Эдна О`Брайен - Девушка с зелеными глазами

– Мировой масштаб, – воскликнула она. – Вы есть немножечко псих.

Вдруг испугавшись, что хватила через край, Джоанна неожиданно подошла к нему и, потрепав рукой по маленькой залысинке, так, точно знала его всю жизнь, почти нежно произнесла:

– Бедняжка, как ужасно, что у вас больной живот.

Не прошло и минуты, как стол был уставлен маринованными огурчиками, салями, маслинами, копченой ветчиной и блюдом отличной домашней лапши.

– У-ти-пусси, – мяукнула Бэйба, зажимая между пальцев маслинку и нежно целуя ее.

– Это очень напрасно, – покачала головой Джоанна, отбирая у нее маслину, – это специально для мистера Юджина.

– Правильно, Джоанна, мы, иностранцы, должны иметь чувство локтя, – похвалил он, но как только она ушла готовить чай, сделал нам обеим по бутерброду с ветчиной.

– Глядя на это, сразу веришь, что вы, девочки, привыкли здесь к изысканной кухне, – он качнул головой в сторону подноса с пудингом. Это привело Бэйбу в бурный восторг, она использовала какой-то новый громкий с особенным оттенком смешок, затем, повернувшись к Юджину, сказала:

– Ничего так меня не привлекает в жизни, как высококультурные люди.

Он привстал и отвесил ей поясной поклон.

Бэйба выглядела очень здорово тем знаменательным вечером. У нее маленькое аккуратное смуглое личико. Глаза небольшие, но лучистые и немного тревожные, они похожи на порхающих с ветки на ветку птичек. Мысли у нее в голове мчатся бурным потоком, сметая одна другую. Она производит впечатление очень энергичного человека.

– Когда-то я был знаком с одной девушкой, похожей на вас, – сказал Юджин Бэйбе, и она еще больше расплылась в улыбке.

– Мой лучший чай, – объявила Джоанна, внося в комнату серебряный чайничек и помятый кувшин с горячей водой.

– Ну как? Нравится? Вкусно? – кинулась она с вопросами, прежде чем кто-либо успел поднести чашку к губам.

– Обворожительно, – ответил он.

Он начал расспрашивать Джоанну о ее семье, родине и о том, не собирается ли она вернуться туда. Она рассыпалась в славословиях своей семье, братьям. Мы с Бэйбой слышали все это по крайней мере пять тысяч раз.

– Сверни ей шею, – попросила меня Бэйба, кивая в сторону бутылки вина, которую принес с собой Юджин.

– Сейчас наша хозяюшка расчувствуется как следует и сама откроет, – ответила я, бросив взгляд на Джоанну, которая так была поглощена разговором, что просто не замечала нас.

– По-моему, она и так уже дальше некуда, как расчувствовалась. Она как раз сейчас рассказывает бедняге Юджину всю эту лабуду о своем лабудовом брате, который менял ей подгузники, когда ей было два, а ему четыре, – изрекла Бэйба.

– Один раз мы с моим брат быть целый вечер в опера… – продолжала тарахтеть Джоанна, когда Бэйба, дотронувшись до ее локтя и указывая на бутылку с вином, сказала:

– Предложите мужчине выпить.

Джоанна растерянно посмотрела вокруг и спросила:

– Чаю хотите?

– Да, – ответил он, – а вина я не пью.

– Какой вы мудрый человек, вы мне нравитесь, – просияла она. Бэйба издала громкий обреченный вздох.

– Вы не должен жениться на простой продавщице из Ирландия, – порекомендовала ему Джоанна, – вы должен жениться на хорошей благородной женщина из ваша страна, на графине.

Все-таки Джоанна была безмерно глупа, она даже не думала о том, что я могу обидеться на ее слова. Я подпалила волосок на ее руке кончиком моей сигареты.

– Майн Гот, ты сожжешь меня! – подпрыгнула она.

– Ой, простите!

Необходимость дальнейших извинений с моей стороны отпала благодаря появлению Джанни, еще одного жильца. Его и Юджина представили друг другу.

Когда Джоанна встала, чтобы взять у него чашку с блюдцем, она успела запрятать бутылку с вином за одну из китайских собачек.

– Вот так, – подытожила Бэйба, наливая себе холодного чаю.

– Ми скузи, – протянул Джанни, попросив Бэйбу передать ему сахар. Он явно выпендривался, все эти его жестикуляции и фальшивая многозначительная мина на лице раздражали меня. Он переехал к Джоанне как раз в тот день, когда я собиралась в Вену с мистером Джентльменом. Поначалу я даже помогла ему с английским, и как-то мы вместе ходили смотреть «Похитителей велосипедов». Потом он подарил мне бусы и решил, что ему теперь со мной все позволено. Как-то вечером он хотел поцеловать меня на лестнице, но я не позволила ему, а он возмутился и заявил, что бусы тоже денег стоят. Тогда я предложила ему взять подарок обратно, но он потребовал деньги, и с тех пор отношения между нами стали очень прохладными.

– Еще один грязный иностранец, – пошутил Юджин.

– Я из Милана! – взвился Джанни. С чувством юмора у него было плоховато.

– Она задохнется, – бросила Бэйба, когда Юджин протянул мне очередную сигарету. Я взяла ее. Давая мне прикурить, он приблизился и прошептал:

– Ты просто вся сияешь сегодня.

Я подумала о его сладких влажных поцелуях, которыми он покрывал мои веки, и о тех словах, которые он шептал мне, когда мы были одни.

– Вы хорошо знаете итальянский? – спросил Джанни. Юджин отвернулся от меня и бросил затухающую спичку в стеклянную пепельницу – приобретение Густава. «Гиннесс – это для вас» – было написано красными буквами по золоченой поверхности пепельницы.

– Мне довелось поработать на Сицилии. Мы снимали фильм о рыбаках, и я прожил месяца два в Палермо.

– А! Что такое Сицилия? – бросил Джанни презрительно. Лицо его при этом приняло глупый задиристый вид.

«Самовлюбленный дурак», – подумала я, наблюдая, как он набивает рот колбасой. Ему полагалась колбаса, как постояльцу-мужчине. Джоанна почему-то была уверена, что ее постояльцы мужского пола должны питаться более основательно. Когда я смотрела на него, это как раз и случилось. Я уронила сигарету в глубокий вырез своего платья. Сама не пойму, как это могло произойти, но, выскользнув из моих пальцев, сигарета упала и обожгла меня. Я завопила, почувствовала боль и увидела дымок, поднимающийся к подбородку.

– Горю! Горю! – Я вскочила. Сигарета удобно устроилась как раз в середине моего бюстгальтера, причиняя мне жуткую боль.

– Майн Гот, тушите ее! – кричала Джоанна, пытаясь стащить с меня платье.

– Господи Иисусе! – захохотала Бэйба.

– Да сделайте же что-нибудь, а! – вопила Джоанна, а Юджин повернулся ко мне и расплылся в улыбке.

– Да она же нарочно устроила эту комедию, – сказала Бэйба и, схватив кувшин с молоком, опрокинула его на мое платье.

– Хороший прекрасный молоко! – запричитала Джоанна, но было поздно.

Я теперь была пропитана молоком, и сигарета, конечно, погасла.

– Простите, ради Бога, я думал, что вы шутите, – сказал Юджин.

Он старался перестать смеяться, чтобы не обидеть меня.

– Вы есть глюпый девчонки, – сказала Джоанна нам обеим.