Сьюзен Виггз - Страж ночи

— Значит, Адольфо не убивал ни Моро, ни печатника, — сделала вывод Лаура.

— Скорее всего, нет. По крайней мере, в момент последнего убийства он находился под стражей.

— И ты по-прежнему не имеешь понятия, кто же убийца?

— Нет, будь он проклят! Держись подальше от этого дела, Лаура! Не прошу и не приказываю. Умоляю!

— Вижу ты перешел от приказаний к увещеванию! Мне это нравится.

Кавалли вздохнул.

— Хочу предложить тебе кое-что, помимо увещеваний.

Девушка удивленно вскинула голову.

— Лаура, — быстро сказал Страж Ночи, опасаясь, что смелость может покинуть его. — Я хочу, чтобы ты стала моей любовницей.

— Да?

Сандро взял ее за руку и поцеловал пальцы.

— Я хочу, чтобы ты стала моей любовницей.

— Твоей любов… — Лаура запнулась.

— Я куплю тебе дом, любой, какой ты сама пожелаешь, с мастерской, слугами…

— Нет, — девушка ответила тихо, отведя глаза в сторону. — Не хочу от тебя ни дома, ни драгоценностей, ни слуг, — она отняла руку. — Мне нужно больше.

— Не понимаю.

— Мне нужен ты весь, Сандро.

— Ты не можешь мне отказать, Лаура! Черт побери, мы же были счастливы в моем загородном доме! — Тебе нравилось заниматься со мной любовью, вместе завтракать, гулять в саду…

— Верно, — грустно ответила художница. — Но я не представляла, что расставание будет таким тяжелым.

Он схватил ее за плечи.

— Нам больше нет нужды расставаться!

— Но я не могу принять твое предложение!

— Почему? То, что я предлагаю, не так уж плохо!

— С твоей точки зрения!

Лаура отстранилась.

— А у меня работы хватает! Когда люди услышали о заказе жены дожа, все вдруг бросились ко мне. Так что, если захочу, могу набрать заказы на несколько лет вперед.

— Но ты же не будешь с утра до вечера только писать! Живопись — это еще не все! Есть и другие стороны жизни.

— А ты предлагаешь мне еще и тебя обслуживать?

Эти слова больно задели Сандро.

Лаура откинула голову и вызывающе посмотрела ему в глаза.

— А когда надоем, ты выдашь меня замуж за какого-нибудь старика? Все так просто и прилично!.. Но это не для меня!

— Почему ты обижаешься? Разве ты не собиралась стать куртизанкой?

— Да, я собиралась стать куртизанкой, — выкрикнула Лаура. — Но стала признанным художником, и еще никому не удавалось так унизить меня, как тебе. Неужели это не понятно?

Она отвернулась и отошла от Сандро.

— А теперь, мой господин, вам лучше уйти. У меня много дел, простите.

— Мудрое решение, — одобрительно сказала Магдалена. Ты правильно сделала, что отказала ему. Горжусь тобой!

Лаура вздохнула, прикрыла на мгновение глаза и чуть не ударилась в стену: по маленькой келье было трудно расхаживать из угла в угол, тревога не покидала ее.

— И я тоже горжусь собой, — грустно ответила она. — Как он со мной обращался… До сих пор больно вспоминать.

— Знаю!

Магдалена встала из-за стола и взяла Лауру за руку.

— Всегда больно терять того, кого любишь. Когда ты ушла, я была так несчастна, — она поцеловала подругу в щеку и прижалась к ней. — Но я знала, что ты вернешься.

— Как хорошо! Быть дома, заниматься любимым делом. Все эти дни только работа спасала меня. Иначе можно было бы сойти с ума!

— Тебя ведь приняли в Академию? — глаза Магдалены радостно вспыхнули. — Над чем ты сейчас работаешь?

— Очень ответственный заказ. Поэтому я и пришла сегодня. Мне нужна особая краска. Хочу попросить у твоей матери. Не поверишь, но жена дожа хочет, чтобы я написала ее портрет!

Магдалена ахнула и всплеснула руками.

— Ты говоришь о супруге Андреа Гритти?

— Да! Правда, чудесно?

— Нет! Держись подальше от дожа и его семьи. Это слишком опасно для тебя.

— Не понимаю, — Лаура нахмурилась. — Что здесь опасного?

— Я знаю кое-что об убийствах, — сказала Магдалена.

Теперь она расхаживала по келье, нервно перебирая четки, а Лаура от удивления замерла.

— Все жертвы так или иначе связаны с дожем! Подожди, пока опасность минует.

— О чем это вы беседуете? — распространяя знакомый запах серы, в келью вплыла Челестина.

— Мама, — в голосе Магдалены прозвучала настойчивость, не совсем ей свойственная. — Лаура пишет портрет жены Андреа Гритти!

Монахиня поджала губы. В ее взгляде, брошенном на дочь, было столько ярости, что у гостьи сжалось сердце.

— А тебе-то какое до этого дело?

Магдалена съежилась.

— Я… я просто подумала, что это… не… не совсем хорошо.

— Лаура получила то, чего хотела. Разве ты за нее не рада?

— Нет, — резко ответила послушница, очень удивив Лауру своим явным несогласием с мнением матери: такого раньше не было. — Я не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось. Если это произойдет, я умру.

Звук пощечины расколол напряженную тишину, повисшую в келье, подобно удару грома.

— Хватит, — закричала Челестина. — Твой долг — служение Господу! Не вмешивайся в жизнь Лауры!

Еще не вполне веря тому, что случилось, девушка бросилась к Магдалене и обняла подругу.

— Она не заслуживает вашего гнева, — осуждающе произнесла Лаура. — Вы правы, мне ничего не угрожает, но зачем… обижать Магдалену?

Челестина глубоко вздохнула, лицо ее смягчилось, обретя обычное величественно-спокойное выражение.

— Ты права!

Монахиня погладила дочь по щеке и поцеловала в лоб.

— Прости меня, дорогая. Я погорячилась.

Челестина ушла. Вскоре ее примеру последовала и Лаура.

Придется обойтись без краски!

Накануне праздника Венчания Венеции с Морем Лаура летела домой как на крыльях. Гвидо Ломбарде следовал за ней на почтительном расстоянии. Девушка знала: он сгорает от желания узнать, как прошел ее визит во Дворец дожей, но ей было не до него.

Снова и снова перед глазами вставала сцена приема: дрожащей рукой она откинула занавес и Андреа Гритти с супругой уставились на портрет Бенетты Вендрамин. Ожидая, что они скажут, Лаура затаила дыхание и закрыла глаза. Понравится ли им ее смелость и новизна решения?

Обычно художники выписывали каждый волосок, каждую складку платья. Но юная художница, вдохновленная одобрением своего учителя Тициана, попыталась передать в портрете прежде всего характер и внутренний мир женщины.

Делая наброски, она разговаривала с мадонной Бенедеттой, красивой и пышущей жизнерадостностью женщиной. Лаура не стремилась изобразить великолепие наряда, богатство украшений, роскошь драгоценных камней. Душа женщины — вот что ее заинтересовала. И портрет… Портрет получился крайне необычным, казалось, он светился душевным теплом.

Но ожидая, что скажут дож и его супруга, Лаура сомневалась в себе.

— Великолепно, — промолвила мадонна Бенедетта.

Ее муж согласно закивал.

Охваченная восторгом, жена дожа тут же предложила, чтобы официальное представление портрета состоялось в наиболее подходящей для такого случая обстановке — на борту «Буцентавра», во время праздничной церемонии.