Тереза Медейрос - Черный рыцарь

Близость его теплого тела придала опасную остроту его тихим словам.

— Не спеши так скоро оправдывать меня, Ровена. Я убивал мужчин, которые не совершили ничего предосудительного, кроме того, что обвиняли меня в убийстве.

— И спали с их вдовами?

Гарет не ответил. Он пустил лошадь вверх по неровному склону холма, не выдав своих чувств и даже не вздрогнув, когда руки Ровены обхватили его за пояс.

Блэйн сидел во дворе замка, прислонившись спиной к стене, когда Фолио вошел в ворота, неся на спине седоков. Веселье в замке давно стихло, сменившись раздававшимся кое-где храпом. Блэйн опустил влажную ткань, которую прижимал к своей рассеченной губе, и искоса поглядывал глазом, который еще не полностью распух. Ровена сидела на лошади, прижавшись щекой к спине Гарета. Ее глаза были закрыты. Она пробормотала что-то во сне, когда Гарет соскользнул с лошади, держа одну руку позади себя, чтобы не дать Ровене упасть. Затем он подхватил ее и поставил на ноги.

Она открыла глаза. Чистота чувств, отражавшаяся в голубых глубинах этих глаз, вызвала в Блэйне прилив страсти. Он с трудом встал на ноги, забыв боль в разбитом колене. Глаза Ровены закрылись вновь, и она покачнулась в объятиях Гарета. Блэйн направился было к ним, но, увидев тайный взгляд, которым Гарет украдкой обвел двор, остался в тени. Ровена не ощутила прикосновения губ Гарета к ее виску. Блэйн опустился в бессилии у стены, когда Гарет подхватил Ровену на руки и понес ее в замок.

Блэйн со стоном поднял глаза к небу. В башне, с другой стороны двора, в одном из верхних окон мерцал желтый свет огня в камине. Его сузившиеся глаза не отрывались от незакрытого окна, в котором на фоне Дрожащего света вырисовывалась темная лохматая голова. Ставня с треском захлопнулась, и Блэйн, запрокинув голову, стал громко смеяться, пока кровь из раненой губы не закапала на подбородок.

С тяжелого зимнего неба полетели, крутясь, первые хлопья снега. Они вращались на ледяном ветру и мягко оседали на землю. Двери замка Карлеон были открыты настежь. Рыцари и леди, закутанные в шерстяные и горностаевые одежды, высыпали во двор, подставляя лица падающим снежинкам. Их смех звонко разносился в бодрящем морозном воздухе. Хрупкие снежинки покалывали разгоряченные щеки.

Снег покрыл белым ковром побуревшую замерзшую траву, и мужчины, подкрадываясь сзади один к другому, запихивали пригоршни снега друг другу за шиворот. Кто-то заметил оставленные на турнирном поле копья, и вскоре разгорелись шутливые поединки. Мужчины сражались, оскользаясь на траве, скрытой под тонким слоем снега.

Ровена вышла вслед за другими. Она прижалась к стене, поражаясь сумасшествию дворян, радующихся снегу. Снег никогда не приносил ей радости. Он нес с собой зиму. А зима всегда означала заточение в темном замке с дверями, заваленными сугробами. Они не могли открыть их с декабря по март. Приход снега означал для них одно тряпичное покрывало, укрывающее всех девятерых, и никакой пищи, кроме сырой репы и легенд Ирвина в зимние короткие дни и нескончаемые ночи. Снег сулил им ежедневный суп, в котором было много воды и мало ячменных зерен.

Как и предполагал Гарет, Блэйн осел со всей своей свитой в Карлеоне на зиму, намереваясь уничтожить запасы на несколько лет. Данла распоряжалась людьми, пришедшими по приказу Гарета из деревни, оглушая их своим криком. Блэйн бродил по замку подобно сытому коту, вечно готовый к новым развлечениям.

Странствующие актеры, соблазняемые слухами об обилии золотых монет у сэра Блэйна, стекались к замку. За комедиантами следовали кукольники, за акробатами — канатоходцы, за трубадурами — шпагоглотатели.

Вот теперь снег принес новые развлечения, наполнив двор замка радостной толпой. Ровена обхватила себя руками, сдерживая дрожь. На ней была всего лишь бесформенная накидка из белой шерсти. С той ночи после пира у Блэйна она оценила преимущества простой одежды. У нее не было желания возбуждать сплетни, разносимые вкрадчивым шепотом дам, для таинственности прикрывающих рот расшитым рукавом. Все знали, что она делит с Гаретом его спальню. Никто не знал, была ли она его любовницей или просто избранной служанкой, поддерживающей огонь в камине. При всех Гарет проявлял к ней лишь холодную вежливость. Как, впрочем, и наедине.

Она беспокоила своего хозяина лишь тогда, когда к ней приближался сэр Блэйн. Тогда Гарет внезапно появлялся, как будто выскакивая из ближайшей стены, чтобы осведомиться, каковы ее успехи в письменности или спросить, понравился ли ей завтрак нынче. Это смущало ее и приводило в ярость Блэйна, чья любезность с нею лишь многократно возрастала, когда он злился. В таких случаях она, запинаясь, что-то отвечала Гарету с изяществом деревенской дурочки, спотыкающейся о собственные ноги, и спешила оставить их обоих.

Снег все продолжал сыпаться густой белой завесой, оседая изморозью на бородах мужчин и окутывая башни замка жемчужным покрывалом. На другой стороне двора снег вздымался в воздух серебристыми вихрями. Это Марли боролась с круглолицым оруженосцем. Его стенания о пощаде вызвали улыбку Ровены. Снег садился на ее ресницы и, тая, стекал по щекам, как слезы. Она несколько минут наблюдала за Гаретом, огорчаясь все больше.

Леди Алиса опустилась на колено у его ног. Она набрала снега руками в атласных перчатках, при этом ее отороченная мехом мантилья лежала вокруг нее изящными складками. Она подняла лицо к Гарету, и ее тонкие черты осветились радостной улыбкой. Он подал ей руку, и она, вскочив на ноги, дунула ему в лицо собранным снегом. И тут же, подхватив свои юбки, спряталась за какой-то визжащей дамой. Гарет с рычанием бросился за нею. Через пространство двора его глаза поймали взгляд Ровены.

Он выпрямился и поднял в приветствии руку в черной перчатке. Ровене удалось выдавить улыбку. Вздохнув, Ровена проскользнула обратно в замок, держась в тени главной башни. Она доплелась до кухни, плюхнулась на скамью и застыла, бессмысленно уставясь в угол.

— Замерзла, да Ро — завопила Данла ей в ухо.

Ровена даже не подскочила. Данла шлепнула на стол чашку с вареной чечевицей. Ровена поглядела в пузырящуюся глубину и оттолкнула чашку. Она видела, как увяла улыбка Гарета при виде ее. Зачем он держит ее здесь, если так ее ненавидит? Ровена сложила руки на столе и положила на них голову. Она не заметила, как в дверях задержался Гарет и как Данла погрозила ему ложкой. Когда она подняла голову, в дверях уже никого не было, а Данла громко распевала песенку о печальной участи похотливого рыцаря.

Ровена спасалась от холода на нижней ступеньке лестницы в зале, завернувшись в пахнувшую плесенью шкуру. Порывы ледяного ветра гремели закрытыми ставнями окон. Ставни более или менее успешно сопротивлялись сокрушительной осаде ветра, и он завывал, яростно протестуя, вокруг башен замка. Этот зловещий вой перешел наконец в рев, и Ровена осенила себя крестом. Даже богатство Гарета не могло противостоять атаке английской зимы.