Бетина Крэн - Леди Удача

Чарити начала пятиться к двери и громко звать Вулфрама, и призывы ее наконец возымели свое действие. Но не Вулфрам, а Цезарь кинулся к ней на голос, угадав, что здесь путь к спасению. Кот пулей пронесся через зал, нырнул под ее юбку и был таков. Вулфрам же, мчавшийся за ним не разбирая дороги, со всего разбега врезался в свою хозяйку. Чарити вцепилась в пса изо всех сил и сумела остановить его.

Безумная суматоха внезапно закончилась. Подбежал Рейн, громко позвал Брокуэя и Эверсби и приказал вывести пса вон. В гробовом молчании лакей и дворецкий потащили упирающегося Вулфи к дверям.

— Но что нам с ним делать, милорд?

Рейн посмотрел сверху вниз на Вулфрама, который пыхтел, упирался и явно был чрезвычайно доволен собой. Рейн поймал взгляд карих собачьих глаз, прикинул, какой потенциал имеет эта зверюга в плане отваживания котов, и приказал:

— Поместите пса в мой кабинет.

Чарити выпрямилась, разгладила свое муслиновое платьице, одернула шерстяной спенсер. Она вдруг заметила, что Рейн следит за каждым ее движением. Вся унизительность произошедшего вдруг стала ясна ей. И это она навлекла на мужа такую катастрофу. Но тут она увидела, что глаза у него веселые и смотрят ласково… Взгляд его словно говорил: «Мы с тобой заодно, вдвоем против всех». Неужели он так легко отнесся к столь чудовищному происшествию?!

Рейн повернулся к дамам, которые понемногу оправлялись от испуга и начинали поглядывать на залитые чаем платья, на осколки фарфора и даже лепетать невнятные извинения за свою неловкость; леди Кэтрин сокрушалась по поводу их погубленных нарядов.

Дамы, впрочем, поспешили откланяться и, ссылаясь на неотложные дела, ринулись к выходу. Когда дверь закрылась за последней из них, леди Кэтрин в праведном гневе повернулась к внуку и заявила, что никогда в жизни не была еще так унижена. И как он вообще посмел привести в дом этого ужасного пса?

— Так ведь это же его дом, кажется? — встряла леди Маргарет, и сразу же гнев леди Кэтрин обрушился на нее.

— А вы, вы! Вы оскорбили моих гостей! Как вы посмели?! Вы, похоже, понятия не имеете, что такое любезное обращение!

— Ну уж я довольно знаю, что такое любезное обращение, чтоб не орать на человека в его собственном доме… да еще в присутствии его молодой жены и ее родственницы… с которой, кстати, кое-кому не помешало бы поздороваться!

Итак, конфликт перешел в новую стадию. Вцепиться друг в друга готовились надменная светская львица, закованная в броню безупречных манер, и провинциальная цыганистая чудачка, обвешанная амулетами. Чарити обратила умоляющий взор на Рейна в надежде, что он придумает, как разнять старух. Но Рейн только с интересом наблюдал за развитием конфликта, и губы его кривились в легкой улыбке. Дело кончилось тем, что леди Кэтрин, задохнувшись от негодования, круто развернулась и отправилась разыскивать Цезаря.

Когда Рейн, взяв Чарити под руку, повел ее в сводчатую переднюю, к парадной лестнице, вид у него был очень довольный.

— Пойдем, покажу тебе верхний этаж, — сказал он неожиданно благодушным тоном. — Полагаю, тебе не помешало бы чуть-чуть отдохнуть да и освежиться тоже.

Но наверху выяснилось, что с расквартированием будут проблемы. Леди Кэтрин вселилась в покои, которые должна была занять молодая жена виконта Оксли, то есть в спальню напротив его спальни. Так что свободными оставались только небольшие комнаты для гостей дальше по коридору… или же покои этажом выше, но их еще нужно было прибрать, освежить и обставить.

— Меня вполне устроит любая из спален для гостей, — поспешила сказать Чарити.

Рейн метнул на нее грозный взгляд.

— Ты здесь не гостья, Чарити. Это твой дом, — сердито сказал он.

Вдруг его осенило: есть прекрасное решение этой проблемы! Чарити просто вселится в его спальню и будет спать с ним каждую ночь! На лице его расплылась коварная ухмылка; итак, ему есть за что поблагодарить свою тщеславную, жадную, самоуверенную бабушку. Он выпрямился, улыбнулся.

— Совершенно ни к чему сгонять с насиженного места мою дорогую бабушку. Отнеси багаж виконтессы прямо в мои покои, Эверсби.

Чарити не имела ни малейшего представления, как принято распределять спальни между супругами в аристократических домах. Но из предыдущих слов Эверсби и по отчаянному выражению, промелькнувшему на его лице, она заключила, что вообще-то не принято, чтобы супруги спали в одной спальне. Но прежде чем она успела возразить, Эверсби спросил:

— Багаж виконтессы прибудет сегодня?

— Багаж виконтессы здесь. — И Рейн кивком указал на потертый кожаный саквояж, одиноко стоявший посреди передней.

Дворецкий бросил быстрый и смущенный взгляд на Чарити, и она сразу же залилась краской и опустила глаза. Это не ускользнуло от внимания Рейна.

— Кстати, чтоб не забыть: надо немедленно послать к лучшей лондонской портнихе — пусть мастерицы придут завтра же утром и займутся гардеробом миледи. Послать также к шляпнице и сапожнику. А потом я сам повезу виконтессу по модным лавкам, покупать остальное.

Брови Эверсби чуть приподнялись в изумлении, он повернулся, собираясь уходить, однако окрик Рейна заставил его оглянуться: — И вели приготовить ванну. Нам всем надо помыться и переодеться в свежее. И еще; бананов, полагаю, так и не удалось отыскать? — Эверсби подтвердил его опасения. — Ну тогда пусть подадут апельсины.

Рейн сам повел Чарити к громадным дверям красного дерева, которые вели в его покои. Эверсби же занялся леди Маргарет, которую следовало разместить в комнате для гостей. Покои Рейна оказались роскошно убранными комнатами с тяжелыми винно-красными бархатными шторами на высоких окнах, мягкими обюссонскими коврами на полу и огромными вольтеровскими креслами, обитыми дивным сафьяном. Спальня была обставлена изящной мебелью красного дерева, стены украшали три очень выигрышно размещенные картины в золоченых рамах, изображавшие охотничьи сцены. В центре на небольшом возвышении стояла кровать красного дерева с массивными резными столбиками, поддерживающими полог: бархат на парчовой подкладке, отделанный золотым галуном. Чарити широко открыла глаза при виде целой груды шелковых подушек в изголовье. Как хорошо было бы плюхнуться на эту мягкую груду… вместе с ним.

В следующую же секунду, придя в ужас от самой этой мысли, она взяла себя в руки и обернулась к мужу. Он наблюдал за ней и наверняка заметил, как она вся обмякла при первом же взгляде на постель.

— Нет, ваше сиятельство. Даже ваш дворецкий был шокирован таким решением. Что, скажите на милость, ваша бабушка станет думать обо мне, когда узнает, что я живу в вашей спальне? Нет, я не желаю оказаться в столь унизительном положении.