Виктория Холт - Вечный любовник

Мари рассеянно улыбнулась, и Генриетта подумала: «И стану очередной его подружкой. Разве долго он будет с этой Бурдезьер? Или с Шастр?»

Она уже было села за письмо, но тут вошел ее отец. Он прослышал об интересе короля к дочери, и у него появились собственные соображения, что надо делать.

Король был рад принять маркиза д'Антрага, поскольку все больше и больше думал о его дочери. Бурдезьер и Шастр ему уже наскучили. Хорошенькие женщины, но таких у него было много, Генриетта сильно от них отличалась.

– Приятно тебя принять, – сказал Генрих. – Рад буду узнать новости о твоей дочери.

– Ее охватила легкая меланхолия, сир.

– Меланхолия? Отчего это? Маркиз развел руками:

– Все сердечные дела, ваше величество. Генрих обеспокоенно на него взглянул.

– Сир, матушка с нее глаз не спускает. Вы знаете этих женщин. Они влюбляются и ни о чем другом, кроме своего возлюбленного, не могут думать. А родителям приходится сдерживать их порывы. Они должны заботиться о будущем своих детей. Что-то их ждет впереди?

– Ваша дочь меня заинтересовала.

– Ваше величество оказывает ей честь, и будь ее воля, она бы уже была с вами. Но ее мать, увы…

Король кивнул. Он все понимал. Вот-вот начнется торговля. Он пришел в небольшое возбуждение, потому что был готов заплатить за Генриетту высокую цену.

– Ваше величество должны помнить, что ее мать одно время были принята при дворе…

– Она была любовницей Карла IX. Я это хорошо помню.

– Благочестивая женщина, сир, которая никогда не могла смириться с таким своим положением. Она всегда была исполнена решимости сделать из своих дочерей добродетельных жен. Боюсь, сир, понадобится немало усилий, чтобы добиться положения, которого моя дочь желает достичь не меньше, чем ваше величество.

– Сколько же усилий?

– Ваше величество, вы скоро будете свободны и вправе жениться.

– И Мари Туше предлагает, чтобы я женился на ее дочери! А ты знаешь, дружище, что я развожусь с королевой по той причине, что она не смогла подарить Франции наследника? Могу ли я быть уверенным, что твоя дочь сможет?

Уголки рта д'Антрага задрожали от волнения.

– Если бы она доказала вашему величеству, что может подарить ему сына, то тогда ваше величество…

Генрих кивнул. Д'Антраг облизал губы.

– Ее мать может также попросить приданое… и чтобы приданое было выплачено заранее… Ваше величество меня понимает?

– Я тебя понимаю.

– Сто тысяч экю, ваше величество.

– Сто тысяч экю? Крупная сумма.

– Моя дочь – не обычная девушка, сир. Генрих с этим согласился.

– А если вы сможете сделать меня маршалом Франции, уверен, моя жена будет полностью согласна.

– Знаешь, боюсь, я не имею возможности удовлетворить все ее пожелания. Последнее – ни в коем случае.

Последнее! Значит, первые два требования принимаются.

Обещание жениться. Сто тысяч экю. Успех превзошел ожидания маркиза д'Антрага.

Говорить об этом с Сюлли королю не хотелось. Он очень ценил своего министра, испытывая к нему столь же большое уважение, как и к д'Обинье за его постоянную честность, однако бывало, что встречи с ним становились малоприятными.

Но в данном случае разговора было не избежать. Генрих, собираясь решить дело быстро, незамедлительно вызвал к себе Сюлли.

– Сто тысяч экю, сир! – воскликнул тот. – Сир, это громадная сумма.

– Мне известно, что это крупная сумма. Но она мне нужна, поэтому, пожалуйста, достань ее мне.

– Сир, исходя из состояния наших финансов – а вы знаете, как трудно нам было выполнить наши обязательства, – я вынужден спросить вас, для какой цели…

Генрих нахмурился, и Сюлли понял, что надо соблюдать осторожность, так как это все-таки король, а даже самые миролюбивые люди время от времени выходят из себя.

– Спросить – моя обязанность, сир, – пробормотал он.

– Эти деньги должны быть выплачены месье д'Антрагу, если ты так хочешь это знать.

– Но, сир! – Сюлли был ошеломлен, сообразив, для чего королю понадобились деньги. Выходит, слухи о Генриетте д'Антраг не преувеличены. Сто тысяч экю! А что еще? Брачный контракт между королем и королевой Марго вот-вот будет расторгнут.

– Ну ладно, – оборвал его король. – Девушка мне нужна, а это цена, которую назвал ее отец.

Сюлли покачал головой, не в силах вымолвить ни слова.

– Все решено! – крикнул Генрих. – Ты достанешь мне эти деньги или я должен тебя просить?

Это было уж слишком. Сюлли вовсе не хотел терять своего положения при дворе из-за какой-то женщины. Разве мало он пострадал из-за Габриэлы д'Эстре? Хотя что-то говорило ему, что на этот раз все может быть еще хуже.

– Я найду деньги, сир, если нужда в них столь велика…

– Велика, – подтвердил Генрих, – потому что я нежно ее люблю, а она не может нести ответственности за жадность ее отца.

«Если я хоть немного разбираюсь в людях, – подумал Сюлли, – эта женщина скоро окажется в сто раз более жадной, чем ее отец».

– Сто тысяч экю, – вздохнул он. – Но если это все…

– Есть и другая сторона дела. – Генрих повел плечами и после секундного замешательства достал бумагу, протянул ее Сюлли.

Пока министр читал, лицо его все больше покрывалось румянцем.

«Мы, Генрих, Божьей волей король Франции и Наварры, обещаем и клянемся перед Господом нашей честью и даем слово Франсуа де Бальзаку, господину д'Антрагу, что он передает нам в компаньонки мадемуазель Генриетту де Бальзак, свою дочь, и если она в течение шести месяцев забеременеет и впоследствии родит сына, то мы незамедлительно возьмем ее в жены, публично, перед лицом Святой Церкви, согласно правилам и с требуемой для таких случаев торжественностью. В подтверждение этого обещания мы клянемся скрепить его подписью и печатями немедленно после того, как получим от Святого Отца Папы расторжение нашего брака с мадам Маргаритой Французской с разрешением жениться снова по нашему желанию.

Генрих».

Сюлли уставился на имена свидетелей, подтверждавших подпись короля, и вдруг, охваченный яростью, разорвал бумагу на мелкие кусочки.

– Ты с ума сошел? – воскликнул Генрих. Сюлли сжал губы.

– Клянусь Господом, сир, я не единственный во Франции сошедший с ума.

Сердиться на Сюлли не было никакого резона. Генрих был слишком честен перед самим собой, чтобы не понимать: ярость его министра вполне обоснованна.

– Тебе известно, – угрюмо проговорил он, – что мне ничего не стоит написать такое письмо заново и поставить подписи?

– Известно.

– Я так и сделаю. Сюлли мрачно кивнул.

– А тебе остается только доставить мне сто тысяч экю, и как можно быстрее, потому что я начинаю терять терпение.

– А после этого, сир, мои услуги вам больше не понадобятся?..

Генрих сделал вид, будто задумался.