Виктория Холт - Мы встретимся вновь

Надо было думать о Тристане. Он должен вырасти, ничего не зная об этом скандале.

Виолетта задумалась. Глупо было бы говорить, что меня подобрали возле берега и отправили в Гримсби, сказала она. Если бы меня подобрала рыбачья лодка, то она могла быть только корнуоллской. Меня сразу узнали бы и отправили в больницу в Полдауне, и, потеряла я память или нет, Трегарленд сразу был бы поставлен в известность.

Пусть остается потеря памяти, но, предложила Виолетта, меня подбирает яхта, владелец которой плыл на север Англии, возвращаясь домой из Испании. На яхте не поняли вначале, что я потеряла память, а когда поняли, мы были уже на севере. Там меня положили в больницу.

— Не очень складно, — сказала она, — но пусть будет так.

Сестра занялась этим делом сама. Приехали мои родители. Им я тоже рассказала всю правду, но больше ее никто не знал.

Виолетта говорила, что мы никогда не избавимся от этой истории, но как раз в это время объявили войну, и всем стало не до неверной жены.

Я изо всех сил пыталась забыть происшедшее с Жаком, так же как всегда пыталась забыть все то неприятное, что случалось со мной.

А затем… появился он. Среди ночи и с сестрой, о которой я никогда не слышала.

Прибытие французских беженцев сильно взволновало весь Полдаун. Их появление радостно приветствовали — ведь они были нашими союзниками, эти люди бежали от немецкой оккупации и жаждали помочь нам в войне с Германией.

По мне, так лучше бы они пристали к берегу где-нибудь в другом месте, поскольку я увидела, что встреча с бывшим любовником привела Дорабеллу в полное замешательство, хотя для Жака наша встреча, судя по его бесстрастности, оказалась явлением самым заурядным.

Гордон Льюит, конечно, оказал самую существенную помощь: выяснил, как Жак может найти штаб генерала де Голля, и вскоре тот уехал, но Симона осталась. Ей нужна была работа, и Гордон начал расспрашивать всех в округе насчет работы для беженки из Франции.

К тому времени все почувствовали, что надо Действовать: с каждой прошедшей неделей ситуация становилась все более угрожающей. Немцы бомбили Англию, и особенно Лондон. Мы понимали, что враг пытается уничтожить нашу противовоздушную оборону, прежде чем вторгнуться на остров.

Мы готовились к вторжению.

Я часто виделась с миссис Джермин, и между нами было полное взаимопонимание. Мы вместе переживали за судьбу Джоуэна и не верили, что он погиб.

Обычно когда мы обсуждали за чаем с тортом, который был приготовлен даже без масла, текущие дела, то говорили о Джоуэне, как будто он был где-то в отъезде и скоро вернется домой.

Миссис Джермин не оплакивала ни его, ни себя: она была уверена, что внук вернется домой.

Когда она услышала, что прибыл Жак и его сестра, то пригласила их к себе, так как помнила, что Жак еще до войны приезжал сюда, чтобы сделать кое-какие наброски берегов Корнуолла.

Она пригласила также и Дорабеллу, но та под каким-то предлогом отказалась.

Миссис Джермин отлично понимала, что происходит во Франции: Петен [5] Анри Филипп Петен (1856–1951) — французский маршал, в 1940–1944 годах, во время оккупации Франции немецко-фашистскими войсками, глава капитулянтского правительства затем коллаборационистского режима «Виши». В 1945 году приговорен к смертной казни (заменена пожизненным заключением). (Примеч. ред.) не только сдался врагу, но и готов был помогать ему. Конечно, для честных французов оставался единственный выход — присоединиться к армии генерала де Голля.

— Дорогая моя, — обратилась она к Симоне, — говорят, что вы ищете работу. И чем же вы хотите заняться?

Симона ответила, что готова помочь в сборе снаряжения и питания для армии.

— Мистер Льюит так добр ко мне, верно, Жак?

— А как насчет того, чтобы поработать на земле? — спросила миссис Джермин.

— На земле? Что это значит?

— Работать на ферме. Многие мужчины сейчас в армии, и потому их заменили женщины. Я слышала, что они неплохо справляются с делом. Как насчет вас?

— На ферме… — Симона бросила неуверенный взгляд на брата.

— Это здесь, в этих местах? — спросил он.

— Да. Мне известно, что наш управляющий мистер Ео как раз подыскивает работников вместо мужчин, которые уходят в армию.

— Работать здесь, — проговорил Жак, — в этом поместье, на землях Джерминов, было бы не так плохо, а, Симона?

— Да. Если я могу работать… на земле. Мне нужны средства, чтобы жить, ведь мы захватили с собой мало денег, как вы понимаете.

— Ну да, конечно. Я расскажу, что надо делать, за чаем, когда придет мистер Ео. Он немного скептически относится к девушкам, которые хотят работать на ферме, но ведь это естественно, не правда ли, Виолетта? Мы поговорим с ним и все решим.

— Вскоре вообще не надо будет ничего решать, — сказала я. — Говорят, что в армию начнут призывать и женщин. Надеюсь, они будут там исполнять соответствующие должности.

— Итак, мадемуазель, — обратилась миссис Джермин к Симоне, — вы должны встретиться с мистером Ео.

Удивительно, как все хорошо получилось. Мистер Ео нашел работу для Симоны, а Жак Дюбуа вскоре вступил в освободительную французскую армию.

Дорабелла призналась мне, как она рада, что Жака нет радом.

— Боишься, что он опять возбудит в тебе страсть? — спросила я.

Она не ответила, и ее молчание встревожило меня. Казалось, Дорабелла хочет в чем-то признаться. И затем я увидела ее глаза: не стоило ничего объяснять Виолетте, она ведь никогда не поймет.

Наконец сестра произнесла:

— Нет, нет. Ничего подобного.

На душе у меня стало тяжело. Я боялась, что Дорабеллу до сих пор влекло к этому человеку.

И я обрадовалась, когда он уехал.

Новости с фронтов приходили все более устрашающие. Ужасные потери понес Лондон, тому же ходили слухи, что по другую сторону пролива противник уже подготовил баржи для войск вторжения. Больше всего мы боялись, что враг ступит на нашу землю. Люди очень заметно подобрели друг к другу. Сознание того, что может случиться, сделало нас терпимыми и готовыми прийти на помощь друг другу. Героизм жителей Лондона потрясал нас.

Да, то опасное, тревожное время я никогда не забуду.

От Джоуэна мы по-прежнему не получали никаких вестей.

Как-то за чаем миссис Джермин сказала:

— Ваша семья обычно уезжала в Эссекс. Во время Первой мировой войны они превратили свой дом в госпиталь…

— Да. Моя бабушка. Мама тоже помогала ей. Она часто нам об этом рассказывала.

— Я долго думала и решила, что наш дом можно сделать если не госпиталем, то местом, где военные могли бы долечиваться после операций и перенесенных болезней. У нас достаточно места. Они отдыхали бы здесь после госпиталя. Что ты думаешь по этому поводу?