Жаклин Рединг - Искушая судьбу

– Благодарю вас, милорд, хотя я не считаю это проявлением храбрости. Я поступила так, как, по моему мнению, должна была поступить ваша жена.

– Вы снова недооцениваете себя. Эти селяне не так уж часто приветствуют англичан. Они только-только начали воспринимать меня как своего нового господина.

И я не был уверен в том, нужно ли представлять вас им так скоро.

– Их презрение к нам можно понять. Я совершенно уверена, что подобно тому, как многие англичане видят в ирландцах врагов, ирландцы испытывают к нам те же чувства. И пытаться утаивать от них тот факт, что ваша жена – англичанка, значило бы только увеличивать этот разрыв между нами. Эти люди не более ответственны за преступления, совершенные ирландцами, чем вы или я за преступления англичан. Они просто невинные жертвы войны.

Сент-Обин ничего не ответил, и Мара внезапно испугалась, не зашла ли она слишком далеко.

– Я что-нибудь не так сказала?

– Нет, Арабелла. Просто я думал о том, что не так уж много на земле людей, способных меня удивить.

Не уверенная в том, следует ли ей воспринимать эти слова в качестве похвалы, Мара решила больше не касаться этого вопроса. Вместо этого она использовала момент, чтобы обратить его внимание на жителей деревни и их проблемы.

– Я подумала, милорд, не можем ли мы как-нибудь помочь селянам? Ведь так очевидно, что их жилища крайне нуждаются в ремонте, скот сильно истощен, а одежда в таком состоянии…

– Не вижу в этом необходимости, Арабелла.

Такой решительный отказ привел Мару в замешательство.

– Но нельзя ли хотя бы на короткое время освободить их от арендной платы?

– Это невозможно.

– Но вы же, конечно, понимаете, что, оказав им помощь, вы таким образом увеличите доходность Кулхевена. Имея лучшую одежду и скот, они смогут засевать больше зерна и производить больше…

– Я сказал «нет», Арабелла!

Резкое замечание Сент-Обина заставило Мару замолчать.

– Сейчас настали трудные времена для всех, не только для Ирландии. У этих людей по крайней мере есть крыша над головой. Многие жители Ирландии вообще не имеют ее. Жилища многих были разрушены, а самих людей оставили умирать в канавах. Других, вместе с их хозяевами, согнали со своей земли в Северную Ирландию, где они влачат жалкое существование. У этих же по крайней мере остались дома и семьи.

– Но они голодают, милорд. Вы же не можете не видеть этого. Вы сказали, что хотите завоевать их доверие. Разве то, что вы дадите им возможность жить по-человечески, не поможет вам добиться этой цели?

Сент-Обин молча смотрел на нее, и ей на какое-то мгновение показалось, что она выиграла. Но потом он отрицательно покачал головой:

– Я ничего не могу с этим поделать. Ваш собственный крестный запретил это. Жители деревни должны сами найти выход из создавшегося положения. Ваша забота о людях Кулхевена достойна похвалы и делает честь вашим чувствам, но мне кажется, что вопрос исчерпан. День был трудный, и я устал. Спокойной ночи, Арабелла.

Он повернулся и вышел из комнаты.

Глядя ему вслед, Мара сердито фыркнула. Как может он оставаться таким безразличным, таким жестоким и жить здесь по-королевски, зная, что в деревне голодают дети? Ей хотелось накричать на него, заставить увидеть, что он абсолютно не прав, но она знала, что не может этого сделать. Смотря вслед уходящему Сент-Обину, Мара понимала, что Арабелла никогда не стала бы так с ним разговаривать.

Она хотела вернуть ему самоуважение, которое, как ей казалось, он потерял. Теперь ей казалось, что этого самоуважения не существовало вообще.

Может быть, она зашла слишком далеко и дала ему повод для подозрений – такого решительного отказа Мара никак не предполагала. Она всегда считала его джентльменом, корила себя за то, что обманула столь благородного и справедливого человека. Может быть, подобное мнение было ошибочным.

Адриан закрыл дверь своей спальни и нервно пригладил рукой волосы. Он знал, что все сказанное Арабеллой – сущая правда, но боялся привлечь внимание Протектората. Если бы существовал какой-либо способ убедить Кромвеля в необходимости помощи этим людям, он сделал бы это. Арабелла была права. Ее крестный, несомненно, должен понять, что, помогая этим людам, он, в свою очередь, поможет землевладельцам-англичанам сделать свои поместья более доходными.

Но чего не знала Арабелла и слишком хорошо знал он, так это то, что в намерения Кромвеля не входило восстановление Ирландии руками ирландцев, не важно, были они крестьянами или кем-либо другим. Его целью являлось полное уничтожение ирландской расы и заселение страны английскими колонистами. Но, не желая пачкать руки в крови, вместо того, чтобы поставить всех ирландцев к стенке и одним разом покончить с их несчастной жизнью, он предпочел обречь их на медленное вымирание.

Кромвель был трусом, но был неглуп и без колебаний погубил бы первого же англичанина, осмелившегося не подчиниться, его приказам. Сама эта мысль заставляла вскипать кровь Адриана. Эти люди умирали от голода, были обречены на нищенское существование, а «круглоголовые» наживались на их страданиях. Если бы существовал какой-либо способ помочь жителям деревни, не вызывая подозрений со стороны, он немедленно сделал бы это. Но он должен быть уверен в том, что не попадет при этом в ловушку, чего он просто не мог себе позволить.

Всегда считая себя человеком, распоряжающимся собственной судьбой, Адриан бесился от того, что руки у него связаны подобным образом. Любой случай проявления симпатии по отношению к ирландцам мог привести к конфликту с Кромвелем. Один из его лучших военачальников лишился своего поста и был отправлен в Ньюгейт только за то, что подверг наказанию чересчур ревностного солдата, ударившего пожилую ирландку.

Женитьба англичанина на ирландке была объявлена Кромвелем преступлением, за которое полагались кнут, виселица и четвертование.

Он не доверял никому, подозревал каждого и всегда. предпочитал верить плохому. Так что до тех пор, пока Кромвель не утолит обуревающую его жажду власти, Адриан будет беспомощен оказать поддержку людям Кулхевена, своим людям.

И все же Адриан не собирался быть резок с Арабеллой. Он злился не на нее, а на свою беспомощность.

Она была так же не виновна в этом, как и те люди, которых так смело защищала. Сейчас он понимал, что, обвинив в некотором роде ее в злодеяниях крестного, поступил несправедливо. Но, услышав ее просьбу о помощи селянам и зная, что она права, он понимал также, что его можно винить не более, чем ее.

Завтра утром он загладит свое дурное поведение.

Возьмет ее на пикник и покажет окрестности замка.

Несмотря на случившееся ранее, она хорошо вошла в роль его жены, приняла близко к сердцу проблемы Кулхевена. Собственно говоря, не будь Адриан уверен в обратном, он мог бы подумать, что Арабелла симпатизирует ирландцам.