетани руку:

– Рабыня, мне нужны твои услуги.

Девушка не стала спорить. Камзол и рейтузы рыцаря были пропитаны кровью. Просто чудо, что он еще держался на ногах.

Брет крепко обнял сестру, и Бетани, нагнувшись, шепнула ему на ухо:

– Брет, ты нужен Мери. Помни, что ты обещал дяде Браму. Завтра вы оба будете в Шотландии, а я присоединюсь к вам попозже, – солгала она, рассеивая его страхи.

Всхлипнув, мальчик кивнул и направился к Мери. Та взяла его на руки, и он ласково вытер ей слезы.

– Не плачь, Мери. Я позабочусь о тебе.

К Ройсу подошел отец Джон:

– Я провожу Мери и Брета в часовню. – Обняв Мери за плечи, он повернулся с грустной улыбкой к Бетани: – Бетани, когда сможешь, присоединяйся к нам.

– Благодарю вас, святой отец. Я постараюсь.

Как только священник, Мери и Брет ушли, Ройс схватил Бетани за руку, и она покорно проследовала за ним в его спальню. После того как они вошли в комнату, рыцарь закрыл дверь и рявкнул:

– Займись ванной. В таком виде я не могу заниматься делами.

Бетани поспешно засуетилась у очага.

– И еще, Анни, – услышав его тихий, вдруг ставший глухим голос, девушка застыла на месте, – найди лекаря, кто занялся бы моими ранами.

Повернувшись к нему, Бетани ахнула, увидев искаженное от мучительной боли лицо. Только оказавшись в спальне, рыцарь позволил себе расслабиться, показывая, какие страдания причиняют ему раны. Но девушка не позволила себе восхититься его стоическим поведением. Ройс де Бельмар, нормандский рыцарь, – ее враг. Она должна радоваться тому, что у него сейчас на уме не развлечения, а забота о своем здоровье. Опытным взглядом человека, не раз имевшего дело с ранеными, Бетани осмотрела раны и убедилась, что лишь одна из них серьезна.