Анита Миллз - Опасная игра

— Где-то четыре мили, — ответил проводник.

— За это время я могла бы добраться до Колумбуса, даже если бы шла из Галвестона пешком, — пробормотала она вполголоса.

— Но самое ужасное — то, что, даже когда мы дотащимся туда, это будет всего лишь меньшая часть пути до Сан-Антонио. У меня появляется такое ощущение, что Пенсильвания находится на другом конце света.

Глянув на пестрое сборище оставшихся в вагоне пассажиров, она вздохнула и добавила:

— По сути, Техас — это какая-то другая, совсем чужая страна.

— Вам пока приходится видеть далеко не лучшее из того, чем может похвалиться Техас, — проговорил Маккриди. — Ладно, по крайней мере, худшие из этой ватаги сошли на предыдущей остановке.

— Хотелось бы верить, что это так.

— Разве я хоть раз вам солгал? — спросил он шутливым тоном.

— Разве вы когда-нибудь говорите правду? — кольнула она его в свою очередь.

Он напустил на себя обиженный вид:

— Знаете, я мог бы вас оставить в теплых объятиях ваших объявившихся родственничков, но я этого не сделал.

— Говоря откровенно, я и сама до сих пор не понимаю, почему вы этого не сделали, — призналась она.

Маккриди поднял глаза на проводника и спросил:

— Может быть, есть какая-нибудь возможность, чтобы нас подбросили до Орлиного Озера, не дожидаясь, пока отремонтируют путь?

Проводник перевел взгляд на Верену:

— Что, вашей миссис снова нехорошо?

Прежде чем она успела возразить, Маккриди предупреждающим движением положил ей руку на плечо и, кивнув головой, ответил:

— Наверно, это из-за жары. Боюсь, если не дать ей подышать свежим воздухом, она упадет в обморок.

— Вы можете выйти и походить с ней возле поезда.

— Это ненадолго поможет. Ей придется снова возвращаться в вагон, а из-за того, что мы стоим, внутри станет еще жарче. Если к тому же учесть, что закрыт туалет…

— Сюда должны прислать повозку с ремонтной бригадой, но я не знаю…

Он перевел взгляд на остальных пассажиров. Многие из них уже и сейчас недовольно бурчали, переговариваясь друг с другом, а по мере подъема температуры внутри вагона страсти накалятся еще выше.

— Я даже не знаю… в этой повозке не хватит места для всех, кто захочет уехать, — закончил он неуверенно.

— А пока что я хотел бы поместить ее куда-нибудь, где она могла бы прилечь и немного передохнуть, и готов сейчас же заплатить за это.

Опустив руку в карман пиджака, Маккриди нащупал пачку денег и, вынув их, отделил от пачки десять долларов одной купюрой.

— Может быть, вы смогли бы найти для нее подходящее место? — спросил он как бы между прочим.

Не сводя взгляда с денег, проводник некоторое время раздумывал, а потом согласился:

— Что ж, пойду посмотрю, что можно сделать.

— Уж постарайтесь, — вполголоса проговорил Маккриди, вручая проводнику банкноту. — У меня есть еще одна точно такая же, если у вас получится.

Не веря своим глазам, Верена завороженно наблюдала, как проводник аккуратно складывает десятидолларовую бумажку и прячет ее в кармашек для часов. Едва дождавшись, пока он выйдет из двери вагона, пятясь, словно краб, она повернулась к Маккриди и решительно заявила:

— Я ни разу в жизни не падала в обморок. Ни единого разу. И все это нельзя назвать иначе как чистой воды подкупом.

— Угу.

— Вы что, всегда бросаетесь так деньгами?

— А вы предпочитаете сидеть в вагоне и вариться в собственном поту? — отвечал он, явно не чувствуя раскаяния за содеянное. — Через десять-пятнадцать минут здесь будет настоящее пекло, как в раскаленной печи.

— Ну а все остальные? Как это будет выглядеть, когда мы встанем и спокойненько выйдем отсюда, оставив их мучиться в этом аду?

— Если им будет совсем невмоготу, они тоже что-нибудь придумают.

— Вы ведете себя как настоящий эгоист, мистер Маккриди, — принялась отчитывать его Верена. — И не думайте ни на секунду, будто я не понимаю, что всю эту вашу заботу обо мне вы используете лишь как повод самому укрыться от жары.

— Мама всегда мне говорила: «Умей за себя постоять, сынок, а о других пусть позаботится Господь Бог», — спокойно произнес в ответ Маккриди. — Понятно, она тогда говорила это с воспитательными целями, но впоследствии я пользовался ее советом в каких угодно других ситуациях.

— Я уже успела это заметить.

Она повернула голову к окну и стала смотреть, как над прерией поднимаются и зыбко колышутся дымчатые волны марева. А на горизонте чередой тянулись пологие холмы, поросшие густым высокоствольным лесом, манившим под свою уютную сень. Но в такую жару, подумала она устало, добираться до него на собственных ногах — дело абсолютно немыслимое. Шелковые чулки, пояс с эластичными подвязками, доходящие до колен панталоны, сорочка, лифчик, накрахмаленная нижняя юбка под платьем и без того почти довели ее до теплового удара. Если ей и есть за что благодарить Бога в настоящую минуту, так это за свое решение не надевать корсет.

— Как вы считаете, сколько времени займет ремонт пути? — нарушила она молчание.

— Я карточный игрок, а не железнодорожник, — напомнил он ей.

— Все равно у вас должно быть какое-то суждение на этот счет. Во всяком случае, мне показалось, что у вас есть свое мнение по любым остальным вопросам.

— Знаете, у вас от жары совсем в голове помутилось, — безжалостно сказал он, но, видя, как ее лицо зарделось от обиды, смягчился и добавил: — Ну хорошо, если бы мне пришлось заключать пари, я бы сказал, что меньше чем за несколько часов им не управиться.

— Я все готова отдать за ванну и приличную еду, — едва слышно проговорила она. — Я чувствую себя мокрой посудной тряпкой, которую забыли вывесить просушить.

— Вы могли бы иметь и то, и другое, но за это надо платить.

— Увы, я не могу сейчас позволить себе такую роскошь. Я должна экономить оставшиеся у меня деньги.

— Но я же предлагал вам взять часть моего выигрыша, — напомнил он ей.

— Я не хочу быть обязанной кому-либо, мистер Маккриди. Единственное, чего я хочу, так это… Впрочем, сейчас слишком поздно об этом говорить. Он умер, а я… а я не должна была уезжать из дома.

Отвернувшись, она прижалась головой к теплому оконному стеклу и закрыла глаза.

— Ничего, со мной все в порядке, — сказала она, убеждая в этом скорее себя, чем его, — как-нибудь выкарабкаюсь.

— Я в этом не сомневаюсь.

Он почувствовал себя очень утомленным — не меньше, чем она, судя по ее виду. Но вместо того чтобы поддаваться усталости, он решил размять затекшие ноги и встал с места. В пальцах ног, втиснутых в ботинки с толстыми подошвами, ощущалось болезненное покалывание. Чтобы восстановить кровообращение, он принялся ходить по вагону, сначала в один конец, потом обратно — и так несколько раз.