Джулиана Гарнетт - Любовь на острие кинжала

Его руки терзали ее, доставляя неописуемое удовольствие: они касались ее грудей, живота, увлажнившегося лона. Когда же он губами отыскал и накрыл отвердевший бутон соска, сладкая судорога сотрясла все ее тело. Пульсирующее давление между ее ногами усилилось, и она выгнулась под ним с бессловесным стоном. Его глаза слегка сузились, из-под густых темных ресниц извергалось зеленое пламя и золотые искры. Он глядел на нее с выражением, смысл которого она не могла постичь. Он, казалось, о чем-то спрашивал, чего-то хотел от нее. Но чего?

Ее руки судорожно сжимались и разжимались. Вот она подняла их и обвила его тело. Едва касаясь, пальцы быстро заскользили по его широкой мускулистой спине. Он жестко и равномерно дышал у ее уха, тело его налилось тяжестью, лишив ее всякой возможности двигаться. Она попыталась прижаться к нему еще сильнее, стремясь получить от него все, что он только способен был дать ей. Но он отстранился, дразня ее новыми ласками, пока дыхание ее не стало прерываться. Задыхаясь, она видела в тусклом свете его лицо: зеленые глаза становились все темней и темней, от густых ресниц на лицо ложились тени. Он хрипло пробормотал какие-то слова, – какие? – она не расслышала. Затем его тело скользнуло ниже. Что-то твердое задело ее самое чувствительное место, где в сладкой муке билось и пульсировало между ее бедер непреодолимое желание. Она извивалась под ним, ожидая еще большего, но Рольф, казалось, специально уклонялся от нее. Эннис застонала. Разрядка могла наступить каждый миг.

Он дышал глубоко, темная кромка его ресниц затеняла лицо, когда он наклонялся над нею, чтобы видеть движения своих рук. Ей же все заслоняли тусклое золото его волос и широкие плечи, поднимавшиеся и опадавшие в любовном ритме. Она вскинула руки, чтобы коснуться его лица, а он взглянул на нее сверху вниз. И живой зеленый огонь, казалось, опалил ее душу. Губы его раскрылись, обнажив ровные белые зубы, ноздри раздувались, и у нее возникло ощущение, что ею овладел настоящий дракон, готовый вот-вот проглотить ее. Она закричала во весь голос, но он не обратил на это никакого внимания и не ослабил хватки, как она ни стремилась освободиться. Эннис всецело была в его власти.

Придавленная его тяжестью, она попыталась глубоко вздохнуть. Но это оказалось уже невозможным. Воздух вокруг стал густым, она задыхалась. Безумие страха овладело ею. Она беспорядочно замахала руками, и вдруг резкая боль пронзила ее – кулак неожиданно врезался в каменную стену. И это привело ее в чувство.

Эннис вцепилась в шерстяное одеяло, лежавшее на ее лице. Другой его конец, обмотавшись вокруг тела, сковывал ее движения. Она с трудом избавилась от этих пут и вдохнула полной грудью холодный свежий воздух, пахнувший дождем и рыбьим жиром. Сон. Это был еще один сон.

Эннис взглянула на руку. Пальцы распухли и болели после удара о стену. Капли дождя с легким шумом разбивались о каменный подоконник ее незакрытого окна. Огонь в лампе еще теплился и трепетал. Тени метались в бледном свете. Только сон, сказала она себе снова.

Но вместо облегчения она чувствовала неудовлетворенность и беспокойство, которые, казалось, наполняли ее опустошенное тело. Очевидно, Рольф ле Дрейк захватил даже ее сны. Неужели это ее судьба – до такой степени быть в его власти? Зато теперь она знала, каково было тем рыцарям, которые погибли, пытаясь перехитрить дракона. У нее теперь был свой собственный огнедышащий дракон из изумрудов и золота, призрачно маячащий в ее будущем и намеревающийся ее сожрать, как только он пресытится невинными девушками.

Но она не девушка, и ее дракон очень и очень реален. У него изумрудные глаза и золотые волосы, он прекрасен, если смотреть издалека, и смертельно опасен вблизи. Да, и угодила же она в ловушку…

В отчаянии она спрятала лицо в ладони.

– Я вам не верю. – В голубых глазах Эннис сверкала такая решительность, что Рольф просто опешил. Ее подбородок был протестующе поднят. Она с негодованием передернула плечами, и тяжелая волна волос переместилась за спину. Огонь очага, расположенного в центре зала, играл на ее лице, окрашивая высокие скулы розовыми бликами. – Ауберт не может быть столь жаден, чтобы требовать половину моих земель за свою подпись.

Рольф положил свиток пергамента на стол, по разные стороны которого они стояли. Только пегий мастифф был свидетелем их разговора. Они были одни, если не считать нескольких слуг, разбрасывавших свежие стебли камыша в дальнем конце зала.

– И все же он так и сделал. Правда, особой пользы ему это не принесло. Король ответил отказом, так что в конечном счете вашему брату пришлось довольствоваться одним или двумя маленькими замками, причем львиная доля доходов от них попадет в кошелек короля. – Он улыбнулся. – Вы удивлены? Иоанн страстно любит получать деньги и ни за что не упустит своей выгоды. Вашему брату еще повезло, что он вообще что-то получил. Если бы король захотел, он без труда заточил бы вас в тюрьму, а ваши наследные земли объявил собственностью вашего покойного мужа, конфискованной в казну из-за участия его в заговоре.

Эннис отвернулась, руки ее дрожали. Она спрятала их в широких манжетах своих рукавов и замерла, стоя спиной к Рольфу, глядя в огонь. Он испытал неожиданное чувство симпатии. Как это тяжело – быть заложником. Хотя много времени минуло с тех пор, когда его положение было похожим на ее, те ощущения легко всплыли в памяти. Когда он был еще пажом, его постоянно били, он сделался излюбленной жертвой и предметом издевательств для более старших слуг. В те годы он ненавидел каждый миг своей жизни и бунтовал так часто, что дня не проходило без порки, которой его подвергали за злостное неповиновение.

Но в конце концов он понял: чтобы однажды стать командиром, сначала надо научиться подчиняться. Как можно требовать дисциплины от других, если сам недисциплинирован? То, что сейчас он никак не выражал своей симпатии к Эннис, и было проявлением его самодисциплины, потому что ей не пойдет на пользу бальзам, приложенный к ее раненой гордости. Гораздо лучше для нее поскорей научиться отличать тех, кто может блюсти ее интересы, от тех, кто этого делать не станет. Совершенно очевидно, что Ауберту важна только собственная выгода, а не благо женщины, стоящей сейчас у огня.

Рольф удобно устроился в кресле, закинув одну ногу на угол стола. Он ждал, пока Эннис возьмет себя в руки. По всему было видно, ей удалось обуздать свои чувства. И когда она наконец повернулась, лишь глаза выдавали ее внутреннюю борьбу.

– Так, – спокойно произнесла она, – дело сделано. Король постановил, и наш брак состоится. Позволено ли будет мне покинуть место моего заточения на время церемонии или же я и тогда останусь под стражей?