Мэри Кингслей - Маскарад

– Саймон, – вырвалось у нее, когда его язык завладел ее соском. – Прошу тебя…

– В чем дело, принцесса? – Он поднял голову, его глаза горели огнем страсти.

– Я не знаю! – в отчаянии проговорила она. – Просто когда ты ласкаешь меня так, я схожу с ума, я хочу…

– Тише, – он обнял ее, как будто хотел утешить. – Мы долго ждали этого момента, принцесса. – Он почувствовал, как она кивнула в ответ. – Не надо спешить.

Не спешить? Когда у нее горит тело и кровь пульсирует в венах? Ему легко говорить, хотя его восставшая, твердая плоть выдавала его. Это было божественно, но в то же время это была пытка. Чувства, бушевавшие в ней, были ни на что не похожи. Такого она никогда не испытывала, даже тогда, в лесу, когда он показал ей, насколько сильным может быть удовольствие. Его руки дарили наслаждение и в то же время были настойчивыми и полностью подчиняли тело Бланш его желаниям. Они бросали ее в пучину чувственных наслаждений, о которых она раньше не имела ни малейшего представления. Она хотела, чтобы это никогда не кончалось, одновременно ей хотелось снова стать прежней Бланш, спокойной и рассудительной, которая не могла подчиниться минутной страсти.

Бланш была как в тумане. Вдруг она услышала, как кто-то вскрикнул, и с удивлением поняла, что это она. Ее руки блуждали по его разгоряченному телу, исследуя каждый дюйм. Ведь это всего лишь приключение, пронеслось у нее в голове, и с этой мыслью страх покинул ее. Но это приключение было опасным, потому что она не могла контролировать ситуацию, но вместе с тем оно дарило ей наслаждение, которое стоило того, чтобы рискнуть. Она чувствовала страх, восторг, неописуемую радость. Она жила, жила по-настоящему.

Поэтому когда Саймон принялся развязывать пояс на ее юбке, она не стала сопротивляться. Наоборот, когда он запутался в нижних юбках, она, смеясь, помогла ему снять их. Теперь она была полностью раздета. Состояние Бланш было для нее ново, она чувствовала, что все ее чувства обострены до предела, она еще никогда не ощущала себя такой живой. Она больше не боялась того, что должно было произойти, и поэтому когда его пальцы проникли в нее, она только еще крепче прижалась к нему и застонала.

– Да. Скорее.

Бланш была горячая, влажная, и желание захлестнуло его с головой, заполняя голову, кровь, сердце. Внезапно он остановился – ему еще никогда ни с кем не пришлось испытывать подобных ощущений.

– У нас вся ночь впереди, – сказал он.

– Нет, – ответила она и сжала его бедра с такой силой, какой он от нее никак не ожидал.

Желание, страсть всколыхнулись в нем с новой силой, и он медленно стал погружаться в ее влажную, горячую глубину.

Тело Бланш напряглось. На мгновение она пришла в себя и поняла, что-то изменилось. Он был внутри ее, и это ощущение было очень странным. Она подалась вперед, чтобы принять его глубже, и вдруг почувствовала, как неожиданная, разрывающая боль обожгла ее изнутри. Должно быть, она протестующе вскрикнула, но его губы, шептавшие слова утешения, заглушили крик. Постепенно боль стала утихать, а на ее место пришло новое, неизведанное, невероятное ощущение. Теперь они были единым целым. Когда Саймон стал медленно двигаться внутри ее, она вздрогнула, сначала от новой вспышки боли, а потом от нового ощущения. Это была боль неутоленного желания, и она заставила ее двигаться вместе с ним. Теперь не время паниковать, потому что его губы прижаты к ее губам, не время бояться, потому что ее бедра двигаются в такт его. Бланш полностью отдалась Саймону, она доверилась ему, как никогда никому не доверялась. И когда ее тело затрепетало в предвкушении наслаждения, в глубине души она поняла, что это мгновение она не смогла бы разделить ни с кем, кроме Саймона. И когда ее накрыло волной радости наслаждения и любви, она вскрикнула и прижалась к нему. В этот момент они были единым целым, она не только отдавала часть себя, но и получала в ответ частичку Саймона.

И Саймон, который никогда прежде не переживал ничего подобного, всегда контролировал себя, на этот раз полностью отдался водовороту чувств, охватившему его.

– О Боже! – воскликнула Бланш после долгого молчания.

Саймон с трудом поднял голову. Никогда еще он не чувствовал себя таким опустошенным.

– Надеюсь, это не жалоба.

– Что? О нет, напротив, просьба повторить, – она обняла его за шею.

– Бланш!

– Что?

– Дай мне передохнуть.

Он перекатился на бок и, не выпуская ее из объятий, притянул к себе. Кто бы мог подумать, что случайная встреча на улице в Лондоне закончится подобным образом. И все-таки все закончилось именно так, подумал он и засмеялся.

– Похоже, ты страшно доволен собой.

– По-моему у меня есть на то причины.

Бланш положила голову ему на плечо. Она тоже думала, что у него достаточно причин, чтобы чувствовать гордость, но говорить ему об этом она не собиралась. Иначе он возомнит о себе Бог знает что. Она засмеялась.

Саймон покосился на нее.

– Надеюсь, смех не в мой адрес.

– Нет. Нет… просто смешно.

Бланш перекатилась на живот и, облокотившись на локоть, другой рукой стала поглаживать его губы. С удовлетворением она заметила, что они припухли не меньше, чем ее собственные.

– Разве у меня нет причины веселиться?

– Когда женщина смеется в такой момент, в душу мужчины закрадывается беспокойство.

– Не надо, – она быстро поцеловала его в губы. – У тебя нет никаких причин беспокоиться.

– Это комплимент?

– Возможно.

– Осторожно, мадам, – он снова обнял ее. – У меня от гордости распухнет голова.

– Или что-нибудь другое.

Бланш засмеялась. Никогда еще она не чувствовала себя такой свободной, сейчас она могла говорить все, что угодно, не боясь при этом показаться смешной. И она наслаждалась этим моментом.

Саймон ущипнул ее, и она взвизгнула.

– Ведьма, – сказал он смеясь. – Неужели тебя совсем не волнует мое здоровье?

– Очень волнует, сэр, – ответила она, водя своими волосами по его груди. – Не забывай, я дочь врача, и если у тебя что-то распухнет, я смогу решить эту проблему.

– Правда?

– Конечно.

– Тогда, – одним движением он уложил ее на спину, – доктор, думаю, самое время заняться мной.

Бланш провела пальцами по его плечам.

– Какие у вас жалобы? Опишите симптомы.

– Лучше я вам их покажу.

Он прижал ее руку к тому месту, которое действительно увеличилось в размерах и напряглось. Бланш отстранилась, но руку не убрала. Затем она начала гладить его, одновременно изучая и узнавая. Саймон застонал.

– Думаю, я смогу решить вашу проблему, – произнесла Бланш дрожащим голосом.

– Что вы посоветуете, доктор?

Она обвила его руками и ногами.

– Себя.

– Замечательное лекарство. Но, Бланш, – его голос стал серьезным, – тебе не будет больно?