Бренда Джойс - Соперник

– Я встретила его на дороге, милорд, – пояснила она.

Гаррик промолчал, мысленно кляня того, кто называл себя Лайонелом, за бесстыдную ложь о том, что он не видел Анну. Зачем? Маленькая слепая девочка оказалась под холодным дождем, а он не сказал об этом ни ее матери, ни ему, Гаррику, которого называл своим младшим братом. Ответ напрашивался сам собой – Анна могла его разоблачить. Впрочем, Лайонел вряд ли знал о необычных способностях девочки. Гаррик, конечно же, сгустил краски. Возможно, этот человек действительно был охотником за чужим наследством, но не мог же он желать зла ребенку! Гаррик терзался сомнениями.

– Значит, ты пряталась здесь от лорда Лайонела? – снова обратился он к Анне. – Но почему?

Анна покачала головой, словно отказываясь отвечать, потом неожиданно заявила:

– Он меня не любит, и я его не люблю. Я боюсь его, потому что он… плохой.

«Значит, не мне одному он не нравится», – подумал Гаррик и пристально посмотрел на ангельское личико девочки. Его мнение о Лайонеле получило подтверждение из уст восьмилетней слепой, одаренной необычной способностью различать правду и ложь там, где это было недоступно обыкновенному человеку. От этой мысли Гаррику сделалось не по себе. Кроме того, его неприятно поразило то, что Анна назвала мошенника его братом.

– Анна, – снова повернулся он к девочке, – но почему ты считаешь Лайонела плохим? Что ты знаешь о нем?

Пожав плечами, девочка ответила:

– Он не любит ни меня, ни вас, ни мою маму. Он приехал сюда с какой-то нехорошей целью, не знаю, правда, с какой именно.

– Спасибо, детка, – обнял ее за плечи Гаррик. – Анна, ты назвала Лайонела моим братом. Он действительно мой брат?

Анна долго не отвечала, уставившись слепыми глазами на Гаррика. Потом тихо прошептала:

– Да.

У него сжалось сердце.

– А может быть, на сей раз ты ошиблась? – спросил он после долгой паузы.

– Не знаю, – прошептала Анна, ежась от холода. – Он не тот, за кого вы его принимаете. Милорд, отведите меня обратно в дом. Здесь так холодно…

Гаррик мысленно побранил себя за то, что требовал от ребенка ответов, которых она, возможно, не знала, вместо того чтобы поскорее отвести ее к матери, не находившей себе места от волнения. Он внезапно вспомнил, как Оливия говорила ему, что Анна никогда не ошибается. Неужели старший брат так сильно изменился за годы отсутствия? Если Лайонел действительно его брат, то Гаррик виноват перед ним, что так долго его не признавал. Хуже всего то, что внутренний голос виконта продолжал упорно твердить насчет мошенничества Лайонела.

– Пойдем в дом, Анна. Пора завтракать, – сказал он, поднимаясь на ноги и протягивая ей руку, чтобы помочь встать. – И не надо больше бояться Лайонела.

Помедлив, девочка вложила свою руку в широкую и теплую ладонь Гаррика и легко поднялась на ноги.

– Спасибо, лорд Кэдмон, – прошептала она. – Я очень проголодалась…

– Тебе не за что благодарить меня, – возразил он, выводя Анну из стойла в сопровождении радостно прыгавшего вокруг них Трива.

Внезапно девочка остановилась и попятилась назад. В то же мгновение раздался знакомый голос:

– А, вот вы где! Вижу, вижу, ты нашел ее первым!

На пороге стоял Лайонел. Его губы были растянуты в приветливой улыбке, но холодные голубые глаза оставались непроницаемыми.

Взглянув на Лайонела, Гаррик обнял девочку за плечи и сказал:

– Да, я ее нашел.

– Слава Богу! Ты ее нашел! – воскликнула Оливия, крепко обнимая Анну и прижимая к своей груди.

– Она пряталась в конюшне, – пояснил Гаррик, спиной чувствуя взгляд стоявшего позади Лайонела.

– Она пряталась там от дождя, – добавил тот, улыбнувшись Оливии.

Она, надо отдать должное ее трезвому рассудку, не стала тут же допытываться у дочери, зачем та ушла из дома в такую скверную погоду, и лишь внимательно взглянула на незваного гостя. Тот же по-прежнему улыбался как ни в чем не бывало.

– Давай скорее переоденемся, – обратилась Оливия к дочери.

– Кажется, мне тоже нужно переодеться, – проговорил Гаррик, с которого капала вода. – Лайонел, в этом доме ты не найдешь прислуги, но я привез с собой солидный запас провизии. Может, разведешь пока огонь и зажаришь всем по куску мяса? Все продукты на кухне.

Светлые брови Лайонела удивленно поползли вверх.

– У меня есть идея получше. Почему бы нам не нанять в деревне пару служанок на то время, что мы здесь пробудем? Боюсь, из меня получится плохой повар.

– А я и не подозревал, что ты хочешь остаться здесь на несколько дней, – с притворным удивлением протянул Гаррик.

– Мне кажется, я должен это сделать, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства…

Он улыбнулся, не закончив фразу.

– О каких обстоятельствах, позволь тебя спросить, ты говоришь? – поинтересовался Гаррик, краем глаза заметив, что Оливия повела Анну наверх.

– Видишь ли, если я застиг вас здесь, так сказать, врасплох, то и Арлен может сделать то же самое. Что ни говори, но я твой брат и считаю своим долгом быть сейчас с тобой рядом.

Лайонел бросил многозначительный взгляд на Оливию и Анну, поднимавшихся по лестнице. Не надо было обладать большим умом, чтобы понять – вот-вот нагрянет беда.

Достигнув верхней площадки, Оливия обернулась и на какой-то миг встретилась взглядом с Гарриком, в ее глазах читалось предчувствие близкой беды.

– Каким ты стал вдруг заботливым! – саркастически заметил Гаррик.

Лайонел непонимающе пожал плечами и проговорил:

– Пойду-ка я в деревню, поищу служанку.

С этими словами он повернулся и вышел из дома.

Гаррик смотрел ему вслед через большое окно. Что он задумал на этот раз? Должно быть, решил отправиться в деревню, чтобы послать к Арлену человека с сообщением о том, что Оливия с дочерью находятся в Корнуолле, в фамильном замке Стэнхоупов.

Лайонел тем временем вывел из конюшни своего жеребца. Гаррику все стало ясно. Проклиная мерзавца, называвшего себя его братом, он поспешил наверх.

Едва он подошел к комнате Анны, как оттуда навстречу ему вышла Оливия и притворила за собой дверь, но Гаррик успел все же заметить разожженный камин и стоявшую перед ним Анну, которая задумчиво расчесывала длинные влажные волосы. У ее ног лежал сеттер.

– Что случилось? – напрямик спросила Оливия с тревогой в голосе.

– Я верю Лайонелу не больше, чем цыгану, торгующему лошадьми, – мрачно ответил он.

– Я тоже, – опустила голову она.

– Анна его боится. Она сказала мне, что он мой брат, – все так же мрачно продолжил он. – Еще она сказала, что видела призрака. Не знаю, что и думать…

– Я только что говорила с ней, – подняла голову Оливия. – Она в подавленном состоянии. Возможно, ее взрослеющий разум мешает ей целиком отдаться чувствам, тем самым притупляя способность отличать истину от фальши.