Патриция Грассо - Валлийская колдунья

– Дождь! Костер Сэмуинна погас! – воскликнула она. Ричард бросился к ней. Подняв Кили с пола, он снова отнес ее на кровать.

– Вы сможете поговорить с матерью в следующем году, – сказал он, пытаясь утешить ее. – Я построю крышу, чтобы защитить костер от дождя. Обещаю вам.

Обняв Кили, Ричард зашептал ей слова любви. Постепенно ее дыхание выровнялось, и граф понял, что она заснула. И только тогда Ричард закрыл глаза и позволил себе немного расслабиться.

Кили стояла в тесном помещении королевской часовни Хэмптон-Корта. Горели свечи. С ней были герцог Ладлоу и леди Дон, но она не обращала на них никакого внимания. Кили смотрела прямо перед собой на голую, ничем не украшенную стену и с волнением думала о том, что будет с ней в ближайшие сорок лет.

Через несколько минут герцог Ладлоу проведет ее по проходу к алтарю и передаст Ричарду Деверо. Кили до сих пор не понимала, почему граф так настаивает на браке. Она знала, что никогда не сможет приноровиться к тому образу жизни, который существовал при английском дворе. У ее будущего мужа была репутация ловкого придворного, он считался одним из фаворитов королевы. И когда жена станет для него препятствием, Ричард, конечно же, возненавидит ее. Сможет ли она жить рядом с человеком, который будет постоянно пренебрегать ею? Неужели ей предназначена роль изгоя в жизни? Почему в бесконечной вселенной для нее не нашлось места?

Погруженная в раздумья, Кили внешне казалась совершенно спокойной и сосредоточенной. В подвенечном платье из кремового атласа, расшитом жемчугом, она походила на сказочную принцессу. Лиф с глубоким квадратным вырезом плотно облегал фигуру и приоткрывал верхнюю часть груди.

Но на этом ее сходство с добропорядочной английской дворянкой заканчивалось. Презрев протесты графини Чеширской, Кили распустила свои иссиня-черные волосы свободной волной по спине. Ее голова была не покрыта. И вопреки английской традиции Кили отказалась от вуали. На груди ее поблескивал украшенный драгоценными камнями кулон в форме головы дракона, на правой руке сверкало обручальное кольцо.

Кили решила быть самой собой, не скрывать своего происхождения и не стесняться его.

В руках Кили держала букетик цветов апельсинового дерева, от которых исходил тонкий аромат. Эти белые цветки символизировали девственность и служили своего рода талисманом, обеспечивающим плодородие, поскольку цветки и плоды появляются на апельсиновом дереве одновременно.

– Пойду посмотрю, все ли готово, – сказала леди Дон, нарушая напряженную тишину.

Кили услышала, как за ее спиной скрипнула дверь. Она ощущала присутствие герцога, стоявшего рядом с ней, но не желала с ним разговаривать. После памятной ночи в саду графа она не обмолвилась с ним ни словом.

– Я сожалею о том, что причинил тебе боль в Сэмуинн и заставлял страдать в другие дни и ночи, – промолвил герцог хрипловатым от волнения голосом. – Ты имеешь право ненавидеть меня, дитя мое, но знай, что я люблю тебя всем сердцем.

Кили кивнула, давая понять, что приняла к сведению его слова, но ничего не сказала. Устремив невидящий взор вперед, она думала о том, что граф был прав. Она действительно тяжело переживала размолвку с отцом. Кили не могла простить его, но ей нелегко было видеть, что он страдает.

Дверь открылась, и в тесное помещение вновь вошла леди Дон.

– Жених ждет невесту, – сообщила она.

Не говоря ни слова, герцог и Кили вышли из маленькой комнаты и оказались в главном помещении часовни. Герцог протянул дочери руку, собираясь провести ее по проходу между рядами скамеек к алтарю, но Кили замешкалась.

– Что сделано, то сделано, – неожиданно сказала она, поднимая на герцога глаза, полные слез. – Вы не хотели причинить мне боль, я знаю. Простите мне те ужасные слова. Я люблю тебя, папа!

– Возлюбленное дитя мое, – растроганно промолвил герцог и порывисто обнял ее.

Они не хотели расставаться теперь, когда наконец обрели друг друга. Графиня Чеширская с улыбкой наблюдала эту трогательную сцену, смахнув слезинку. Она слышала гул встревоженных голосов у себя за спиной. Это пришедшие на бракосочетание гости взволнованно переговаривались, задаваясь вопросом, почему задерживается невеста, ведь ее ждет самый завидный жених Англии.

Повернувшись лицом к нарядной толпе, леди Дон отыскала взглядом Ричарда. Он пробирался по проходу, направляясь к невесте. Графиня постаралась спрятать улыбку. Этот повеса, разбивший не одно женское сердце, опасался, что невеста бросит его у самого алтаря и сбежит.

Не обращая внимания на то, что она находится в храме, леди Дон сложила ладони рупором и прокричала:

– Наберитесь терпения, Деверо! Дайте Ладлоу и его дочери проститься!

Ричард не обращал никакого внимания на придворных, которые откровенно потешались над ним. Увидев, что невеста и ее отец стоят, крепко обнявшись, Ричард кивнул графине и вернулся на свое место к алтарю.

Наконец герцог выпустил дочь из объятий и ободряюще улыбнулся ей. Взяв Кили за руку, он повел ее по проходу к алтарю.

Кили с интересом разглядывала богато декорированную королевскую часовню, в которой горели сотни свечей, отбрасывавших на стены таинственные тени. Лазурный свод купола украшали золотые звезды, символизировавшие небеса, обиталище Бога.

Кили взглянула на собравшихся гостей и увидела, что взоры всех присутствующих прикованы к ней.

– Я не справлюсь со своей ролью, папа, – прошептала она, чувствуя, как ее охватывает паника при мысли, что среди гостей – множество врагов.

Герцог сжал ее руку.

– Ты более порядочна и благородна, чем все они, вместе взятые, – сказал он.

Алтарь располагался за вратами из красного дерева. Ричард и Кили должны были пройти через них и встать на колени перед архиепископом Кентерберийским. Храм украшали букеты цветов, и в каждом из них были нигеллы – любовь в тумане, которыми Кили любовалась в доме графа.

Не обращая внимания на любопытные взоры придворных, Кили не сводила глаз с красавца, ожидавшего ее у алтаря. Кили улыбнулась ему. Его изумрудные глаза смотрели на нее с любовью, и это прибавляло ей сил. Она дошла до Ричарда и остановилась рядом с ним.

Расцеловав отца в обе щеки, Кили повернулась к графу и протянула ему свою руку. Придворные тут же начали громко перешептываться, послышались смешки. Даже архиепископ Кентерберийский не смог сдержать улыбки.

Ричард, усмехнувшись, взглянул на Кили сверху вниз.

– По обычаю, руку невесты жениху передает ее отец, – тихо сказал он.

– О! – воскликнула Кили и, покраснев от смущения, хотела вырвать у Ричарда свою руку, чтобы сделать все так, как того требовала традиция.