Сабрина Джеффрис - Отвергнутый жених

Он медленно ласкал гладкую кожу, а потом скользнул пальцем внутрь. Господи, она уже влажная, горячая и чертовски тугая. Все, что ему нужно, – это немного опустить ее, чтобы она оказалась прямо перед ним, готовая принять в свое лоно его член.

Тут Грифф вспомнил, что она девственница, а это требует некоторой подготовки.

– Подожди, дорогая, – пробормотал он и качнул качели выше, пока не смог поднять ее ноги себе на плечи. Откинув ее юбки, он затаил дыхание, увидев ее восхитительно открытой. Он должен ощутить ее вкус. О Господи, он должен вкусить ее!

Розалинда не знала, как быть, когда его голова оказалась между ее бедер. Хотя она все еще сидела на качелях, а ее ноги на его плечах прижимали ее к нему, она чувствовала себя потерявшей равновесие где-то в пяти футах над землей.

Потом он поцеловал ее тайное местечко, и она забыла обо всем на свете.

Она и представить себе не могла такого распутства. И такого наслаждения. Особенно когда он пустил в ход язык.

– Грифф, вы... не должны...

Вместо ответа он погрузил язык еще глубже.

Это разжигало ее изнутри, охватывало пламенем. Запрокинув голову, она закрыла глаза и отдалась этому безумию, как тогда в его спальне; ее чувства остро воспринимали каждое его движение, ее тело, казалось, парило вокруг него, в то время как его язык доводил ее до неистовства, сводил с ума.

О Господи, вот почему девушек предупреждают, что такие порочные вещи безнравственны и греховны! Если бы этого не делали, в Англии вряд ли осталась бы хоть одна девственница старше шестнадцати лет.

Она хотела отпустить качели и еще крепче прижаться к нему, но боялась, что они оба потеряют равновесие. Только бы он не останавливался. Грех это или нет, она хотела испытать все сполна.

Вдруг он остановился, и лишь открыв глаза, она поняла, что отпустила качели, чтобы обхватить его голову, и что доска выскальзывает из-под нее. Он поймал ее, когда ее ноги начали скользить вниз.

На его лице появилась улыбка.

– Думаю, нам лучше перебраться на одеяло. Не очень-то удобно заниматься любовью на качелях. Кроме того, я| хочу ласкать и целовать каждый дюйм вашего тела. Хочу видеть вас обнаженной.

– Но мы не можем...

– Пожалуйста, Розалинда. – Его улыбка исчезла, сменившись взглядом такого мучительного желания, что она затрепетала. – Позвольте мне заниматься с вами любовью, дорогая. Вы мне нужны. Я жить без вас не могу.

Он умолк. И тут Розалинда вспомнила слова мистера Найтона. Он сказал, что Грифф не умеет выражать свои чувства. Но если Грифф сказал, что жить без нее не может, значит, он питает к ней глубокие чувства.

Она окинула взглядом поляну, все еще освещенную лучами заходящего солнца.

– Но здесь нас могут увидеть.

– Маловероятно. Но если даже это случится, вам придется стать моей женой раньше. Потому что вы все равно пыйдете за меня, я в этом не сомневаюсь. И вы тоже. – Он усмехнулся.

– Вы слишком самоуверенны, сэр.

Он закрыл ей рот поцелуем, первым за два дня поцелуем в губы. Нежным, сладостным, властным. Его руки блуждали по ее телу, он сорвал с нее шляпку, стал вытаскивать шпильки, скользя вниз по шее, чтобы спустить платье с ее плеч.

Затем снова стал ласкать ее груди.

Два дня она мечтала об этом, желала его. Этот негодяй понимал ее, как никто другой. Он любил ее, хотя и не признавался в любви. Она в этом не сомневалась.

Он предложил ей выйти за него замуж. Какие еще ей были нужны заверения?

Грифф подхватил ее на руки и отнес к расстеленному одеялу.

С лихорадочной быстротой они стали раздевать друг друга. И когда Грифф снял с нее корсет, то от восторга на мгно-нение лишился дара речи.

– О, Розалинда! – хрипло пробормотал он. – Дорогая, вам не следует носить корсет. Прятать всю эту красоту в такой вульгарной штуковине.

Она резко обернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. Грифф с благоговением гладил ее тело. Затем стал покрывать его поцелуями.

Когда он поцеловал островок густых волос, Розалинда с трудом сдержала слезы. Подумать только! Мужчина, которого она безумно любит, не может отвести глаз от ее тела.

которое сама она считает далеко не совершенным из-за слиш ком пышных форм!

Розалинда прижала его голову к себе. «Я люблю тебя. Не важно, что ты чувствуешь ко мне, я люблю тебя».

Она гладила его черные как вороново крыло волосы, он зарылся лицом в ее бедра. Он поднял голову и посмотрел на нее.

– Я хочу тебя, дорогая. – Он потянул ее вниз, на одеяло. – Я безумно тебя хочу.

Он положил ее на одеяло, опрокинул на спину и стоял на коленях между ее раскинутых бедер, расстегивая кальсоны.

– Подождите! – воскликнула она.

Он замер, его глаза горели страстным желанием.

– Нет, Розалинда, не останавливай меня... Я этого не вынесу.

– Я не буду вас останавливать. – Краснея, Розалинда села и потянулась к пуговицам на кальсонах. – Я просто хочу... В прошлый раз вы не позволили мне... потрогать его. Позвольте сейчас.

Он резко втянул в себя воздух, когда ее пальцы коснулись его кальсон.

– Любопытно, да? – прохрипел он.

– Как же иначе? – Избегая его взгляда, Розалинда встала на колени и начала расстегивать пуговицы. – Вы достаточно часто дразнили меня этой штукой.

Теперь она наконец поняла, почему Грифф говорил, что его член неподвластен ему. В ту же секунду как пуговицы были расстегнуты, он выпрыгнул наружу, как дикое животное, вырвавшееся из клетки.

Грифф сбросил кальсоны и снова опустился на колени.

– Вот, – хрипло прошептал он. – Теперь вы знаете, что наполняло мои карманы.

Она смотрела на его мужское естество с нескрываемым любопытством. Член действительно чем-то напоминал нахального парня.

Об этом она услышала от Гриффа в тот день, когда они находились в его спальне.

– Так вот откуда это пошло.

– Что?

– Слово соску [2]. Я прежде не знала...

Он усмехнулся и положил ее руку на свою набухшую плоть.

– Да, моя любознательная девственница. Именно отсюда это слово и происходит. Мужчины придумали сотни названий для своих половых органов. Даже ваш драгоценный Шекспир использовал несколько из них.

– Правда? – Она провела пальцами по члену Гриффа, наслаждаясь тем, как он пульсирует в ее руке.

Грифф закрыл глаза.

– Вы обнаружите, что пьесы приобретают совершенно новое значение, когда знаешь такие вещи.

Она водила рукой по его древку до тех пор, пока Гриф не застонал.

– Например?

Он наморщил лоб, очевидно, думать ему было трудно.

– Помните Петруччо и Катарину? Он говорит о его языке в ее хвосте? И о том, что будет «петухом без гребня», если она будет его «курочкой».

Она резко отпустила его.

– Так вот что это значит? Мне и в голову такое не приходило.

Грифф схватил ее руку и вернул на место. Когда она крепко обхватила его пальцами, он содрогнулся.