Патриция Райс - Бумажная луна

Она услышала, как Таунсенд устраивается на ночь. Все еще дрожа — на этот раз не только от страха, но и от холода, — Дженис забралась под одеяла к своему молчаливому мужу. Он снова был для нее чужим — этот человек, который вступил в противоборство с горой, чуть не убив себя из-за какого-то золота. Она не знала, зачем Питер сделал это, и не имела ни малейшего желания строить догадки. Ей просто хотелось, чтобы вернулся тот мужчина, который бесстрашно лазил к ней ночью в башню.

Дженис пролежала в полудреме остаток ночи, пока не услышала шум в передней. Наспех одевшись, она вышла приготовить завтрак человеку, который привел домой Питера. Таунсенд уже развел огонь и поставил вариться кофе. Увидев ее, он смутился и пошел во двор к лошадям, а хозяйка занялась печеньем и яичницей.

Пока он завтракал, Дженис вернулась в спальню проверить, как Питер, и разбудить Бетси. Питер беспокойно ворочался, и она заботливо поправила сбившиеся одеяла. Она не знала, есть ли у него смена одежды, и решила перестирать то, что сняла с него ночью.

Бетси вскрикнула от радости, увидев, что Питер вернулся домой. Дженис не стала говорить, что он болен — пусть девочка думает, что дядя просто спит, — и как только Бетси оделась, выпроводила ее из комнаты. Таунсенд уже мыл свои тарелку и кружку. Увидев Дженис, он смущенно поднял на нее глаза, так же смущенно поблагодарил за завтрак и, спросив про Питера, ретировался к двери, обещав прислать доктора сразу, как только найдет его.

Сразу, как только найдет его. Дженис не понравились эти слова, но она с улыбкой помахала рукой Таунсенду, исчезнувшему на горной дороге. Сразу, как только найдет. И когда же это случится? Неужели ему придется ехать до самого Гэйджа? Она пожалела о том, что здесь такое безлюдное место и не так просто добраться до людей. Дэниел сейчас ей не поможет.

Дженис пустила на бульон последний кусок оленины из тех запасов, что ей приносил Мартин, и, усадив Бетси за штопку, вернулась в комнату больного. Питер был еще в горячке, но открыл глаза, услышав ее голос, и выпил воды, которую она подала. И все-таки Дженис сомневалась в том, что он ее узнал.

— Мы уже богаты? — спросила Бетси, заглядывая в дверь спальни.

Дженис в это время пыталась напоить Питера бульоном.

— Не думаю, — ответила она, когда муж наконец открыл рот и взял ложку.

Питер, казалось, совсем не понимал, где он и что с ним.

— Ну ладно, мы станем богатыми, как только я начну продавать свои картины, — заверила ее Бетси и вернулась к своим делам по хозяйству.

Дженис невольно улыбнулась. Наивная детская самоуверенность! Если бы все было так просто!

В эту ночь она устроила для Бетси постель в комнате у камина. Если они будут жечь огонь много ночей кряду, то скоро кончатся запасы поленьев. Так что, если Мартин не вернется, Дженис придется самой учиться колоть дрова.

В тишине спальни Дженис надела ночную рубашку и легла под одеяло к Питеру. Тело его пылало, как печка, он то дрожал в ознобе, то исходил потом. Когда ему было холодно, она ложилась к нему поближе, согревая его собой, а когда становилось жарко, протирала мужа холодной водой. Дженис просто не знала, как еще облегчить страдания Питера.

Когда он начинал особенно беспокойно метаться по постели, Дженис давала ему выпить виски, разведенное с водой. Бутылку оставил Таунсенд как свое единственное медицинское средство. Похоже, оно помогало, Питер на какое-то время успокаивался, и Дженис удавалось немного поспать.

Она проснулась, услышав хриплый голос Питера. Муж звал ее по имени. Не успела она еще прийти в себя, как его худая, но сильная рука уже лежала на ее груди. Задыхаясь, она попыталась отодвинуться, но он перебросил ногу ей через бедро и впился губами в шею. Он скорее сосал, чем целовал, и Дженис тихо застонала от удовольствия.

— Дженни! Дженни, — прошептал он, задирая подол ее сорочки.

Дженис чуть не выпрыгнула из собственной кожи. Питер поцеловал ее грудь. По беспокойным движениям и бессвязной речи она понимала, что муж еще в лихорадочном забытьи, но это нисколько не охлаждало ее пыл. Дженис почувствовала на себе его тело. Это тело искало разрядки, в которой нуждались оба. Она не знала, откуда в Питере взялись силы. Кожа его полыхала, как живой факел.

По сравнению с их предыдущей близостью это было безумством похоти, но Дженис это уже не волновало. Ее муж вернулся, и она сделает так, чтобы у них все было хорошо. Крепко обняв Питера, она позволила ему воспользоваться ее телом. Она закричала, когда он, утолив свою страсть, оставил ее страсть неутоленной. Дженис уже знала, что полагалось чувствовать в такие моменты, и не почувствовала этого, но зато дала Питеру какое-то умиротворение. Он перекатился на спину и сладко заснул.

Дженис заснула не сразу. Глупо было с ее стороны позволить ему это. Что, если Питер умрет от горячки, а она забеременеет? Как тогда жить, если она не сможет работать?

Но наперекор всем страхам сердце ее отчаянно жаждало того крошечного человечка, который, возможно, уже зарождался в ней. Она хотела ребенка от Питера, и поэтому должна заставить Питера выжить.

Встав на рассвете, Дженис умылась, оделась и пошла готовить завтрак. Питер проснулся от вкусного запаха горячего хлеба. Он лежал на постели, едва в сознании, и умирал от чудовищного голода. В желудке была бездонная пропасть, готовая поглотить вагон еды. Но вот что странно — он чувствовал странное умиротворение.

Наконец он понял, что ему тепло, сухо и что он лежит на облаке. Еще он понял, что проснулся без болезненной эрекции, которая не давала ему покоя каждое утро на протяжении нескольких месяцев. Бывали дни, когда ему хотелось все бросить и уехать к Дженис, настолько непереносимой была эта мука воздержания. Здесь, в горах, не так просто найти воду, но ему удалось отыскать холодный ручей. В нем он топил свое вожделение. Но едва ли холодный ручей мог дать ему такое чувство блаженной насыщенности, какое он испытывал сейчас.

Ему было тепло и сладостно хорошо, а теперь еще он почувствовал отчетливый запах секса, идущий от простыней. Черт, где же он? Простыни! Он спал на простынях!

Питер с усилием открыл глаза и уставился вверх, на бревенчатый потолок. Он узнал знакомые очертания сучка на бревне по правую сторону от кровати. Он у себя дома! И простыни на кровати, и запах пекущегося хлеба…

Кэт? Нет, не может быть. В городке говорили, что Каталина пару месяцев назад сбежала с каким-то торговцем. Она оставила нижнюю юбку, которую Питер купил ей вечность назад. Он нашел эту юбку, когда заехал домой по дороге в гору, но так и не понял, почему Кэт ее оставила — то ли хотела насмешливо бросить эту юбку ему в лицо, то ли просто передавала данный предмет туалета его следующей любовнице. Женщины всегда были для него загадкой. Все, кроме Дженис. Дженис он понимал.