Лесли О`Грейди - Музыка страсти

– Да, конечно, – машинально ответила она, все еще думая о бывшей жене Грея. – Надо бы попросить Миллисент напечатать приглашения. Если, конечно, она не слишком занята работой.

Грей кивнул. Они шли по широкому коридору, обнявшись, и Лалла воскликнула:

– Ах, все получилось так необыкновенно! Я ведь приехала просто погостить у Дейзи, а теперь остаюсь по случаю ее помолвки.

– Так, значит, ты пока не возвращаешься в Париж? – В глазах Грея засветились огоньки надежды.

Лалла улыбнулась. С каких это пор Грей Четвин стал просто спрашивать о ее планах, а не требовать отчета, как было раньше? Действительно, он очень изменился, подумала она.

– Нет, я не хотела бы возвращаться в Париж.

Грей остановился и заглянул ей в глаза.

– Пока не хотела? – уточнил он, и она прекрасно поняла, что скрывается за этими словами.

– Если только ты не захочешь составить мне компанию.

Он задумчиво опустил веки и прижал Лаллу к себе еще крепче.

– Я так благодарен тебе!

– Видишь, не только мужчины любят чувствовать себя собственниками. Грей Четвин, просто я больше не хочу разлучаться с тобой никогда. – Лалла опустила голову на его плечо.

В ответ Грей рассмеялся, и к ней наконец вернулось чувство спокойствия и радости, покинувшее ее в тот момент, когда она переступила порог музыкальной комнаты. Лалла улыбнулась. Да, Грей прав: Джейн действительно ушла из его жизни. Навсегда.

Правда, очень скоро ей пришлось пожалеть о столь поспешных выводах.

Лалла вышла из ванной и тщательно вытерлась большим полотенцем, пропитанным запахом лаванды. До бала в честь помолвки Дейзи и Тодда оставалось менее двух часов.

Три недели со дня объявления пролетели как один день. Вместе с Миллисент и Дейзи она подолгу засиживалась вечерами, составляя списки гостей, подписывая пригласительные карточки. Отдавались нескончаемые поручения по хозяйству, продумывались все детали шикарного бала на триста персон. И вот несколько дней назад из Нью-Йорка и с летних дач Беркшира и Ньюпорта начали съезжаться приглашенные. Поскольку разместить всех в Диких Ветрах не представлялось возможным, кое-кто останавливался у знакомых, живущих неподалеку от Четвинов.

Толпа гостей, казалось, заполнила весь большой дом. Гул радостных голосов звучал повсюду: и в большой зале, и на террасе, и на лужайке перед домом. Это были те же самые люди, которые всего несколько месяцев назад, одетые в траур, со скорбными лицами приезжали выразить соболезнование по поводу безвременной кончины жены Грея. Как цинично светское общество, подумала Лалла, посмотрев в окно.

Она вернулась в спальню и начала одеваться. Но тут в дверь постучали, и, открыв, Лалла увидела Грея. Прекрасный новый темно-синий костюм подчеркивал стройность его фигуры; светлые волосы, чуть влажные после ванны, отливали золотистым блеском.

Грей окинул ее взглядом с головы до ног, и в его потемневших глазах Лалла прочла откровенное желание.

– Ты убийственно хороша сегодня, любовь моя! Жаль, у нас слишком мало времени. На самом деле я принес тебе вот что. – И он протянул ей узкую длинную коробочку.

Лалла заглянула внутрь, и глаза ее расширились от удивления. Это был «Огненный изумруд».

– Я хотел, чтобы ты была вечером в этом ожерелье.

«Огненный изумруд» носила жена Грея. Лалла смутилась:

– Спасибо. Конечно, это большая честь, но…

Он ласково посмотрел ей в глаза и прижался к щеке. В тот же момент Лалла ощутила знакомое жжение внизу живота.

– Не волнуйся, ожерелье только подчеркнет твою прелесть.

Грей вышел, и Лалла продолжила свой туалет. Отложив «Огненный изумруд» на время в сторону, она позвала Биртни, чтобы та помогла ей застегнуть изящное шелковое платье, украшенное многочисленными бусинками. Ее локоны кокетливо падали на плечи. Оставалось надеть только ожерелье.

Отправив Биртни, она села к туалетному столику, приложила драгоценность к груди и посмотрела на свое отражение в зеркале.

Большой изумруд в центре играл необыкновенной глубины светом и казался еще более темным в окружении бриллиантов. Четырнадцать камней поменьше, но ничуть не худшего качества только подчеркивали особую прелесть центрального изумруда.

Несомненно, предлагая ей надеть фамильную драгоценность, Грей отдавал себе отчет в особом смысле этого действа. Лалла прекрасно понимала, что теперь особый характер их отношений становится достоянием окружающих.

Она любовалась красотой камней и невольно вспомнила о Джейн. Жена Грея надела их, чтобы художник запечатлел ее на портрете, а потом прихватила с собой, решив бежать с любовником. Лалла передернулась. Почему-то у нее снова возникло чувство, что Джейн сошла с картины и поднялась к ней в спальню. Все в комнате будто бы начало погружаться во мрак. Казалось, что Джейн беззвучно встала за ее стулом и положила руки на ее плечи. Она резко обернулась – комната была пуста.

«Мисс Лалла Хантер, сейчас же выбросьте из головы свои глупые мысли, – разозлилась она на себя. – Мало ли что случилось с Джейн Четвин – ожерелье тут ни при чем. И вообще, никаких привидений на свете не существует». Она собралась было застегнуть замочек на шее, как в дверь вновь постучали. Она открыла – на этот раз пришла Миллисент, уже одетая в новое платье.

– Ну-ка, проходите на середину комнаты, и я посмотрю на вас. – Лалла взяла ее за руку. – Вы сегодня обворожительны! Синий цвет вам удивительно идет, и новая прическа мне очень нравится. Словом, все просто прекрасно!

Миллисент учтиво улыбнулась, и Лалла подумала, что, пожалуй, секретарша Грея и вправду очень хорошенькая.

– Вам действительно нравится? – Миллисент опустила глаза, теребя в руках материю. – Это Дейзи настояла, чтобы я непременно заказала себе платье по случаю бала.

– Ну уж, наша Дейзи такая! Если что ей взбредет в голову, она от своего не отступится!

Миллисент хихикнула. Она была совсем другая – без тугого пучка на затылке и строгого взгляда из-под очков. Теплая, немного смущенная улыбка, романтичный блеск в глазах, певучий голос – все делало ее похожей на восторженную школьницу, впервые приглашенную на взрослый бал.

Вдруг в один момент Миллисент Пейс превратилась в прежнего секретаря.

– Чуть не забыла! Дейзи просила передать, что ждет вас в своей комнате, – довольно официально заявила она.

Лалла улыбнулась:

– Бедная Дейзи, представляю, как она волнуется! Наверно, просто хочет услышать от меня слова поддержки. Подождите, Миллисент, не уходите, я скоро вернусь.

Она торопливо покинула комнату, но на полпути вдруг вспомнила, что хотела не только рассказать подруге об «Огненном изумруде», но и примерить его к платью в ее присутствии. Она развернулась и снова вошла в комнату.