Виктория Холт - Случайная встреча

— Что за чепуху ты мелешь?

— Ты молодая, красивая и привязана ко мне. Это несправедливо!

— Пожалуйста, Эдвард, ты обещал не говорить подобных слов! Я ведь сама выбрала это, не так ли?

— Иногда люди делают поспешный выбор, а потом раскаиваются. Эта жизнь не для тебя, Джессика! Я все думаю про Амарилис: она счастливая жена и мать…

— Я бы не хотела поменяться с ней местами.

— Ты так добра, Джессика…

«Если бы он только знал», — подумала я. Я была на грани того, чтобы рассказать обо всем Эдварду, попытаться объяснить, в какое нелегкое положение попала. «Я люблю тебя, Эдвард, но я люблю и Джейка, хотя и по-другому. Я люблю его так, как не смогла бы полюбить никого другого! С ним я совсем другой человек, чем с тобой. С ним все становится волнующим, волшебным…»

Как я могла бы сказать мужу такое? Эдвард был прав: я сама выбрала свою судьбу, но выбрала под влиянием минутного порыва, а теперь это стало моей жизнью.

Следующие слова Эдварда меня насторожили:

— А что с этим мужчиной, с отцом Тамариск?

— А что… что с ним? — слабо спросила я. — Что тебя интересует?

— Собирается ли Тамариск жить у него?

— Думаю, ей нужно время, чтобы подумать.

— А он на это согласен? Ты часто виделась с ним, когда вы были в Лондоне?

— О да, он приходил к нам обедать, да и Тамариск несколько раз гуляла с ним.

— Как ты думаешь, она захочет жить у отца?

— Думаю, он ей все больше нравится, но она очень предана Джонатану.

— Да… Чуть ли не любовный роман, правда? Просто удивительно, что у столь юного существа такие горячие чувства!

— Мне кажется, только это удерживает девочку здесь: она хочет быть там, где Джонатан!

— Время все расставит на свои места.

— Ты имеешь в виду… ни во что не вмешиваться?

— Вот именно. Но пусть Тамариск видится как можно чаще со своим отцом. Полагаю, он был бы доволен, если бы мы снова пригласили его сюда? А пока ты могла бы опять отвезти девочку в Лондон!

— Д-да?.. Я думала съездить туда до Рождества… Ты не будешь возражать?

— Ну что ты! Здесь есть кому позаботиться обо мне. Конечно, я всегда скучаю без тебя, но, с другой стороны, мне становится легче от того, что ты хоть немножко отдыхаешь. Знаю, как тебя радуют эти поездки в Лондон: ты возвращаешься оттуда посвежевшая…

Груз вины давил меня, но в то же время меня обрадовала возможность еще раз поехать в Лондон.

Я спросила Тамариск, не хочет ли она снова съездить к отцу, а она пожелала узнать, поедет ли с нами Джонатан. Я сказала, что не уверена в этом, подумав, что после последнего скандального визита он вряд ли проявит такое желание.

— А что случилось потом с той девушкой? — спросила Тамариск. — Все думают, Джонатан хотел что-то с ней сделать?

— Джонатан говорит, что он ничего не делал.

— Значит, не делал! Тогда откуда вся эта суета?

— Все уже улеглось. — Она топнула ножкой:

— Ничего не улеглось! Прадедушка Френшоу очень злой на Джонатана и теперь может не завещать ему Эверсли!

Откуда Тамариск знала о таких вещах? Должно быть, подслушивала у дверей, расспрашивала слуг? Я знала, что она склонна к этому. Девочка продолжала:

— Эта девушка сама пришла к нему в спальню, он не вызывал ее!

— Кто тебе это сказал?

— Неважно, — серьезно заявила Тамариск, — не в этом дело. Она пришла к нему, хотя он ее и не звал! А потом заявила, будто он порвал ее одежду. Она наврала!

— Все уже закончилось, не стоит больше волноваться.

— А я хочу знать правду! Я собираюсь заставить Пру Паркер рассказать правду!

— Пру Паркер пропала, мы ее больше не увидим.

— Но где-нибудь она есть!

— Послушай, ты хочешь поехать в Лондон и повидаться с отцом?

— Да!

— Тогда все в порядке, мы едем.

На этот раз вместе с нами поехали Дэвид и Клодина. Им не очень хотелось покидать Эверсли, но Дэвиду было необходимо закупить продукты. Питер уже был в Лондоне: он выехал за несколько дней до нас, как он сказал, по важному делу. Когда мы прибыли в дом на Альбемарлстрит, он уже ждал нас.

Я не могла подавить переполнявшие меня чувства: я соскучилась по Джейку, но было трудно оставаться наедине с ним, поскольку следовало присматривать за Тамариск. Совсем по-другому обстояли дела, когда Джонатан уделял ей львиную долю своего времени.

Джейк был рад видеть нас. Тамариск задала ему кучу вопросов о доме в Корнуолле, из чего можно было сделать вывод, что она собралась поехать туда. Не было сомнений в том, что отец сумел очаровать ее. А кого бы Джейк смог оставить равнодушным?

Когда Тамариск вышла из комнаты, у нас появилась возможность обменяться несколькими фразами.

— Когда? — спросил он.

— Это сложно! — ответила я. — Тамариск…

— Может быть, как-нибудь вечером…

— Вряд ли.

— Можем сказать, что отправляемся на концерт… в театр… Что с тобой?

— Дэвид и Клодина…

— Они не столь бдительны, как твоя мать. Временами мне казалось, что она… знает!

— Вполне возможно: она очень проницательна, особенно если это касается меня!

— Это становится невыносимым! — воскликнул Джейк. — Мы должны быть вместе! Я не могу сидеть здесь и ждать, когда ты сможешь приехать ко мне. Я придумаю какую-нибудь причину, по которой ты должна будешь находиться здесь!

— Нет, только не в этом доме. Это уж слишком!

— Мы остановимся на постоялом дворе, я сниму дом…

Я отрицательно покачала головой.

— Что же делать, Джессика?

— Самым разумным было бы проститься. Если бы Тамариск отправилась с тобой в Корнуолл, это было бы решением проблемы!

— И никогда… или лишь изредка видеть тебя?

— Нам ничего не остается, Джейк!

— Чепуха, ты любишь меня, я люблю тебя!

— Слишком поздно! Кто-то сказал, что жить — это находиться в нужное время в нужном месте! Для нас время оказалось неподходящим!

— Дорогая моя Джессика, мы должны это исправить! — Я покачала головой:

— Невозможно! Я не смогу предать Эдварда: он на меня полагается. Он и без того страдает, и я не могу обойтись с ним таким образом.

— Он все понял бы!

— Да, он все понял бы, но понимать — вовсе не значит быть менее оскорбленным. Эдвард очень ранимый человек. Я никогда не покину его.

— А что будет со мной? С нами?

— Каждый должен жить своей собственной жизнью так, как она у нас сложилась!

— Ты обрекаешь нас обоих на прозябание!

— У тебя есть дочь, славная девочка. Думаю, она сумеет тебя порадовать. А уж если она полюбит, то будет предана тебе беспредельно!

— Как предана Джонатану? А кому еще? — Я пожала плечами, а Джейк продолжал:

— Тебе? Тем людям, которые так много сделали для нее? Я согласен с тем, что она славная, и был бы счастлив завоевать ее преданность, но не о дочери идет речь. О тебе, моя любовь, моя Джессика!

— Значит, выхода нет! Возможно, время принесет какое-то облегчение.