Джойс Майерс - Искушение

– Звезды так близко, что можно дотронуться рукой. Слышишь, в воздухе пахнет звездами. Но… что это? – беспокойно спросила она, напуганная громким треском, напоминавшим ружейную пальбу.

– Послезавтра четвертое июля – день Независимости. До тех пор – весь день и половину ночи – будут устраивать фейерверки, – объяснил Рокко. – В следующем году ты не испугаешься.

Дженни покачала головой.

– Не могу представить себе, где я буду в следующем году. – Ее сердце разрывалось от тоски по Габриелю.

– Я так хочу, чтобы он был рядом со мной. Хочу просыпаться в его объятиях, – в ее голосе послышалось отчаяние. Рокко было жаль Дженни. Он понимал, что должен что-то предпринять, чтобы образумить Габриеля и вернуть его Дженни. Но что? Трудно найти выход, если тебе всего шестнадцать.

– Посмотри, Дженни. К нам идут мисс Райт и методистский священник.

Священник поставил напротив скамейки трехногий кожаный складной табурет и устроился на нем, как большой мяч на носу у морского льва.

– Добро пожаловать, – Этикус Эсберн уставился на Медею со скептической улыбкой.

Старушка вышла из леса, с трудом передвигая ноги. В руках она несла корзину, полную грибов и трав. Когда она устало опустилась на скамейку, Этикус сказал:

– На рассвете запоет труба. В семьях начнут молиться, петь гимны, прославлять Бога. Потом мы соберемся вместе в молитвенном доме. Прежде чем присоединиться к нам, побродите вокруг, осмотритесь, загляните к другим отдыхающим. В каждой палатке вы найдете накрытый стол, и вас встретят как дорогих, желанных гостей.

– Кушайте с аппетитом, – добавила Глэдис.

– О, да, – согласился Эсберн. – Гостеприимство, как и преданность, – священная обязанность. Мы приглашаем вас всех. И не имеет значения, к какой церкви вы принадлежите. – Свет фонаря отражался в стеклах его очков в металлической оправе, скрывая выражение его глаз. Блики играли на двух больших выступающих зубах, на густых черных бровях, в которых блестели нити серебра.

– Спасибо, сэр, – Дженни старалась говорить спокойно, хотя красота ночи и тоска по Габриелю взволновали ее. – Вы давно выезжаете сюда на лето? – спросила она, чтобы поддержать разговор.

– Двадцать лет. В 1871 году, двадцать один год назад мы организовали здесь большой молитвенный дом на открытом воздухе. Мы купили у местного фермера, мистера Карпентера, двести сорок акров [25]земли. Это был небольшой сонный скучный фермерский поселок. Теперь он превратился в излюбленное место летнего отдыха, милое и очаровательное. И совсем недалеко от большого города. Мы, методисты, скоро создадим повсюду такие островки веры. Мы продадим эти земли и постройки – надеюсь, выгодно – и построим церковь для нашей паствы. Что ж, пора спать, мои юные друзья. Завтра наступит новый день. Он начнется очень рано. – Эсберн встал, аккуратно сложил табурет и сунул под мышку. – О, чуть не забыл. Дженни Ланган, о вас спрашивали. Вас ждут у молитвенного дома. Спокойной ночи.

И он удалился в сопровождении Глэдис, оживленно обсуждая план будущей службы.

Последние слова священника повисли в воздухе. Первая мысль Дженни была о Габриеле. Ее охватила безумная радость. Потом она вспомнила о Торндайке и ужаснулась. Она зашла в палатку, чтобы взглянуть на детей.

– Рокко, пожалуйста, будь внимателен, – сказала Дженни и побежала к молитвенному дому.

– Не волнуйся, я присмотрю за ними. Но кто защитит тебя? – крикнул паренек ей вслед. Ее распущенные волосы сверкали золотом в лунном свете и казались бледным пятном, когда на них падала тень деревьев. Рокко следил за ней, пока она не скрылась из виду.

Только что закончилась служба. В необъятном молитвенном доме сотни людей стояли, бродили, разговаривали, сидели на скамейках и на одеялах, расстеленных прямо на полу. Похожий на навес с простым куполообразным сводом, дом был открыт со всех сторон. В жаркие дни его продувал теплый летний ветерок. В непогоду он укрывал верующих от дождя, в жару – от палящего солнца. Люди все время находились в гармонии с природой. Поиски Дженни осложнялись тем, что этот открытый дом позволял входить и выходить с любой стороны. И она не знала, откуда начинать поиски и кто ищет ее. Откинув назад волосы, Дженни перешла на шаг. Она пробиралась сквозь толпу. Сердце колотилось в груди. В голове билась одна мысль: «Габриель, Габриель», словно силой своей любви и тоски она могла вызвать его появление. С надеждой она всматривалась в лица людей. Дженни, как все, дружелюбно улыбалась, кивала головой, но не находила ни одного знакомого лица. Толпа поредела, и Дженни решила еще раз обойти дом по кругу. Сердце упало, наверное, священник ошибся, никто ее не ищет.

– Дженни! Дженни Ланган! – послышался мужской голос. Она резко повернулась, синие глаза вспыхнули от счастья. Отчаянным и напряженным взглядом она высматривала его в толпе. Мелькнуло знакомое лицо – Федерико. И она разрыдалась. Смятение и разочарование охватили Дженни, и она потеряла выдержку.

– О… Фр… Фред Бейбет! Я так… так… рада видеть вас! – Рыдания сотрясали ее тело. Ей приятно было видеть своих друзей. Но острое чувство разочарования не оставляло ее. По щекам бежали слезы.

– Должна сказать, что у тебя действительно радостный вид, Джен, – с легким сарказмом произнесла Бейбет. – Она ужасно счастлива видеть нас. Правда, Федерико?

Он вскинул голову, сжал губы и задумчиво посмотрел на Дженни. Девушка улыбалась сквозь слезы.

– Мне жаль, милая Бейбет, но я не могу согласиться с тобой, – ответил Фред.

– А ты не догадываешься, почему?

– Мы оба знаем, почему, прекрасная Бейбет. Ей хочется видеть только одного человека. И этот человек – Габриель Агнелли.

Дженни кивнула, улыбаясь дрожащими губами.

– Все хорошо, Джен. Он должен скоро появиться здесь.

– Когда? – спросила Дженни. Она взяла под руки Бейбет и Фреда и повела их в свою палатку.

– Габриель не сказал, когда приедет. Думаю, не раньше, чем уладит свои дела, – объяснила Бейбет.

Они сидели у палатки Дженни на скамейках, табуретках, пеньках. Чтобы отогнать москитов, Дженни разожгла костер из водяной травы – рогозы. Проснулся Эллис, и Дженни усадила малыша себе на колени. Взгляд его серьезных глаз перебегал с одного лица на другое, будто он понимал каждое сказанное слово.

– Рокко, мой любимый nipote, когда я расскажу твоей маме, что ты выглядишь очень хорошо, она растает от счастья. Оказывается, лучшее лекарство – уехать из душного города, – Фред весело улыбнулся.

Действительно, всего один день, проведенный на воде, и несколько часов в деревне вернули пареньку румянец.

– Что значит, «nipote» – спросила Дженни.

– Nipote? Внук. Правда, дедушка? Когда я первый раз назвал этого парня дедушкой, он страшно разозлился. Помнишь, Дженни? А сейчас? Вы только посмотрите на него, – засмеялся Рокко.