Виктория Холт - В разгар лета

Рольф замечательно относился ко мне, но мне казалось, что он отбросил всякие мысли о нашей женитьбе.

Я обманывала себя, думая о том, что мы еще сможем быть вместе. Почему, раскаявшись, начинаешь думать, что все пойдет по-старому? Конечно, он никогда больше не поверит мне. Если мы решим пожениться, как Рольф может быть уверен в том, что я не отвергну его опять?

Рольф пригласил меня поужинать в Мэйнор. Конечно, я пришла, но присутствовали и другие гости, и, хотя Рольф был прекрасным хозяином, мы провели время всего-навсего за приятным ужином.

Когда Рольф заходил к нам, я угощала его кофе.

Обычно его готовила Китти. Ей нравилось играть роль горничной и ухаживать за мной. На моих глазах в девушке произошли огромные перемены. Китти нравилось жить в провинции: у нее появилась подружка Мэйбл. Китти стала желанной гостьей на кухне в Кадоре, ее жизнь чудесным образом преобразилась. Я решила: что бы ни случилось впредь, я оставлю Китти при себе.

Я с нетерпением ждала утренних прогулок, потому что всегда надеялась, что встречу Рольфа. И я неизменно встречала его. Мне пришло в голову, что он относится ко мне так же, как и я к нему.

Мы много говорили о прошлом, и я заметила, что в нашу беседу часто «вторгался» Джо Крессуэл. Рольф также всегда интересовался Джонни.

Я с большим энтузиазмом рассказывала ему и о ребенке, и о Крессуэлах. Я говорила ему также, что мне очень помогли те недели, которые я провела в миссии. Я пыталась объяснить ему, какая чудесная женщина Френсис, сильная, целеустремленная, сдержанная, и над всем — желание делать добро.

— Как ее брат Джо? — спрашивал Рольф.

— Ни в малейшей степени! Френсис — единственная, на нее никто не похож! И она совершенно изменила Питеркина. Я думала, что он так и не найдет себе дела, но, когда он встретил Френсис и попал в миссию, Питеркин обрел цель в жизни и полюбил ее.

— Да, ведь она — одна из Крессуэлов.

— Она мне чем-то напоминает дядю Питера: ее совсем не смутил весь этот скандал, и Френсис не дала ему помешать ее работе.

— И сейчас твой дядя смывает пятна со своей репутации при помощи миссии Крессуэл?

— У них замечательная семья! Однажды я провела с ними выходные… Давно это было, еще до всего, что случилось. Мистер и миссис Крессуэл прекрасные люди. Я отлично себя чувствовала среди их семейства.

— Которое включает кроме родителей Френсис и Джо?

— Да, и других. Мне бы очень хотелось, чтобы Джо не оставлял надежд стать членом парламента!

— Я не сомневаюсь, что тебе удастся его убедить!

Мы выехали на равнину, и Рольф пустил лошадь галопом.

Счастливые утренние прогулки! Мне хотелось, чтобы им не было конца, потому что в моем сердце всегда жила надежда, что что-то произойдет. Всего одно слово, незаметное движение, и я расскажу Рольфу о своих чувствах, а он расскажет мне, что, как всегда, любит меня!

Потом поползли слухи. Китти, вернувшись после прогулки с Мэйбл, рассказала мне, что один из молодых конюхов пошел в лес и видел там огонь.

— На том самом месте, где раньше стояла хижина той старой ведьмы! Это был необычный костер, происходило что-то странное!

— Странное? — спросила я. — Как костер может быть странным?

— Как призрак!.. Он то появлялся, то исчезал. Я не знаю, но молодой Джеймс так испугался, что убежал со всех ног. Он до самой конюшни не переставал бежать. Он говорит, что сам дьявол его подгонял!

Я сказала Китти, что этого места всегда боялись с той ночи, когда толпа подожгла дом.

— Я думаю, какой-то бродяга жжет огонь в лесу.

Кто же еще может быть?

— Миссис Пенлок предположила, что, наверное, мамаша Джинни навещает свой дом. А мистер Исаак сказал, что не подойдет туда на пушечный выстрел и за золотые часы… и даже за ферму.

Я не обратила внимания на рассказ Китти, но слухи усиливались. Кто-то видел там фигуру среди деревьев.

Невозможно было разобрать, кто это, но похоже было на старую женщину.

Лишь немногие теперь ходили в лес, и уж, конечно, никто не ходил туда с наступлением темноты. Все боялись.

Однажды утром мы с Китти отправились на набережную купить немного рыбы. Джек Горт расположился на своем обычном месте, с бочками и корзинами.

— Привет, Джек! — сказала я. — Хороший улов?

— Так себе, мисс Кадорсон, — ответил он. — Могло бы быть и лучше. Ветер слишком сильный. Пришлось вернуться раньше обычного. Эти ветры появляются внезапно, как будто кто-то колдует. Вот, например, все, что происходит в лесу… огни, фигуры какие-то, как будто… Это не к добру, если хотите знать мое мнение!

— Вы же не хотите сказать, что мамаша Джинни приходит навещать тех, кто обрек ее на смерть?

— О, она сама это сделала, она знала, что этим кончится! Но говорят, некоторые из них никогда не успокаиваются, и я думаю, что она — одна из них!

— Бедная мамаша Джинни! С ней поступили ужасно, и тем, кто сделал с ней такое, сейчас не по себе.

— О, она сама виновата, — настаивал он. — Она пошла прямо в костер!

— Вы там были, Джек?

— Ну… да…

— И с вами половина всех здешних людей?

— Значит, вы тоже были там, мисс Кадорсон?

Я подумала: «Им сейчас, наверное, не по себе.

Прошлое послужит для них уроком. И тогда, может быть, это не повторится снова».

Когда мы вернулись домой, к нам пришла миссис Пенлок.

— О, приятно видеть, что вы устроились, — сказала она. — Кажется, вам не хочется уезжать?

— Мне здесь очень хорошо!

— Но все-таки вам место не здесь: вы должны жить в большом доме! Вот где вам место!

— Какая странная жизнь! Кажется, все происходит шиворот-навыворот. Еще хорошо, что славная девчонка Китти с вами… Не видела более славной девушки!

Она такие вещи рассказывает! Я думаю, Лондон — ужасное место, и какое счастье, что она попала к миссис Френсис. Я полагаю, она святая, эта особа. Побольше бы таких! Китти обожает ее: миссис Френсис это… миссис Френсис то… Она и о вас говорит очень хорошие слова. Потом она рассказывает про славного брата, симпатичного, стройного парня… какой еще брат может быть у миссис Френсис?

— Я смотрю, она вас неплохо информирует!

— Мне нравится слушать про то, как живут в хорошем обществе. Я бы хотела видеть вас счастливой!

Я всегда вас особенно любила… Даже больше, чем вашего брата, и я говорю это, хотя его уже нет. Я как сейчас вижу, как вы сидели на кухне на высоком табурете, глядя, как я замешиваю тесто, и как только вы думали, что я не вижу, хватали со стола изюм ли орех. «У меня глаза на затылке», обычно говорила я вам, а вы отвечали, покраснев, как роза: «Их закрывают ваши волосы, так что вы не можете видеть». Вы и тогда уж были шустрой! Вы были любимицей на кухне, могу вам теперь сказать, и мы пролили немало слез, когда вас выставили на улицу, а мадам заняла ваше место. Ничто не заставит меня поверить, что она имеет на это право! То же самое думают мистер Исаак и все остальные!