Виктория Холт - Подмененная

Она будет навещать ее, а потом объявит, что Дженни родила, и выдаст моего ребенка за ребенка Дженни.

Чем больше она об этом думала, тем больше ей нравился ее план: она избавится от ребенка, а моя честь будет сохранена.

— Значит, Люси — твой ребенок! — воскликнула я.

— Но не все пошло так, как было задумано. В то же самое время рожала ваша матушка. Она умерла, а на ребенка поначалу мало обращали внимания. Девочка родилась слабой. Моя мать решила, что жить ей несколько дней, в крайнем случае, несколько недель.

Она всегда любила малышей, и только когда они Подрастали, она начинала замечать в них недостатки.

Тогда она изменила план. Она взяла слабенького ребенка миссис Лэнсдон и отнесла его к Дженни, а моего ребенка положила сюда, в детскую. Моя девочка была крепенькой, здоровой, и моя мать посчитала, что так будет лучше. Моя девочка должна была расти в таких условиях, которых не смогла бы обеспечить Дженни Стаббс… В конце концов, моя мать была ее бабушкой.

Она решила, что все уладила как нельзя лучше. Мы не знали, что Люси выживет.

Я взглянула на Бенедикта. Он был потрясен не меньше меня. Том Марнер сказал:

— То есть, вы понимаете… Белинда — родная дочь Ли.

— Но это значит, что Люси — мой ребенок, — сказал Бенедикт.

Наступило долгое молчание. Я живо припомнила те случаи, когда ощущала присутствие своей мамы и твердое убеждение, что я обязана заботиться о Люси — дочери моей мамы… и Бенедикта.

Первым заговорил Том Марнер;

— Ли рассказала мне все это, и я убедил ее сознаться. Мы очень озабочены, потому что нужно решать, что делать дальше. Вы представляете, что чувствует сейчас Ли…

— Вы правы, — сказал Бенедикт. — Но это огромное потрясение для всех нас.

— Я скажу вам, что предлагаем мы, — продолжил Том. — Мы с Ли хотим забрать Белинду в Австралию.

В этот вечер мы сидели вместе в малой гостиной — Бенедикт, Том Марнер, Селеста и я. Сделав свое признание, Ли настолько расстроилась, что не смогла спуститься с нами вниз.

— Мне все еще трудно поверить в эту историю, — сказал Бенедикт. — Кто бы мог подумать, что эта акушерка способна на такое?

— Я могла бы, — заметила я. — Но это тяжким грузом лежало на ее совести. Теперь я понимаю, почему она, умирая, так хотела поговорить с моей бабушкой. Она собиралась признаться ей. Если бы это произошло, мы давным-давно знали бы обо всем.

— Ли нельзя разлучать с ее ребенком, — сказала Селеста. — Ах, как я желаю ей счастья! Ведь она, оказывается, моя племянница. Я чувствую за нее определенную ответственность.

— Меня всегда влекло к Люси, — задумчиво сказал Бенедикт. — Видимо, существуют какие-то узы между родителями и детьми, даже если они не знают о своих родственных отношениях.

— Мне тоже очень нравится Люси, — согласилась Селеста.

Мы еще разговаривали долго, до поздней ночи. Том Марнер заявил, что хочет забрать с собой Ли и Белинду.

— Странный это ребенок, — сказал он. — С ней нужно обращаться по-особенному, — и он улыбнулся сам себе.

Я подумала, что дружба, возникшая между ним и Белиндой, поможет ему справиться с ней. Более того, Белинда была бы несчастна, если бы они уехали без нее. Я знала, что она испытывает ко мне нежность и привязанность. Однако на первом месте у нее всегда была Ли, а теперь это место с ней разделит Том.

Мы все радовались, что Белинда обрела семью, — теперь у нее есть мать и отец.

Вскоре отпраздновали свадьбу. Том сказал, что нет ни причин, ни времени затягивать с этим. Белинда и Люси были подружками невесты.

Белинда сияла от восторга. Она непрерывно говорила об Австралии и о непревзойденных качествах своего нового отца. Возможно, это было несколько неблагодарно с ее стороны по отношению к тем, кто заботился о ней все эти годы, но она была искренне счастлива и настолько взволнованна, что не могла скрывать своих чувств. Мы все это понимали.

После церемонии бракосочетания мы отправились в Мэйнор Грейндж отпраздновать событие.

Как только я вошла в холл, одна из служанок окликнула меня. Ее глаза сияли, а голос дрожал, когда она говорила:

— К вам пришли, мисс Ребекка. Вас ждут в той маленькой комнате.

Я прошла в комнату, где обычно Бенедикт принимал своих избирателей. Спиной к окну стоял какой-то мужчина. Поначалу он показался мне незнакомым…

— Патрик! — воскликнула я.

Мы бросились друг к другу и обнялись так крепко, что у меня перехватило дыхание. Я все-таки сумела выговорить:

— Значит, ты вернулся домой. Я так ждала от тебя вестей!

— Я подумал, что лучше приехать самому.

— Наконец-то! Как долго тянулось…

— Ничего. Главное, что мы вместе. Я всегда любил тебя, Ребекка.

— А я — тебя.

— Только никогда не сомневайся во мне.

— Никогда… — сказала я.

Нам нужно было так много рассказать друг другу, так много решить.

Ли, Том и Белинда должны были уезжать вскоре после свадьбы. Настал день прощания. Белинда не могла устоять на одном месте.

— Мы еще приедем к вам, — сказала она. — А вы можете приехать к нам в гости. Так сказал мой папа…

Она подпрыгнула и обняла меня за шею.

— Я правда люблю тебя, Ребекка, — сказала она несколько смущенно, словно извиняясь за свою горячность. — Я приеду повидаться с тобой. — Она еще крепче прижалась ко мне. — А теперь ты можешь выходить замуж за этого скучного Патрика.

— Спасибо тебе. Обязательно выйду, — ответила я.