Элизабет Грегг - Ангел мести

– Проведи меня туда, – попросил он. Бросив сапоги, Тресси направилась к ручью.

– По берегу туда не пройти – чересчур густые заросли, – пояснила она. – Придется идти по воде. Я решила искупаться и просто забавы ради рылась в. песке. В этом месте небольшой водопад, и под ним вымоина наподобие пещеры.

Теперь уже у Рида не на шутку забилось сердце. Ручьи, бегущие с гор, частенько вымывают из породы золото, и под таким водопадом как раз самое подходящее место для самородков…

– Какого цвета был песок? – спросил он чуть заплетающимся языком.

– Черного, – ответила Тресси, – чернее не бывает. Теперь сюда. В темноте я едва не пропустила поворот. Как ты думаешь, Рид, здесь водятся змеи?

– Змеи? – переспросил он, не веря собственным ушам. – Змеи? Ты нашла самородок размером со свой большой палец, а сама думаешь о змеях? Боже милостивый, Тресси, неужели ты не понимаешь, что мы можем разбогатеть?!

– Ох, Рид, это правда? – Тресси не знала, что ей и думать. Если они останутся здесь и застолбят участок, тогда, наверное, она уже никогда не отыщет отца и так и не узнает, что же с ним сталось.

К тому времени, когда Рид и Тресси добрались до водопада, уже стемнело так, что и собственных рук не разглядишь. Они долго, ощупью шарили в воде, но так ничего и не нашли.

– Вернемся сюда утром, тогда и поищем как следует, – объявил наконец Рид. – Раз уж золото здесь есть, оно никуда не денется. Ох, Тресси, как же я тебя люблю! – воскликнул он, привлекая ее к себе.

Стоя по колени в холодной воде, Тресси нежилась в его объятиях. Его мускулистое тело дышало теплом и силой. В темноте Рид наклонился к ней, и она с готовностью запрокинула лицо, подставляя губы его жадному, нетерпеливому рту.

Теплая летняя ночь осеняла их своим непроглядным крылом, отовсюду доносились свист и пощелкивание ночных обитателей леса. В этот самый миг, когда, казалось, весь окружающий мир перестал существовать, когда остановилось само время – в этот миг Тресси поняла, что нужно ей только одно. Чтобы Рид Бэннон всегда был с нею, согревал ее жаром своих объятий, любил и оберегал ее, пока смерть не разлучит их. Ничто не страшно ей, когда он рядом. Но стоит ему разомкнуть объятия – и словно мир рухнул. Отчего же тогда не предать забвению упорную, бессмысленную месть? Отчего не отдать Риду Бэннону всю себя, без остатка – и принять все, что он даст взамен?

– Тресси, милая, как же я тебя люблю! – прошептал Рид. – Давай-ка вернемся в лагерь.

Держась за руки, они осторожно побрели по ручью назад. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем за деревьями стал наконец различим огонек костра. Пламя чуть осело, но свет костра был все так же ярок – путеводная звездочка в безлюдной ночной глуши.

Тресси и Рид шли к лагерю, глядя больше друг на друга, чем по сторонам. Вдруг совсем неподалеку хрустнула сухая ветка, зашуршал песок. Рид замер и толкнул Тресси к себе за спину. Он был безоружен – и нож, и ружье остались в лагере. От ручья они шли, не скрываясь, а значит, незваный гость должен был издалека услышать их приближение.

– Спрячься здесь, в кустах, – почти беззвучно шепнул Рид. – Не шевелись и носа не высовывай – что бы ни случилось. Поняла?

Не в силах вымолвить ни слова, девушка лишь быстро-быстро закивала.

Пригнувшись, Рид двинулся вдоль края прогалины, стараясь держаться в тени, куда не доходил свет костра. Наконец он укрылся за кряжистым стволом большого дерева и оттуда до рези в глазах всматривался в лагерь. Ничего – ни движенья, ни звука. Только фыркали кони – но это сзади, не там, откуда донесся подозрительный звук. Кто бы ни прокрался в лагерь, услышав шаги хозяев, он предпочел удрать.

Что, черт возьми, происходит? Кому понадобилось здесь шнырять? У них нет с собой ничего ценного, разве что лошади. На них могли бы польститься индейцы. Или Генри и Джейк решили все же разобраться с подозрительной парочкой? Вот это вполне вероятно – только зачем же им тогда прятаться?

Подождав еще пару минут, Рид крикнул Тресси, что все в порядке.

Девушка осторожно вышла на свет.

– Кто это был?

– Понятия не имею. Я никого не видел, да и вещи не тронуты. Ружье лежит там же, где я его оставил, и все прочее тоже на месте.

К этому времени Рид уже почти убедил себя, что острый слух сыграл с ним дурную шутку. Скорее всего он принял за чужие шаги топот и фырканье одной из лошадей.

– О чем ты хотел со мной поговорить? – спросила Тресси, присаживаясь поближе к костру, чтобы согреться.

– Что такое? – рассеянно отозвался Рид.

– Там на поляне ты сказал, что нам нужно поговорить. О чем?

– А, это!.. – Рид помолчал, размышляя о найденном самородке. Все верно, он хотел уговорить Тресси прекратить бессмысленную охоту за Ивэном Мэджорсом. Впрочем, этот разговор может и подождать – прежде нужно осмотреть то место, где Тресси нашла самородок. Если они решат подать заявку на участок, поиски так или иначе придется отложить. Риду страшновато было прямо сказать Тресси, что ему обрыдло гоняться по всему Западу за человеком, который явно не желает, чтобы его нашли.

Тресси придвинулась ближе.

– Тогда давай сегодня ночью будем спать вместе. Я не хочу больше спать одна.

Рид обнял ее, и рыжекудрая головка склонилась на его плечо. Что же, надо признаться, он тоже сыт воздержанием по горло. Ночь, окружавшая лагерь, уже не казалась такой безопасной, как прежде. Кто-то все же затаился там, невидимый глазу. Рид чуял это так же верно, как то, что утром взойдет солнце. Вот только он понятия не имел, кто этот таинственный и зловещий соглядатай.

– Ты права, – сказал он, привлекая к себе Тресси. – Я тоже не хочу спать один.

И рука его, скользнув в расстегнутый ворот рубашки, отыскала ее полную упругую грудь.

Тресси самозабвенно отдалась его ласкам, и блаженство их было томным и сладостным, словно теплая летняя ночь.

Укрывшись во тьме ночного леса, он неуклюжими пальцами ощупал вышитый бисером кисет. Сладость близкой победы пьянила и будоражила его, приглушая горечь ненависти, которую он столько лет носил в своей душе. Теперь уже недолго. Как только полукровка оставит женщину одну, ей не поздоровится. Он похитит ее, как Рейс некогда похитил Умную Лису. И точно так же убьет… ну, почти так же. И напрасно Рид будет твердить, что он вовсе не отродье Рейса Бреннигэна. Думает, сменил имя, и никто ничего не узнает. Нет, он заплатит за то, что натворил его папаша, заплатит сполна. Он отберет у него женщину, а потом саму его никчемную жизнь.

Великан бесшумно привалился спиной к стволу дерева, не сводя глаз с мужчины и женщины, которые лежали обнявшись у костра. Он долго выслеживал их и теперь чувствовал себя кошкой, чутко замершей над мышиной норкой. Добыча никуда не денется, теперь можно и позабавиться.