Бренда Джойс - Самозванка

Сердечко Виолетты билось гулко, как набатный колокол. Она пыталась и не могла себе представить, каково это носить такую прекрасную одежду, такие роскошные драгоценности и танцевать всю ночь напролет в особняке, похожем на замок.

Внезапно она вся съежилась и замерла. Прямо на нее из толпы танцующих надвигался молодой человек в черном. Когда он выходил из коляски, она не сумела разглядеть его лица, но царственная походка, в которой явно читалось, что весь мир принадлежит ему, выдавали в этом человеке именно того юношу, который так не понравился Ральфу. Виолетта смотрела на него во все глаза. Наверное, он был князем или принцем. Он был красив и богат, а его беззаботная улыбка говорила о том, что ничто в мире его не тревожит.

Виолетта и представить себе не могла, что есть люди, которым не о чем беспокоиться. Ей самой не давали покоя постоянные думы об отце и воспоминания об этом противном Фарминджере.

Неожиданно от толпы отделилась молодая женщина в розовом платье, которое нежно колыхалось вокруг ее тела, и направилась к молодому человеку. У нее были золотисто-русые волосы, слегка загорелая кожа и вообще… она была очень красива. Виолетта заметила, что молодые люди обменялись приветливыми улыбками. Женщина была чуть старше молодого человека. Разница в возрасте была незначительной, но она не укрылась от зоркого взгляда девочки. Женщина и юноша смотрели друг на друга так, словно были влюблены.

— Пригнись! — вдруг резко скомандовал Ральф.

Бросив последний, отчаянный взгляд на танцующих, Виолетта увидела, что двое влюбленных покидают зал для танцев, а через секунду она обнаружила их на террасе, в двух шагах от себя. Перепугавшись, девочка поспешно опустилась на колени и пригнула голову. Если ее и Ральфа обнаружат на территории особняка, им, конечно, несдобровать.

Согнувшаяся в три погибели, Виолетта слышала, как молодой человек что-то шепотом говорит своей спутнице. Нечто в тоне юноши насторожило девочку. Никогда прежде она не видела, чтобы люди были так нежны и внимательны друг к другу, как эти двое.

Впрочем, где бы она могла увидеть подобное? В Сент-Джилсе мужчины в основном кричали, а женщины плакали. Смех был признаком хмельного застолья.

— Габриэлла, а не потанцевать ли нам прямо здесь, под луной? — промурлыкал молодой человек.

— Как я соскучилась по вам, Блэйк, — нежась в теплых объятиях возлюбленного, прошептала женщина. — А ведь мы не виделись всего несколько дней…

Блэйк взглянул на свою спутницу, и улыбка померкла на его губах.

— А как я соскучился…

Эти люди, казалось, были созданы друг для друга. Прижавшись друг к другу, они стали одним целым. Так, тая, два отдельных кусочка льда превращаются в воду. Через секунду эти двое уже кружились в волшебном танце, а луна и звезды улыбались им.

Они кружились и кружились, пока неожиданно резко не остановились на противоположном конце террасы.

Виолетта замерла. От напряжения у нее заурчало в животе. Она неотрывно смотрела, как эти двое целовались. Глубоко. Как изголодавшиеся друг по другу. Так вот что такое любовь…

Девочка вздохнула и взглянула на Ральфа.

— Пошли за тем, ради чего мы сюда пришли. Я чертовски голодна.

Виолетта неожиданно разозлилась. Ей стали ненавистны и темноволосый молодой человек, и его возлюбленная, и все танцующие в зале. Ей стал ненавистен этот мир, мир, к которому она никогда не будет принадлежать, как бы она ни желала этого.

Сделав большой крюк возле противоположного конца террасы, где в страстном поцелуе замерли влюбленные, дети бегом обогнули особняк. Завернув за угол дома, они оказались в плену… невыразимо желанного запаха жареного мяса и пирожных.

Желудок все настойчивее напоминал о себе. О Боже! Виолетта облизнула губы и, обмирая, подумала о жареной говядине и цыпленке, о яблочном пироге и только что испеченном пышном хлебе. И о сливовом пудинге.

Ральф больно впился пальцами в ее плечо. С того места, где они находились, им было прекрасно видно все, что делалось в кухне, а самое главное было видно, что дверь на кухню широко распахнута и им не составит никакого труда подобраться к съестным сокровищам. Неприятность состояла в том, что по кухне то и дело сновали слуги, забирая вновь приготовленные кушанья и оставляя подносы с пустыми бокалами и грязными тарелками. Посередине кухни стоял пылающий от жары и волнения повар и все время что-то кричал.

— Ну давай, — распорядился Ральф. — Что ты выбираешь?

Виолетта поднялась на цыпочки и высмотрела блюдо, на котором красовался сливовый пудинг, порция персон на восемь. Это великолепие располагалось рядом с серебряным блюдом, на котором возлежал запеченный барашек. Что и говорить, выбор — задача не из легких.

— Пудинг, — наконец выжала из себя девочка, облизывая губы.

— А я возьму себя мяска, — кровожадно сверкая глазами, сказал Ральф.

Итак, решение было принято, и охота за едой началась.

Дети ворвались в кухню и, расталкивая ошеломленных слуг, бросились каждый к облюбованному кушанью. Их появление произвело страшный переполох.

— Боже мой! — заверещал повар. — Воры! Воры! Они украли барашка и пудинг! Воры!

Но Ральф и Виолетта были уже за дверями кухни. Они мчались по лужайке, прижимая к груди украденные яства. Вослед им неслись крики повара, такие громкие и отчаянные, будто он сам бросился в погоню за ними. Виолетта оглянулась: так и есть. За ними по лужайке огромными шагами неслась фигура в белом. Шеф-повар. В руках он сжимал огромный разделочный нож. Едва поспевая за поваром, за ним бежали трое слуг и две горничных. Все были решительно настроены поймать воришек.

— Боже, да он убьет нас, — струсила Виолетта.

— Пошевеливайся! — крикнул Ральф.

Дети пробежали еще несколько метров и оказались перед высоким забором. Первым остановился Ральф. Едва не врезавшись в своего юного подельника, остановилась и Виолетта. Преследователи поняли, что воришки попались в западню, и больше не торопились, а медленно и угрожающе надвигались на них.

— Вызовите полицию! — распорядился повар. Один из лакеев бросился выполнять поручение.

— Поставьте тарелки на землю, — раздельно выговаривая слова, скомандовал повар.

Виолетта и Ральф пребывали в нерешительности. Затем Ральф велел:

— Бросай это!.. И прыгай!

Ральф швырнул блюдо с барашком к ногам преследователей и принялся карабкаться вверх по липким и скользким прутьям ограды. Виолетта медлила. Она никак не могла расстаться со своим пудингом. Разве можно бросить такое волшебное кушанье? Тем более в грязную траву? На глаза девочки навернулись слезы.

— Виолетта! — закричал сверху Ральф. Малышка подняла глаза и увидела, что Ральф плашмя лежит на ветке дерева, протягивая ей руку. Девочка еще крепче прижала пудинг к животу. Повар и слуги медленно, но неуклонно сжимали ее в зловещем полукольце. Ральф снова . окликнул подружку. Рыдая от безысходности, Виолетта швырнула блюдо с пудингом на землю и протянула руку Ральфу. Ральф с силой схватил ее за запястье и втащил на дерево. Секунду дети сидели, обнявшись, на ветке, как две испуганные птахи.