Кристина Додд - Непокорная невеста

— Миледи, все это игра вашего воображения.

— Мое воображение здесь ни при чем. Я же понимаю — вы приехали сюда зимой специально, отлично зная, что до весны работу начать не удастся. Хотите просто пожить за мой счет. Но вы просчитались, мастер Раймонд. — Она уже дышала ему в затылок. — В замке я вас, конечно, оставлю. Еще не хватало вас отпускать — тогда вас вообще не дождешься. Но бездельничать я вам не дам.

— Я выполню любую работу, которую поручит мне ваша милость, однако у зодчего (ему самому странно было именовать себя этим званием) хватает работы и зимой. К весне нужно готовиться. Вот почему я прибыл именно сейчас.

— И что же это за работа, мастер Раймонд?

— Ну, нужно рыть траншею…

Он не привык давать отчет в своих действиях. К тому же леди Лофтс слишком уж быстро превратилась из перепуганной пленницы в сварливую хозяйку.

— …Да и инструмент нужно подготовить, — закончил он, довольный своей сообразительностью.

— Какую траншею? Земля-то промерзла.

Он закусил губу:

— Ничего. А мы пока станем ковать мотыги.

— Ну-ну. — Она подтолкнула его. — Идите, что встали? Я замерзла.

Он двинулся дальше, не преминув заметить:

— Я же говорил вам, миледи, зря мы отправились в путь сегодня. Нужно было дождаться завтрашнего утра.

Она с царственным пренебрежением отнеслась к его упреку. С тех самых пор, как личность незнакомца была установлена, Джулиана переменилась. Она стала надменной и высокомерной, хоть временами ее голос все еще предательски подрагивал.

— Почему вы сразу не сказали мне, кто вы такой? — с подозрением спросила она.

Раймонд опустил голову, изображая раскаяние.

— Вы же сами сказали, я здорово припозднился. Хотел сначала заслужить ваше расположение, а уж потом открыться.

— И еще вы хотели для начала как следует изучить замок, — догадалась она. — А что, все зодчие такие самоуверенные наглецы, как вы?

— А что, раньше вы никогда не имели дела с зодчими? — с надеждой спросил Раймонд и, поскользнувшись на льду, чуть не упал.

Джулиана успела подхватить его под руку. Отряхнув плащ «зодчего», она вежливо ответила:

— Нет, мастер Раймонд. Мой отец хотел укрепить оборону замка, да не рискнул. Во времена короля Стефана никто не посмел бы даже на короткий срок ослабить оборону, а любая перестройка неизбежно означает ослабление защищенности. Потом королем стал Генрих, и у нас появилась надежда. Король сбросил фламандских наемников в море, приструнил разбойных баронов, и теперь можно заняться строительством.

— Да, многие разбойники испугались королевского гнева и поутихли.

Джулиана согласно кивнула:

— Если бы не король, я бы не смогла сохранить свои владения после смерти отца. Он умер два года назад.

— Все равно нужна твердая рука, — ответил Раймонд. — Иначе найдутся люди, которые, не нарушая закона явно, заберут то, что плохо лежит.

Джулиана страдальчески скривилась, а он спросил:

— Кто ваши враги?

— Враги? — Она горько улыбнулась. — У меня нет врагов. Но есть те, кого я когда-то считала друзьями.

— Ясно.

Ему и в самом деле было ясно. Когда появляется шанс поживиться, вчерашний друг нередко превращается в злейшего врага.

— А кем был ваш муж?

— Миллард? Тихий, болезненный юноша, воспитанник моего отца. Он умер десять лет назад, когда я как раз рожала свою младшую дочь.

На ее лице не отразилось и тени печали — ни грустных воспоминаний, ни любовных мук. Должно быть, подумал Раймонд, брачный союз был чисто политическим. Лорд Лофтс решил приумножить состояние своего рода, только и всего. Очевидно, муж значил для леди Джулианы не так уж много, ее пугливость связана с чем-то другим.

— Как раз в ту пору королева родила принца Ричарда, который должен унаследовать Пуату и Аквитанию. Моей старшей дочери одиннадцать лет, она родилась в тот самый месяц, когда король Генрих взошел на престол. — Губы ее улыбались, но в глазах читалась печаль. — Отец еще сказал, что изобилие моего чрева сулит стране великие времена. — Она вспыхнула, испугавшись, что сказала лишнее. — Ну что вы встали? Пошевеливайтесь, а то мы до темноты не доберемся.

— Как скажете, миледи.

Он вновь двинулся вперед, обдумывая, как ему действовать в дальнейшем. Как поступить, чтобы Джулиана его не разоблачила. А что делать, если все откроется?

В небе вспыхнула зарница, потом еще одна. Раймонд посмотрел вверх.

— Это стрелы святого Себастьяна, — ахнул он. — Плохо дело.

— Может быть, вернуться в хижину? — испугалась женщина,

— Не нужно было оттуда уходить, — грубо ответил он.

Джулиана, оправдываясь, сказала:

— Какой смысл ругаться? Этим мы себе не поможем.

— Зато хоть душу отведу.

На самом деле Раймонд не держал на нее обиды за то, что она заставила его покинуть хижину. Рано или поздно это нужно было сделать, и раз уж Джулиана взяла на себя ответственность, хоть есть кого винить. Получается, что она ошиблась. Что ж, ему тоже случалось совершать в жизни ошибки.

— Я думала, что, пока метель поутихла, нужно побыстрее добраться до замка, — все еще оправдывалась Джулиана. — Еще осенью мы заметили, что у белок необычайно густой мех, а по земле вовсю ползают гусеницы. Это верный знак, что зима будет суровой. Если бы мы застряли в хижине, еще неизвестно, когда бы мы смогли выйти наружу.

Раймонд прищурился, ибо ветер бросал ему в лицо целые пригоршни снежинок.

— Ваш замок в той стороне? Если мы повернем, ветер будет дуть нам в спину и донесет нас туда как на крыльях.

Его предложение казалось безумием. Но, подгоняемые ветром, они и в самом деле довольно быстро добрались до подъемного моста. Вокруг выла и бесилась вьюга, не было видно ни зги. Раймонд поднял Джулиану на руки, а сзади, недовольно фыркая, плелся мерин. Они вошли в никем не охраняемые ворота, приблизились к донжону — неказистой, но мощной башне, попасть в которую можно было лишь при помощи приставной лестницы. Пока лестницу сверху не спустят, леди Джулиана не могла проникнуть в собственный дом.

Раймонд долго кричал и колотил по стене, прежде чем из двери, расположенной высоко над землей, высунулся мальчишка-конюх. Он удивленно уставился на две заснеженные фигуры, похожие на привидений.

— Позаботься о лошади! — крикнул ему Раймонд. — А я позабочусь о госпоже.

Мальчишка без колебаний повиновался этому властному голосу.

Он спрыгнул вниз и распахнул двери конюшни. Раймонд стал разматывать обледеневший шарф, закрывавший лицо Джулианы, но тут в дверях конюшни возникла еще одна фигура.

— Миледи? — спросил недоверчивый голос. — Деди Джулиана? Клянусь иглой святого Уилфрида! Что вы делаете снаружи в такую непогоду?

— Пытаюсь вернуться к себе домой. — Замерзшие губы едва повиновались ей.