Аманда Квик - Грешная вдова

– Я уже договорился, черт бы тебя побрал, и не собираюсь отменять сделку! Мне дорога моя репутация.

– Мы заняты бизнесом, болван, а бизнес – это тебе не джентльменские игры. Здесь не бывает правил, приличий и прочей чепухи. Наша цель – наварить деньги, и мы получим гораздо больше, если сплавим ее в публичный дом на Роуз…

Спор был прерван внезапным шумом с нижнего этажа. Со стороны лестницы долетали тревожные крики и вопли. Громче всех кричал Латимер – Артемис узнал его голос:

– Пожар! Кухня горит! Спасайтесь! Сейчас эта пивная превратится в пылающий факел!

Последовал громкий дробный стук тяжелых сапог. Раздался грохот: опрокинулось что-то большое – по всей вероятности, стол.

Артемис прошел по коридору и взялся за ручку первой двери. Она легко повернулась. Он приотворил дверь и помедлил на пороге. Интуиция подсказывала ему, что эта темная комната пуста. Он шагнул внутрь, оставив дверь чуть-чуть приоткрытой.

– Бегите! – снова послышался приглушенный голос Латимера. – В кухне такой густой дым, что не рассмотришь собственной руки под носом.

Вдруг вторая дверь в коридоре верхнего этажа резко распахнулась. Из своего убежища Артемис увидел, как на пороге комнаты появился широкоплечий, мускулистый мужчина, сопровождаемый тощим напарником с крысиным лицом. Горевшая в комнате лампа освещала их грубую одежду и растерянные лица.

– Что происходит, черт возьми? – спросил здоровяк, не обращаясь ни к кому в отдельности.

– Ты же слышал крик. – Худой попытался прошмыгнуть мимо своего компаньона, но не смог. – Там пожар. Я чувствую дым. Надо уносить ноги.

– А как же девушка? Она слишком дорого стоит, мы не можем ее бросить.

– Она не стоит моей жизни. – Худой наконец сумел протиснуться в коридор и бросился к парадной лестнице. – Можешь ее вынести, коли охота нарваться на неприятности.

Здоровяк заколебался. Он оглянулся на освещенную комнату; его грубое лицо было искажено досадой и отчаянием.

– А-а, проклятие!

К несчастью, жадность победила. Мужчина быстро повернулся и опять вошел в маленькую спальню. Минуту спустя он вновь показался на пороге. На плече он нес женщину. Она была без чувств.

Артемис вышел в коридор:

– Позвольте, я помогу вам спасти девушку.

Здоровяк мрачно сдвинул брови:

– А ну прочь с дороги!

– Простите. – Артемис шагнул в сторону.

Мужчина тяжело протопал мимо, направляясь к парадной лестнице. Артемис подставил ему подножку и одновременно коротко ударил негодяя ребром ладони в уязвимую точку между шеей и плечом.

Здоровяк взвыл – у него онемела левая рука и большая часть левого бока, – споткнулся и упал плашмя на выставленный сапог Артемиса; при этом он отпустил Нелли, вытянув правую руку в тщетной попытке удержаться на ногах.

Артемис подхватил Нелли раньше, чем мужчина грохнулся на пол, и двинулся к лестнице черного хода. Судя по шуму, доносившемуся снизу, люди пытались выбежать из таверны через дверь кухни.

Узкий лестничный проем преградила большая темная фигура.

– Вы нашли ее? – спросил Латимер и тут увидел ношу Артемиса. – Нелли! Она мертва?

– Нет, просто спит. Наверное, ей дали лауданум или какое-то другое снотворное. Идем, парень, нам надо спешить.

Латимер не стал спорить, повернулся и первым стал спускаться по лестнице. Артемис быстро пошел за ним.

Добравшись до нижнего этажа, они поняли, что попали в число последних выходящих из здания. В кухне стоял дым.

– По-моему, ты немного переусердствовал, плеснув масло из лампы в кухонную печь, – заметил Артемис.

– Вы дали мне полную свободу действий, – пробасил Латимер.

– Ладно, не важно. Главное, что это нам помогло.

Они беспрепятственно миновали сад и свернули в переулок. Перед таверной собралась небольшая толпа, но паника быстро рассеивалась. Отсутствие огня, несомненно, ослабило иллюзию пожара, подумал Артемис. Он видел, как один мужчина, вероятно, хозяин таверны, с опаской вернулся в здание.

– Пойдем скорее! – приказал Артемис.

– Слушаюсь, сэр.

Карета ждала на том самом месте, где велел Артемис. Хорошо хоть, что эта женщина умеет быть исполнительной. Коротышка Джон сидел на козлах с вожжами в руках. Когда подошел Артемис, дверца распахнулась.

– Вы спасли ее! – воскликнула Мэделин. – Слава Богу!

Она протянула руки, чтобы помочь Артемису втащить Нелли в узкий проем кареты. Латимер запрыгнул на место возницы.

Артемис подал Нелли в салон и хотел подняться следом за ней.

– Стой, вор проклятый, а не то я продырявлю тебе спину!

Артемис узнал голос тощего.

– Латимер, трогай! – крикнул он, запрыгнул в карету и плотно закрыл за собой дверцу.

Он попытался стянуть Мэделин с сиденья на пол, чтобы ее силуэт не маячил в окне, но она почему-то сопротивлялась. Карета сорвалась с места. Артемис продолжал бороться с Мэделин. Вот она подняла руку, и он заметил в нескольких дюймах от собственного уха маленький пистолет.

– Нет! – закричал Артемис, но было поздно. Он отпустил Мэделин и зажал уши руками.

Полыхнула яркая вспышка. В маленьком салоне кареты пистолетный выстрел прозвучал как пушечный залп.

Артемис смутно сознавал, что карета несется вперед, но шум колес и топот копыт были такими тихими, как будто доносились откуда-то издалека. Он открыл глаза и увидел над собой встревоженное лицо Мэделин. Ее губы шевелились, но он не слышал ни звука.

Она схватила его за плечи и потрясла. Рот ее открылся и снова закрылся. Он понял: она спрашивает, все ли с ним в порядке.

– Нет, – сказал Артемис. Теперь в ушах у него звенело. Он не знал, насколько громко говорит, но надеялся, что достаточно громко. Во всяком случае, у него самого было ощущение, что он кричит. – Нет, со мной не все в порядке. Черт возьми, мэм, мне остается только молиться, что вы оглушили меня не навсегда!

Из открытой двери кладовой тянуло запахами уксуса, ромашки и бузины. Мэделин остановилась и заглянула в маленькое помещение.

Кладовая с ее всевозможными склянками, ступками, пестиками, банками и баночками, а также многообразием сухих трав и цветов всегда напоминала Мэделин лабораторию. А ее тетя, облаченная в большой фартук и склонившаяся с озабоченным видом над склянкой с бурлящей жидкостью, смахивала на безумца алхимика.

– Тетя Бернис?

– Одну секундочку, милая, – Бернис не подняла головы от своей работы, – я вливаю отвар.

Мэделин нетерпеливо переминалась на пороге.

– Прости, что помешала, но мне надо узнать твое мнение по одному очень важному вопросу.

– Конечно-конечно. Еще пару минут. Крепость этого тонизирующего напитка напрямую зависит от времени вымачивания цветов в уксусе.

Мэделин скрестила руки на груди и оперлась плечом о дверной косяк. Когда тетушка готовила очередное снадобье, разговаривать с ней было бесполезно. Благодаря Бернис в их доме имелся самый большой в Лондоне ассортимент успокоительных смесей, укрепляющих микстур, лечебных мазей и прочих средств подобного рода.