Бренда Джойс - Самозванка

— Ее повесят, — упрямо твердил Блэйк.

— Нет, мы с ней сбежим в Италию.

— Нет, — настаивал Блэйк, — если не найдется настоящий убийца, ее казнят.

Ральф поник и сгорбился. Потом он опустился на землю.

— Я не могу позволить, чтобы ее повесили, — прошептал Ральф.

— Тогда говори правду, — приказал ему Блэйк.

Ральф, казалось, уменьшился в размерах. Он думал о смерти. Он думал о Виолетте. Но не о Виолетте Гудвин Блэйк, виконтессе Невилл, а о Виолетте Купер, девчонке, которой он срезал прядь волос, чтобы она не стала проституткой.

— Это я убил его, — сознался Ральф.

Блэйк хранил молчание. Ральф уронил голову на колени.

— Он и так бы умер. Это было ясно даже слепцу. Он был болен. Он был стар и болен. Я сделал это для нее.

— Я понимаю вас, — неожиданно мягко отозвался Блэйк.

Ральф заплакал.

— Я не хочу, чтобы она умирала. Я умолял ее остаться в Париже. Я думал… мы получим дом, и нам хватит денег на беспечную жизнь. Но она влюбилась в вас.

Ральф сидел на земле и плакал. По лицу его текли слезы. Блэйк помог ему подняться. Обняв убийцу за плечи, бережно поддерживая его, Блэйк привел бродягу Ральфа Хорна в свой дом.

Блэйк спрыгнул с подножки экипажа и пристально посмотрел на мрачный дом на Флит-стрит. Приказ об освобождении Виолетты был подписан тотчас после ареста Ральфа.

Был поздний ненастный вечер. С неба падали хлопья мокрого снега.

На сердце у Блэйка было тяжело, несмотря на то что возлюбленной была дарована свобода, а убийца примерно наказан. Трудно поверить, но всего лишь год назад он впервые обратил внимание на Виолетту. Казалось, прошла целая жизнь.

Вслед за Бланком из экипажа вышел Джордж Додж. Он положил руку на плечо Блэйка:

— Радуйтесь, Блэйк, мы выиграли.

Чему он должен радоваться? Виолетта вышла из тюрьмы, но всего через несколько дней она уедет в Париж и выйдет замуж за Фэрроу.

Мужчины перешли через дорогу. Широкие ступени вели ко входу в мрачное здание тюрьмы. Джентльмены миновали двух охранников и вошли в холл, в глубине которого уже стояла Виолетта в сопровождении мистера Гуди.

Заметив Блэйка, Виолетта подобрала юбки, словно собиралась броситься ему навстречу. Взгляд Блэйка был прикован к ее бледному, словно высохшему лицу. Слава Богу, ей не причинили в тюрьме вреда, слава Богу, ее мучения позади, в то время как его только начинаются.

Виолетта подбежала к Блэйку. Он намеревался заключить ее в свои объятия, но неожиданно опустил руки.

— Ах, Блэйк, — вся дрожа, произнесла женщина.

— Виолетта, с вами все в порядке? Она кивнула:

— Блэйк, не знаю, что и сказать.

— Позвольте, я отвезу вас в гостиницу, — предложил Блэйк, сжимая ее руку.

— Блэйк? — Виолетта подняла на него влажные глаза. — Что случилось? Мистер Гуди сказал, что я свободна. Это правда? Я ничего не понимаю.

— Мне трудно вам все объяснить, — прошептал Блэйк. — Хорн сознался в своем злодеянии.

Молодая женщина побледнела.

— Виолетта, он любил вас, и вовсе не братской любовью. Ральф полагал, что после смерти сэра Томаса вы унаследуете кое-какие деньги и дом, в котором вместе с ним сможете безбедно прожить до конца своих дней. Он сам пришел ко мне и, когда понял, что вам грозит смертная казнь, признался в преступлении.

— Боже, как мне жаль, что все так произошло. — Виолетта прижалась к груди Блэйка.

— Его повесят? — подняла она глаза на бывшего супруга.

— Да, — помедлив, сказал Блэйк.

Виолетта уткнулась ему в жилетку и расплакалась.

Неожиданно за спиной Блэйка появился лорд Фэрроу. Виконт Невилл отстранился от бывшей супруги.

— Что здесь происходит? — сквозь зубы спросил Фэрроу.

— Я рассказал ей о Ральфе Хорне, — ответил Блэйк.

— Зачем? Зачем вы это сделали? Разве она не достаточно страдала?

Единственное утешение Блэйка заключалось в том, что Фэрроу по-настоящему любит Виолетту.

— Я поступил как считал нужным, — холодно ответил Блэйк.

— Простите меня, — неожиданно смягчился Фэрроу. — Я должен поблагодарить вас за то, что вы содействовали освобождению Виолетты. От нас обоих. Я вам очень признателен, Блэйк.

Роберт протянул руку для рукопожатия, и Блэйк неожиданно для себя ответил на его порыв.

— Вы ничем мне не обязаны. Желаю вам обоим счастья. До свидания.

Виолетта не спускала с него огромных голубых глаз. Она побледнела.

— Пойдемте, — сказал Фэрроу невесте, и Виолетте прошла мимо Блэйка к дверям. Охранники беспрепятственно пропустили ее. Стоя на пороге тюрьмы, она повернулась и прошептала, глядя в глаза Блэйку:

— До свидания.

Блэйк последовал за ними. Он видел, как Фэрроу отворил дверцу закрытой кареты коричневого цвета, помог Виолетте подняться и устроиться на сиденье и сам сел рядом. «Должно быть, он обнимает ее», — подумал Блэйк.

— Мне жаль, что все случилось именно так, — прошептал из-за плеча Блэйка Джордж Додж.

Джон провел рукой по ободу колеса, и коляска покатилась к террасе. Трава была чуть подернута инеем. На террасе стояли две женщины — графиня Сюзанна и Катарина — в теплых накидках. Они внимательно наблюдали за Джоном. Интересно, как долго они следили за тем, как он, словно сумасшедший, ездит по саду? Впрочем, Джон не был смущен.

— Джон, это просто чудо! — воскликнула графиня. По лицу ее текли слезы.

Джон улыбнулся матери, но взгляд его снова вернулся к Катарине.

— Я не верю в чудеса, — без всякой жалости к себе заметил Джон. — В этом изобретении большой смысл. Это ведь не первый экземпляр инвалидного кресла. Подобное уже было сконструировано каким-то американским хирургом для своего пациента с заболеванием вроде моего.

— А я верю в чудеса, — мягко сказала Катарина.

Графиня спустилась по ступенькам в сад и поцеловала сына в лоб. Джон поднял голову и пересчитал ступени. Всего три.

— Матушка, вы не будете возражать, если я прикажу разобрать часть ступенек и сделать пологий склон? Это даст мне возможность выезжать из дома в сад без посторонней помощи?

— Замечательная мысль! — воскликнула графиня.

Катарина и Джон обменялись счастливыми улыбками. Графиня деликатно покинула молодых людей. Возле дверей, ведущих в дом, она задержалась и спросила:

— Ты присоединишься к нам за ужином, дорогой?

— Конечно, — улыбаясь, ответил Джон. Графиня, ежась от холода, поспешила в дом, а Катарина спустилась с террасы в сад.

— У вас замечательное кресло, — похвалила она.

— Мне оно тоже нравится.

— Ваша матушка пригласила меня сегодня к вам на ужин, — теребя край накидки, сообщила Катарина.

— Хорошо. Как в старые добрые времена, — вырвалось у него. — Черт подери! — выругался Джон, когда понял, что выдал себя.

Он направил свое кресло обратно в сад.