Джулиана Гарнетт - Любовь на острие кинжала

Их краткий разговор не прошел незамеченным. Лорд Драгонвик придержал коня, подождал, пока они поравняются с ним, затем быстро произнес:

– У вас неприятности, сэр Гай?

Его слова были обращены к рыцарю, но он пристально глядел на Эннис. Она стойко выдержала его взгляд. Нет, не для нее покорность пленницы. Рольф ле Дрейк скоро поймет, что имеет дело не с кроткой девушкой, а со взрослой, опытной женщиной, умеющей постоять за себя. Ведь не кто иной, как она, стойко сносила побои и ругань мужа. Эта ее твердость чаще всего и вызывала его гнев. И всякий раз это было ее маленькой победой, которая порой обходилась ей дорого, оставляя синяки на теле. Но в душе она была довольна, а сердце ликовало.

– Нет, милорд, – ответил сэр Гай, немало удивив этим Эннис. Он слегка подвинул ее в седле, одной рукой поддерживая ее.

– Мы не будем останавливаться до сумерек, – Драгонвик показал на восток. – Затем мы сделаем очень короткий привал. Если мы будем двигаться быстро, то достигнем цели прежде, чем рыцари Сибрука догонят нас.

Весь день отряд пробирался, минуя проезжие дороги, выбирая окольные тропки шириною со след овцы. Они тщательно обходили деревни и отдельно стоящие постройки, из чего было ясно, что ле Дрейк стремится попасть в Драгонвик незамеченным.

Эннис сжала обеими руками высокую луку седла и произнесла окрепшим голосом:

– И вы думаете, что сможете противостоять объединенным силам Сибрука и короля, милорд?

– Король во Франции, – сказал он резко. – Когда я уезжал оттуда, он не собирался ее покидать.

– Когда он узнает о вашем произволе, то пошлет войска, чтобы осадить ваш замок.

– Пусть посылает. – Беспощадная улыбка искривила его рот. – Если кто-то думает, что освобождение ваше пройдет успешно, то он заблуждается. Я верну вас по частям, пусть собирают в единое целое. Вы думаете, миледи, это удовлетворило бы их?

Она во все глаза смотрела на него. Внутри у нее похолодело. Не было никакого сомнения, что Рольф ле Дрейк выполнит свою угрозу. Холодея от ужаса, она увидела, как он грустно улыбнулся ей и поворотил свою лошадь. Он ускакал, не оглядываясь.

Они снова двигались вперед. И снова бормотание сэра Гая, но она даже не пыталась вникнуть в смысл его слов. В ее ушах без конца звучали насмешки ле Дрейка, угрожавшего ей гибелью. Теперь она ждала помощи только от Бога. А она-то наивно надеялась, что Дракон обладает душой…

Маленький отряд прибыл в Драгонвик глубокой ночью. Свет от трещавших факелов, прикрепленных к стенам замка, пытался бороться с темнотой.

Верный своему слову, Рольф прежде сделал очень короткую остановку для отдыха. Благодаря этой спешке он опередил своих преследователей и теперь мог чувствовать себя в безопасности. Драгонвик стоял на холме, обзор с которого был в радиусе лье, а в ясные дни и больше. Часом раньше, когда свет еще лился на землю, их приближение к замку заметили бы издалека.

Темная фигура стражника появилась в узком просвете бойницы, освещаемая прерывистым светом факела, и Рольф назвал свое имя. По приказанию лорда стражник немедленно опустил мост. Предчувствуя отдых и корм, усталые лошади били копытами и нетерпеливо фыркали, бренча сбруей. Он был дома.

Под громкий звон цепей мост опустился и замер с глухим стуком. Рольф направил коня вперед. Копыта зацокали по деревянному настилу, когда он проезжал под зубцами портала. Он свернул за угол, в проход между стен с бойницами. Утомленный отряд прошел еще через пять ворот и под шестью опускающимися решетками и достиг второго разводного моста и рва. Эта темная лента сонной воды не отличалась от первой. Легкий туман висел над ее поверхностью.

Миновав стены двадцатифутовой [6]высоты, они наконец очутились во дворе замка. По верху стен имелись зубцы для защиты стрелков и дорожки для ходьбы; слабые тени перемещались по ним: это были часовые, отвечающие за безопасность Драгонвика. На равном расстоянии друг от друга стояли бастионы. Казалось маловероятным, что враг, даже достаточно удачливый, чтобы проникнуть так далеко, мог бы уйти с победой.

Вспыхнули новые факелы, заливая потоками света глубокую тень внутреннего двора. Оруженосцы и слуги в ливреях бросились, позевывая, к вновь прибывшим. Собаки приветствовали их громким лаем. Знакомые очертания надворных построек тонули в темноте ночи. Рольф спешился и обратился к своему юному оруженосцу, передавая поводья:

– Позаботьтесь о Вулфзиге. Дайте ему дополнительную меру зерна. Он заработал это сегодня, как и все остальные.

Повернувшись, Рольф направился к Гаю Фицхью, который все еще сидел в седле и держал леди Эннис. Ее бледность была заметна даже в свете оранжево-красных факелов. Сплетенные обычно пряди сейчас растрепались, темно-рыжие волосы падали до самых бедер, легкие завитки обрамляли тонкое лицо. Не говоря ни слова, он подошел к ней и, обняв за талию, опустил на землю. Она оказалась легче, чем он думал. И меньше ростом, чем он помнил. Ее голова едва достигала его груди.

Она задохнулась от его бесцеремонности, но не препятствовала ему. Так оно будет лучше. Его характер не слишком мягок, и на сопротивление он не станет отвечать любезностью.

Плащ сэра Гая, накинутый ей на плечи, касался земли. Не убирая рук с ее талии, Рольф сказал насмешливо:

– Добро пожаловать в Драгонвик, миледи. Она поглядела вокруг на ухоженные здания и мощные укрепления замка.

– Я вижу, он не так уж нуждается в ремонте, как вы внушали Сибруку.

– Я очень надеюсь, что граф считает мой замок разрушенным. И мне бы очень хотелось увидеть его возле этих ворот.

– Вы можете рассчитывать на исполнение вашего желания, милорд.

Она слегка дрожала, и он понял, что это больше от усталости, чем от холода. Слабая синева легла вокруг ее глаз, и плечи поникли. Все же она держала голову высоко и не ежилась от прохлады. Он почувствовал к ней некоторое уважение. Наконец он убрал руки и отступил на несколько шагов.

– Завтра вы должны подписать письмо, которое отправится к Сибруку, миледи.

Он поднял руку, чтобы подозвать слугу, но, услышав слова леди Эннис, остановился, охваченный гневом.

– Я не намерена подписывать какое-либо послание. Делайте что хотите. Я не приму в этом никакого участия.

– У вас, – сказал он с тихой угрозой, – нет выбора. Меня не заботит, опускаю ли я свое перо в чернила или в кровь. Так что предупреждаю: я не в том настроении, чтобы шутить с женщиной.

Он не предполагал, что ее лицо может стать еще бледнее. Теперь он видел, что ошибся. Все краски исчезли с ее лица, губы были почти бескровны, так плотно она их сжала. Синие глаза под темными ресницами смотрели на него долгим оценивающим взглядом.

– Вы уже дважды угрожали мне серьезными неприятностями, милорд, – сказала она спокойно. – Вы, очевидно, привыкли воевать с женщинами?