Бренда Джойс - Фиолетовое пламя

Рейз опрокинул ее навзничь.

Они целовались, полностью раскрывшись друг другу, зубы их сталкивались, языки сплетались. Лиф платья свободно раскрылся под его ловкими пальцами, груди ее заполнили его ладони. Грейс сознавала, что, когда он стал стягивать с нее панталоны, она приподнялась, чтобы помочь ему. Он закинул ее юбки наверх, сорвал с себя бриджи и с хриплым ликующим криком вошел в нее. Руки ее нашли его плечи и сжали их изо всех сил. Частицей своего сознания Грейс понимала, что ногти ее впились в его тело, что ему, наверное, больно, но ничего не могла с собой поделать. Он двигался в ней медленно, восхитительно, ритмично. Потом сильнее, быстрее, жестче, откликаясь на бессознательный призыв ее тела. Долгий, протяжный крик вырвался из ее груди — крик высшего наслаждения.

— Так, — шепнул Рейз, — так, любовь моя, так.

Он лежал, сжимая Грейс в объятиях, и вдруг словно молния пронзила его мозг, он понял с предельной ясностью: жизнь, какой он знал ее прежде, кончилась навсегда, ничто уже не будет таким, как прежде, потому что Грейс по-настоящему вошла в его жизнь. Чувство это одновременно и пугало, и приводило его в восторг.

Грейс шевельнулась в его объятиях.

— Не двигайся, — шепнул он, проводя пальцами по ее руке, глядя ей прямо в глаза.

Глаза ее были широко раскрытые, нежные. Рейз ощутил громадную решимость оставить прошлое позади. Это будет нелегко. Достаточно было поднять голову, чтобы увидеть деньги, разбросанные по полу, — свидетельство того, что в действительности их связывало, того, для чего он в действительности был нужен ей.

— Там, на полу, пять тысяч долларов, — приподнимаясь спокойно сказал он.

Грейс молчала, ноздри ее нервно подрагивали.

«Интересно, что бы она ответила, если б я снова предложил ей выйти за меня замуж?»

Рейз покраснел при этой непрошеной мысли. Она отказала ему один раз, твердо и недвусмысленно. Без сомнения, откажет и теперь.

— Утром я открою счет в банке на твое имя, — продолжал он так же спокойно. — С этой минуты мы не будем больше говорить о деньгах. Время от времени я буду вносить на твой счет некоторую сумму.

Грейс смотрела на него большими, широко раскрытыми глазами.

Он ощутил и горечь, и печаль, и одновременно страстное желание. Пальцы его скользнули по ее руке.

— Но я хотел бы напомнить тебе о нашем уговоре, — добавил он.

Грейс наконец смогла заговорить, хотя все еще не пришла в себя, ошеломленная его напоминанием о пяти тысячах долларов.

— Что?

— Мы договаривались на определенный срок — на год, и ты согласилась.

Она села, натянув на грудь простыню.

— Да, это правда.

— Я хочу, чтобы все было ясно. — Взгляд Рейза был серьезный, почти мрачный. — Год, считая с этой минуты, когда мы обсуждаем наш союз. И не прежде… если только я не передумаю и не захочу отпустить тебя раньше.

Если только он не передумает… не захочет отпустить ее раньше? Сердце ее пронзила боль. Слова эти ранили, жгли. Да что это с ней? Пусть бы он передумал, и чем скорее, тем лучше! Грейс кивнула, стараясь удержать слезы, не дать им пролиться.

— Что случилось? Почему ты плачешь?

— Я не плачу.

Рейз смотрел на нее внимательно, испытующе, желая понять ее и не понимая. Она оставалась загадкой. Разве он сделал или сказал что-нибудь, что могло бы расстроить ее? Или это слезы раскаяния? Он глубоко вздохнул.

— Это последний раз, когда мы говорим о деньгах, — твердо сказал он. Ему не хотелось выставлять себя на посмешище, вновь напоминая ей, что она не имеет права оставить его. Но где-то в глубине затаилась боль — боль, рожденная страхом. Он дал ей достаточно денег, и нет никакой гарантии, что она не захочет нарушить договор, — она может уйти хоть завтра. Рейз встал и принялся собирать зеленые бумажки, валявшиеся на полу.

Грейс наблюдала за ним, по-прежнему прижимая простыню к груди. Сколько, интересно, пройдет времени, думала она, прежде чем он устанет от нее? Ох, до чего же она глупа! Если б у нее была хоть капля разума, она забрала бы деньги и немедленно вернулась в Нью-Йорк. Она ничего ему не должна.

Пора посмотреть правде в глаза. У нее нет уверенности, что она хочет уйти от этого человека. Глаза ее широко раскрылись. Неужели это действительно так?!

Рейз собрал деньги и положил их на стол; Грейс тем временем поспешно вытирала набежавшие на ресницы слезы. Сердце ее глухо стучало. Рейз повернулся и задумчиво посмотрел на нее, и Грейс напряглась всем существом своим, каждой своей клеточкой. Он был такой статный, красивый, сильный, и она призналась себе, что всегда восхищалась им.

— Что это значит? — спросил Рейз, присаживаясь рядом и обнимая ее.

Ее смутила его внезапная проницательность. Она попыталась улыбнуться:

— Просто устала.

Его улыбка была совсем не похожа на ее — она обезоруживала.

— Если хочешь, мы могли бы каждый день отдыхать так после обеда.

Грейс не ответила на его шутку. Она думала только об одном. Не могла же она влюбиться в Рейза Брэга! Нет, нет, не может такого быть!

— О чем это ты гак серьезно задумалась? — спросил Рейз, улыбаясь.

— Так, ни о чем, — пробормотала она. Не могла же она признаться, что думает о своем открытии — о своей любви к нему. Рейз не тот человек, напомнила она себе, о котором такая девушка, как она, может серьезно задумываться.

«Грейс, он ведь предлагал тебе выйти за него замуж», — напомнил ей внутренний голос.

Решимость ее окрепла.

«Он никогда не делал предложения другой женщине, ни разу в жизни. Ты была первая, — продолжал тот же голос. — Первая и единственная!»

Кулачки ее сжались.

— В чем дело? — спросил Рейз, подходя к ней; он опустился на колени и взял ее руки в свои.

Сердце ее предательски забилось. Он был так близко, и он казался еще красивее вблизи. Глаза его встретились с ее взглядом. Рейз поднял ее, поставил на ноги и ласково привлек к себе. Оба мгновенно ощутили прилив желания, и она злорадно сказала себе: «Вот видишь, он просто самец, он только и думает, как бы уложить тебя в постель!»

— Прости меня. — Рейз смущенно рассмеялся. — Но мы были вместе всего два раза, и этого, наверное, слишком мало.

Он взял ее лицо в свои большие ладони, заглянул в глаза.

— Я хочу любить тебя весь день и всю ночь и, может быть, тогда смогу вести себя как подобает. Грейс вспыхнула.

— Но я боюсь сделать тебе больно, — добавил он.

Грейс недоверчиво смотрела на него, крепко сжав руки на груди. Он ведь невежа и хам, он негодяй. Ей не раз пришлось в этом убедиться. Почему же теперь он ведет себя совсем иначе?

Рейз улыбнулся.

— Хотелось бы мне знать, что у тебя там, Грейс, — пробормотал он, ласково касаясь пальцами ее лба.

Она сделала вид, что не понимает, о чем он говорит. Подойдя к зеркалу, принялась длинными, уверенными взмахами расчесывать волосы. Она чувствовала, что Рейз наблюдает за ней, и, взглянув в зеркало, встретилась с ним взглядом. Сердце ее снова сжалось.