Джеки Д`Алессандро - Лучшая жена на свете

– А мистер Ларчмонт завоевал ваше расположение, будучи романтиком?

– Естественно. – Она взяла чашку и посмотрела на него. – Этим и еще своей врожденной молчаливостью и сдержанностью.

– Ах так. Он, стало быть, немногословен.

– Да.

– Он, очевидно, скорее человек… дела.

– Вы описали его совершенно точно.

– У него нет той привычки, которой страдают мужчины, – говорят одно, а делают другое?

– Нет. Если он говорит «я голоден», он имеет в виду, что он на самом деле хочет есть.

– Понятно. – Его взгляд скользнул по губам Алекс, которая в этот момент потянулась за пирожным. – Значит, если он говорит «я голоден», он имеет в виду только еду, а не какой-нибудь другой голод. Например, тот голод, который вызывает у него жена.

От этих слов ее окатила волна такого жара, что она чуть было не выронила пирожное.

– Конечно. Мне нравится, что он такой прямой и откровенный. – Она улыбнулась. – В этом мы с ним очень похожи.

– Вы считаете себя откровенной?

«Ни в малейшей степени».

– В высшей степени.

– Это приятно. Мало кто обладает таким качеством. – Прежде чем она успела решить, был ли в его словах скрытый смысл, он тоже взял пирожное и спросил: – Ему нравится жить с вами в Лондоне?

Она нахмурилась.

– Кому?

Он посмотрел на нее с недоумением.

– Да вашему мужу.

Господи, да что это с ней? Раздраженная тем, что потеряла нить разговора, а он продолжает задавать ей вопросы, она ответила немного резко:

– Конечно. Почему вы спрашиваете? – Он пожал плечами:

– Просто я подумал, не скучает ли он по своей родной Франции.

– О! Иногда скучает, но он быстро адаптируется.

– Как давно вы женаты?

– Три года. Как насчет гадания…

– А дети у вас есть?

– Нет. Может быть, начнем…

– Он не сопровождает вас на те званые вечера, где бываете вы?

Если он старается что-то у нее выведать, ему это не удастся.

– Нет, он не любит толпы.

– Он тоже умеет гадать на картах?

– Нет. Скажите, лорд Саттон, когда вы выберете себе жену, вы намерены остаться в Лондоне?

– Нет. А чем он занимается?

– Кто?

– Месье Ларчмонт. – Она поставила чашку.

– Он крысолов, милорд. – Ее вызывающий тон уберег его от того, чтобы высказаться нелицеприятно о столь низменном занятии. Она даже надеялась на это, потому что тогда она имела бы право рассердиться и почувствовать что-то другое. Что угодно, но только не свою болезненную реакцию на его присутствие. Она убьет его тем фактом, что если бы не крысоловы, дома благородных пэров, таких, как он, кишели бы этими отвратительными паразитами. Но он только кивнул, не сводя, впрочем, с нее глаз.

– И давно он работает крысоловом?

– Сколько я его знаю. – Господи, почему он задает столько вопросов? Ни один из тех, кому она гадала, не проявлял такого любопытства. Как ему удалось опять повернуть разговор на нее? – Уже много времени, лорд Саттон. Пора раскладывать карты, потому что я скоро должна буду уйти.

– Вы еще куда-то приглашены на этот вечер?

– Да.

– Званый вечер у леди Ньютреббл?

Она кивнула, и ее неожиданно сначала охватила паника, а потом – непонятная радость.

– Вы тоже там будете?

– Да. Вы же знаете, я должен продолжать поиски невесты. – Он лукаво улыбнулся. – Я надеюсь, что карты сегодня покажут, кто она.

Кто бы она ни была, Алекс пожелала ей удачи в противостоянии этому опасно привлекательному человеку.

– Да. Чтобы сократить то время, которое вы потратили зря. Так начнем?

– Начнем.

Колин придвинул кресло к столику, отодвинул чайный сервиз на край и заставил себя сосредоточиться на том, что ему предстоит, а не на слабом аромате апельсинов, который он только что вдохнул.

– Так будет достаточно места?

– Вполне. – Она открыла свой ридикюль и достала колоду карт, завернутую в золотистую парчу.

– Кто научил вас предсказывать по картам?

– Моя мать.

– Вы часто с ней видитесь?

– Нет. Она умерла.

Он услышал в ее коротком ответе ту боль, которая была ему хорошо знакома, и почувствовал к ней симпатию.

– Мне очень жаль. Я знаю, как глубоко ранит такая потеря.

– Эти карты – это все, что после нее осталось, – тихо сказала она.

Она подняла глаза, и их взгляды встретились. К сожалению, выражение ее лица было непроницаемым, но что-то промелькнувшее в ее глазах, может быть, уязвимость, поразило и смутило его.

В гостиной повисла тишина. Чувствует ли она эту тревожную тишину также, как он? Ее взгляд остановился на его губах. Черт побери, этот взгляд он ощутил, как ласку Он сбивал его с толку, ставил в тупик, смущал.

Проклятие! Всего за несколько лет после своей напряженной шпионской деятельности он каким-то необъяснимым образом разучился контролировать себя. Господи, да эту женщину нельзя назвать красивой даже по стандартным меркам. К тому же она была не его круга. А еще она была воровкой.

Она была воровкой четыре года назад, подсказал ему его внутренний голос. Люди могут меняться. И меняются.

Будь проклят этот внутренний голос! Хорошо. Она была воровкой четыре года назад. Возможно, она ею осталась. Именно это он должен узнать, а вовсе не то, как реагирует на нее его своевольное тело.

Он стиснул зубы а она вдруг заморгала, будто пришла в себя. Положив карты на стол, она сказала деловым тоном:

– Для того чтобы я могла сосредоточить свою психическую энергию и поддерживать ее, будет лучше, если мы воздержимся от дальнейшей ненужной беседы до конца гадания. Ваша роль – задавать вопросы. Пока я буду тасовать карты, прошу вас подумать о вопросе, на который вы желаете, чтобы я ответила.

К своей досаде он отметил, что слушал ее затаив дыхание.

– Хорошо.

Наступила тишина, тишина деловая. Было слышно лишь тиканье часов на каминной полке. Колин наблюдал за тем, как она развернула колоду карт и отложила в сторону парчу, предварительно аккуратно ее сложив. Она не сняла кружевных перчаток. Это его удивило, но он решил пока ее об этом не спрашивать, поскольку она наверняка сочтет это «ненужной беседой». А он, Боже упаси, не хотел подрывать ее «психическую энергию».

Она закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Его взгляд скользнул вниз и задержался на ямке внизу горла, которая углублялась при каждом вдохе. Ее грудь медленно приподнималась и опускалась, и он поймал себя на том, что дышит в том же ритме, но при этом не спускает глаз с белой кожи над вырезом платья.

Потом он поднял глаза и остановил взгляд на ее полураскрытых губах. Но его окатила такая волна похоти, что он крепко сжал рот, чтобы не выдать себя. К сожалению, эта попытка оказалась неудачной. Более того, его охватило непреодолимое желание провести по ее роскошному рту пальцем… а потом языком…