Вирджиния Браун - Дороже всех сокровищ

– Пожелал бы лучше, чтобы мы выбрались из этой чертовой дыры! – горько усмехнулся Эймос.

Запрокинув голову, Джордан зажмурился от слепящего солнца и тяжело вздохнул. Мухи, слетевшиеся, казалось, со всей округи, немилосердно жалили тело Джордана, разбитые в кровь ноги сильно болели, стянутые ремнями кисти рук онемели, но утешало лишь одно – он пока еще жив, а значит, жива надежда на спасение. Во всяком случае, сдаваться без боя Джордан не собирался.

Но с каждым часом силы оставляли пленников. За два дня у них не было во рту и маковой росинки. Правда, поначалу время от времени их поили водой, но теперь, похоже, решили лишить и этого – за последние восемь часов к ним никто даже не подходил. Во рту у Джордана было сухо, как в заброшенном колодце. Соображал он тоже с большим трудом, но главное, пожалуй, было не это, а то, что он ничего не знает о Жоли. Что с ней? Где она? Жива ли?

Усилием воли Джордан заставлял себя держаться и не терять сознания. Это все, на что он был способен сейчас.

А Жоли в это время тоже боролась за жизнь – и не только за свою. Она стояла перед Нана и пыталась убедить его освободить пленников.

– Они не сделали никому ничего плохого, – повторила она уже в который раз. Голос ее звучал мягко, но твердо. – Они нам не враги.

– Может быть, тебе они и не враги, Гааду. Но они наверняка враги nde , — холодным тоном ответил вождь, и взгляд его черных глаз буквально пронзил девушку насквозь.

– Надеюсь, ты не сомневаешься в моей преданности твоему народу, великий вождь? – набравшись дерзости, произнесла Жоли. – Я родилась среди индейцев и прожила среди них большую часть жизни. Кто посмеет сказать, что я не nde ?

Трое мужчин, которые находились в этот момент в хижине, сооруженной из веток и глины, молча переглянулись. Снаружи доносились привычная болтовня женщин и смех играющих детей, пение и стук лошадиных копыт.

Вместо линялых джинсов и грубоватой мужской рубашки – наряда, с которым Жоли не расставалась последние несколько месяцев, – на ней теперь было платье апачей. Жоли стояла перед советом старейшин в своем лучшем ' eutsa — ожерелье из бусин и раковин, тихо позвякивающих всякий раз, когда она непокорно встряхивала головой.

Однако сейчас Жоли стояла, низко опустив голову.

– Я знаю этих ' indaa ', — проговорила она решительным тоном. – Они не такие, как другие их сородичи. Это хорошие умные люди. Они были добры ко мне.

– Dah ! — Нана сделал презрительный жест. – ' Indaa dogoyaada ! ' Indaa ' nant ' an ' agodil ' ii .

Вождь скрестил руки на груди – в знак того, что аудиенция закончена. Жоли шагнула в сторону, уступая ему дорогу к выходу. Когда все мужчины покинули хижину, Жоли вышла следом за ними, слегка наклонившись в низких дверях.

Первое, что бросилось ей в глаза, – фигуры трех связанных пленников на холме. Сердце девушки невольно сжалось. Нужно что-то делать! Но что?

Жоли растерянно огляделась вокруг. Повсюду дымились костры, на некоторых кипели котлы. Собаки рылись в кучах мусора в поисках костей или мясных объедков. Жоли уже успела забыть эти характерные запахи индейского лагеря – стойкую смесь дыма, жареного мяса и гниющего мусора.

В нескольких шагах от девушки три собаки, оскалившись и рыча, гонялись друг за другом, пока одна из женщин, потеряв терпение, не начала бить их палкой. Псы разбежались в разные стороны. Тут же промчались два маленьких мальчика с острыми палками-пиками, маленькими луками и стрелами. Дым от костров ел глаза, но зато хорошо спасал от комаров и слепней.

Невдалеке несколько мужчин были увлечены какой-то игрой. Они шумно спорили, смеялись и беззлобно толкали друг друга. Жоли эта картина была знакома с детства. Для троих же пленников, наблюдавших за происходящим с холма, во всем этом мало что было понятно.

– Знать хотя бы, что нас ожидает, – проговорил Эймос. Голос негра звучал хрипло – во рту у него уже много часов не было ни капли воды. – Хотя, с другой стороны, нас, вероятнее всего, ожидает такое, что лучше об этом и не знать…

Ночные тени начали постепенно сгущаться. В темноте огни костров казались чьими-то огромными, горящими злобой глазами. У индейцев, судя по их танцам, веселье было в самом разгаре. Стук барабанов все нарастал, какой-то старик высоким пронзительным голосом пел – или, скорее, , выкрикивал – непонятную для пленников песню. Вокруг него то сужался, то расширялся хоровод извивающихся в экстазе мужчин и женщин. Вереница танцующих у подножия холма индейцев казалась пленникам огромной змеей.

– Раньше я всегда любил вечеринки, – горько усмехнулся Джордан. – Но эта, пожалуй, первая за всю мою жизнь, на которую я не хотел бы быть приглашен.

Солнце окончательно скрылось за холмом, и на землю опустилась безлунная ночь.

– Пытаешься шутить перед смертью? – усмехнулся Гриффин. Он, как и два других пленника, догадывался о том, что индейцы решили принести их в жертву своим богам, и боялся этого, однако вида не подавал.

– «Перед смертью»! – поморщился Эймос. – Не хорони нас раньше времени – пока мы живы, всегда есть надежда…

– Эймос, ты же сам знаешь, что эта надежда ничтожно мала! Стоит ли тешить себя иллюзиями? Если уж суждено умереть – умри достойно, как подобает мужчине!

– Может быть, ты и прав, старик, – согласился Эймос. – Но мне не хочется думать о смерти. Перспектива стать смердящим трупом меня почему-то не радует.

– Ну, из меня-то труп, пожалуй, выйдет не такой уж и противный – я ведь, кажется, не дурен собой! – мрачно пошутил Джордан.

– Может быть, – раздался, вдруг девичий голос. – Но по-моему, живой ты все-таки красивее, Жордан!

– Жоли! – воскликнули все трое разом.

– Ш-ш-ш! – Девушка прижала ладонь к губам Джордана – они были сухими и потрескавшимися.

Попричитав – сначала по-французски, затем по-испански и, наконец, по-апачски – по поводу того, что пришлось вытерпеть мужчинам, Жоли сказала:

– Стойте тихо. Я постараюсь ослабить ваши путы. И еще я принесла вам воды. Это все, что я пока могу для вас сделать. Потом придумаю что-нибудь.

– Что именно? – Джордан смотрел на Жоли так, словно никак не мог наглядеться. – Не подвергай себя опасности, зеленоглазая!

– Я и сама понимаю, Жордан, что мне нужно быть осторожной, – проговорила шепотом Жоли. – Если… если только shitaa вернется вовремя с гор… – Она вдруг осеклась, а затем твердым голосом добавила: – Должен вернуться, иначе…

– Чем твой отец может помочь нам? – спросил Эймос. Жоли ослабила ремень, связывавший его руки, и негр поморщился от боли. – Он имеет какое-то влияние на вождя?

– Папа? Да, его считают авторитетным человеком – он один из немногих ' indaa ', что пришли жить в наше племя. Когда он женился на моей матери, племя приняло его. Даже Нана порой прислушивается к его мнению.