Джойс Майерс - Искушение

Женщина внимательно смотрела на нее. Восемь часов утра, а на ней вечернее платье в пятнах крови. А в синих глазах беспокойство и горе.

– Дженни, мне нужно навестить больного ребенка. Пойди домой, переоденься. Я скоро вернусь, и ты расскажешь мне обо всем, что произошло. Может быть, я смогу помочь тебе.

– Спасибо, Глэдис. Боюсь, никто не в силах помочь мне выбраться из ситуации, в которую я попала.

– Дорогая, мы подумаем об этом вдвоем. Иногда две головы лучше, чем одна. Со стороны виднее. О, кого я вижу? Никак это Мик Мейхен собственной персоной старается незаметно проскользнуть мимо меня?

Ирландец воспринял восклицание мисс Райт как комичный голос рока, а ее саму, с растрепанными седыми волосами, – пародией на божий гнев.

– Торопишься в салун опохмелиться, бесчестный, трусливый грешник?

– Черт возьми! На этот раз подловили меня, мисс Райт. Я верну все, что взял. Клянусь, что верну, провалиться мне на месте.

– Вернешь все, что получил обманным путем? Но этого недостаточно, чтобы спасти твою душу. Тебя, еретик, обращали во всех миссиях в Бауэри, и везде ты получал воздаяние – пять долларов золотом у методистов, мешок картошки – у лютеран, костюм – у Тома Нунена в Обществе спасения.

– Том – настоящий ирландец. Он помогает по велению собственного сердца. Между прочим, тот костюм, что он дал Маку, был очень старым, с дырами, мисс Райт, – Джоко старался подавить зевок. – Его не примут в расчет ни на земле, ни у ворот рая. Да, настоящее имя моего друга – Мак Дара Мейхони. Он – герой моего народа.

– Перед твоим другом, как бы его ни звали, скорее распахнутся врата ада. А ты, вероятно, сам святой Патрик?

– Он? Ха-ха. Он просто Джуд О'Флинн, школьный учитель.

Мак ухмыльнулся. Друзья обнялись и побрели по улице, распевая во все горло старинную ирландскую песню сомнительного содержания.

– Ну, дорогая Дженни, – сказала Глэдис, вернувшись полчаса спустя, как и обещала. – Сейчас я приготовлю по чашечке чая, и ты обо всем расскажешь мне. Посмотрим, что можно сделать.

Дженни рассказала ей почти все. Кое-что из того, что она поведала мисс Райт, она никогда никому не говорила. О том, как она, полностью одетая, оказалась в постели Торндайка. Как он опустился на нее, холодную, безмолвную, одеревеневшую… целовал ее ледяные губы.

– Черт возьми, если ты будешь так лежать… помни, мы договорились. Ты отдаешься мне. Давай! – брюзжал он. Дженни встала, сняла платье и осталась в одной сорочке. Чарльз начал гладить ее, и она незаметно отвернулась. Но он заметил. В его бледных глазах вспыхнул жестокий огонек.

– Ложись, – прошипел он, расстегивая брюки. Дженни легла. Она закрыла глаза, сжала губы, скрестила ноги.

– Черт тебя побери, помоги мне, иначе у меня ничего не получится, – он раздвинул ей ноги коленом и попытался войти в нее. Она не шелохнулась. Не могла. Ее плоть была напряжена, его – слабая и вялая. Он обливался потом. – Если мне придется ударить тебя, я ударю. Иногда это единственный способ заставить меня… овладеть женщиной. Я изобью тебя, заставлю кричать и плакать, разобью твое прекрасное личико… Это всегда… возбуждает.

Он пыхтел от усилий, слабо тыкаясь в плеву, пока его собственное тело не предало его, и он не сполз на постель. Он ругал Дженни визгливым, задыхающимся голосом. Его кулаки сжались. Она даже не вздрогнула, не моргнула.

– Попробуй, ударь меня, трус, – презрительно сказала она. – И этого ты тоже не сможешь сделать!

Чарлз не смог ударить ее.

– Вставай! – рявкнул он и, как безумный, вытаращил глаза. – Убирайся к черту! Проваливай подальше с глаз моих! Я предупреждаю, если ты когда-нибудь попадешься мне на глаза, тебе не поздоровится. Избитые тела моих любовниц остались на моем пути от Самарканда до Стокгольма. Их полно в каждом захолустье и городе, где есть английские дипломатические пункты. Пошла вон!

Он повернулся к ней спиной. Бутылка билась о края стакана, когда он наливал джин. Дженни быстро оделась и выбежала из комнаты, на постели остался на разорванной золотой цепочке забытый кулон с жемчужиной, похожей на слезу.

– И теперь этот полоумный явился в Нью-Йорк и заявляет, что он изменился? – спросила Глэдис.

Дженни кивнула.

– Врет! – уверенно сказала мисс Райт.

Чарльз Торндайк сдержал свое слово. Два часа спустя он появился на Первой авеню под дверью квартиры Дженни. Рядом с ним стояли Хорас Лейк и Гьерд Зорн. У подъезда на тротуаре, покачиваясь с мыска на пятку, стоял бравый полицейский.

– Сейчас же открой, Дженни Ланган, не то мы взломаем двери! – раздраженно кричал он.

Чарльз отошел в сторону. Он умылся и переоделся в чистый костюм и совсем не походил на того Торндайка, который стоял у фонарного столба утром.

Зорн с первого удара выбил дверь плечом. Мужчины вошли в квартиру Дженни.

В комнатах никого не было. Квартира оказалась абсолютно пустой, словно Дженни и ее маленькая семья никогда в ней не жили. Не осталось ни малейшего намека на них: ни золотистого волоса на полу, ни оторванной пуговицы, ни даже остывшей золы в печи. Обо всем позаботилась Медея. Она сама часто читала будущее на холодной золе и считала, что лучше оградить себя от случайностей.

Грубо ругаясь, Торндайк принялся бить стекла в окнах изящным набалдашником дорогостоящей трости.

– Когда мы найдем эту проститутку… Я покончу с ней на этот раз. Клянусь, я разорву ее на кусочки, как это стекло, – шипел он, багровея от злости.

– Эй, англичанин, где вы собираетесь ее искать? Я сам хочу добраться до хорошенькой штучки, – заявил Зорн.

– Не забывай, я – первый. Я должен закончить то, что начал несколько лет назад. Когда я потешусь вдоволь, я заберу маленькое отродье и исчезну. Мисс Ланган я оставлю вам, парни. Развлекайтесь, сколько хотите. К сожалению, у меня нет ни малейшего представления, где ее искать.

– Что вы собираетесь делать с детьми, Торндайк? – угрюмо спросил Лейк. – У меня есть маленькая дочь. Я обожаю крошку. Я ничего не имею против малышки и ее матери. Мне нужно рассчитаться с заносчивым грубияном Агнелли.

– У него есть повод быть заносчивым. Он внук графа Альбы и получит часть наследства дяди. Мне никогда не понять, почему он живет как простой рабочий. Наверное, здесь замешана политика. Альба всегда было странным семейством… Значит, вы обожаете детишек, мистер Лейк? – Торндайк высокомерно посмотрел на обходчика. – Можете забрать детей Ланган и отвести своей жене! Мне все равно, что будет с ними. Только, чтобы Дженни больше никогда их не увидела, понятно?

– Я думал, что вы отец девочки. Я думал, мать не разрешает вам видеться с собственным ребенком. Я думал, вы хотите увезти ее домой и воспитать как благородного английского ребенка… – забормотал Лейк.