Мэри Пирс - Джек Мерсибрайт

Лошадь вернулась домой в Браун Элмс, по дороге окончательно доломав повозку.

Джо Стреттон и другие работники сразу же начали поиски Джека по разным дорогам в районе между Ниддапом и Игемом. Но Джека обнаружил Харви, который относил письма в Кромвел. После этого он сразу же побежал за помощью в Винворт. Джек пролежал без сознания под непрекращавшимся дождем в течение пяти часов.

Когда его привезли домой, он так и не пришел в сознание. Сисси Гонлет помогла снять с него промокшую одежду и положить в постель, предварительно укутав в теплые одеяла. Линн перепугалась, когда ее отца, находившегося без сознания, с посиневшим лицом принесли домой. Сисси осталась с ней, Элфи Винворт отправился за доктором, а Харви пошел за мисс Филиппой.

Доктор Спрей был уверен, что Джек умрет через несколько часов. Его пульс еле прощупывался, дыхания почти не было. Доктор обещал прислать хорошую медсестру, чтобы присмотреть за ним, пока он жив.

Но мисс Филиппа не желала ничего слушать. Она обозвала доктора Спрея дураком и добавила, что скорее пьяница доктор Кинг сможет лучше приглядеть за Джеком или старая тетушка Балсам с ее травами и настойками.

– Доктор, этот человек не может умереть. Я ему не позволю сделать этого! Что же касается ваших хороших медсестер, то не стоит беспокоиться! Я сама буду за ним ухаживать и сделаю все лучше их!

Находясь в полубессознательном состоянии, Джеку иногда казалось, что в спальне с ним Ненна. Ее руки обмывали его горящее тело и лицо, а глаза следили за ним в любое время дня и ночи. Но потом он вспоминал, что Ненна умерла семнадцать месяцев назад и была похоронена под каштаном на церковном кладбище в Ниддапе. Значит, женщина в комнате не могла быть Ненной.

Как-то ему показалось, что он тонет в грязных бурных водах Эннена. Под ним разрушался мост. Камни с грохотом падали в воду. Они пролетали мимо него. На этот раз река все-таки сможет его поглотить. Но Джеку уже было все равно – он не может плыть против течения. Придется сдаться. Вот-вот его легкие наполнит ледяная вода.

– Нет, нет, вы не должны сдаваться! Джек, я не разрешу вам сдаваться! Вы меня слышите? Вы должны подумать о своей дочери! Что с ней станет, если вы прекратите борьбу? Вы меня слышите?

Значит, эта женщина знала его! Она все знала о нем и называла его по имени. Но ее лицо было ему незнакомо. Она часто наклонялась к нему в мягком свете лампы. Он слышал ее спокойный приятный голос. Но и голос был незнаком.

– Филиппа? – как-то спросил он, приходя в себя.

– Да, я здесь. Выпейте этого отвара, – тихо ответили ему.

Иногда у него так сильно болела грудь, что хотелось перестать дышать. Боль заполонила все его тело, и он уже не мог больше ее переносить. Джек хотел, чтобы этот спокойный голос отпустил его, разрешил ему провалиться в темноту, где холодные воды реки омывали бы его разгоряченное тело. Но потом перед его взором возникла вдруг маленькая девочка в синем платьице, которая одна бродила по лугу, потерявшись среди цветков лютика и клевера.

– Линн? – сказал он, пытаясь приподняться с подушки. – Где Линн?

– С Линн все в порядке. Она в кухне с Сисси Гонлет. Как только вам станет лучше, я приведу ее сюда. Может, завтра, а может, послезавтра.

– Скажите ей, – сказал он.

– Что? Что ей сказать?

– Просто скажите ей, – бормотал Джек, – вы ей скажите, что я здесь, что я поправлюсь. Скажите, что мы скоро увидимся.

Иногда, когда Филиппа подносила к его рту чашку или наклонялась над ним, чтобы поправить подушки, Джек чувствовал, как от нее приятно пахло свежестью и силой, и ему казалось, что свежесть и сила переходили к нему. Они передавались через прохладное прикосновение ее пальцев. Она крепко обхватывала его за плечи, когда поправляла ему постель или меняла простыни. Как-то, когда его голова на секунду прислонилась к ее груди, он ощутил свежий запах лаванды, который показался ему глотком свежего сладкого воздуха из летнего сада.

– Мне вас плохо видно.

– Я посильнее откручу фитиль в лампе.

– Который сейчас час?

– Половина восьмого.

– Утра или вечера? – спросил он.

– Вечера. Я только что уложила спать Линн.

– Дождь все еще идет?

– Нет. Сейчас дождя нет. Он прекратился неделю назад. Дует ветерок, и земля хорошо подсыхает.

– В марте земля должна подсохнуть… – сказал он и впал в спокойный глубокий сон выздоравливающего человека.

Когда проснулся, перед ним стоял доктор Спрей.

– Мерсибрайт – вы счастливчик! Я должен признаться, что думал, вам не выбраться. Так бы и случилось, если бы не заботы мисс Гафф. Во всей Англии не найти лучшей сиделки.

– Значит, худшее уже позади?

– Вы должны во всем слушаться мисс Гафф и вскоре сможете встать с постели и наслаждаться воздухом Божьим.

В тот же день, после того как его вымыли и надели чистую рубашку, а мисс Филиппа подложила ему под спину подушку, в комнату на цыпочках вошла Линн. Она встала рядом с постелью.

– О, благослови тебя Боже, дитя, ты мне принесла первоцветы, – сказал он. – Я могу сказать, где ты их отыскала.

– Я их не собирала на Лонг Медоу.

– Тогда ты их собирала в лесу в Фар Фетче. Я не ошибся, да? Тебе, наверное, пришлось их долго искать, правда? Ведь еще очень ранняя весна?

Он взял у Линн букетик и поднес к лицу. В тот момент ему показалось, что их нежный запах был самым приятным запахом в мире. Он вернул букетик Линн и смотрел, как она поставила их в кувшин на столе.

– Мне будет очень приятно, если цветы будут стоять рядом с моей постелью. Я буду знать, что наступает весна.

– Почему у тебя такой странный голос, отец?

– Наверное, у меня в горле застряла лягушка, – ответил ей Джек.

– Тебе уже лучше?

– Да, конечно. Я думаю, что скоро совсем выздоровею. Через денек-другой я буду как ванька-встанька!

– Тетушка Филиппа живет у нас. Ты знаешь это?

– Ну это временно, пока она ухаживает за твоим папочкой.

– Она поставила койку и спит рядом со мной в моей комнате.

– А как ты считаешь, ей там удобно?

– Не знаю, – ответила Линн, пожав плечами.

– Тебе следует ее об этом спросить. Она, наверное, устала – ведь ей было так трудно ухаживать за мной. Мы должны поблагодарить ее за помощь.

– Почему у тебя выросла борода, отец?

– Чтобы зимой не замерзло лицо, – ответил Джек.

– Но сейчас не зима, сейчас – весна, – сказала ему Линн, – у мистера Гонлета уже родилось двенадцать ягнят.

– Правда, кто бы мог подумать! Подожди, подожди, почему ты меня называешь «отцом»? Ты всегда говорила мне «папа, папочка».

– Тетушка Филиппа сказала мне, что я должна называть тебя «отец».

– Правда? Наверное, ей кажется, что будет лучше, если у меня останется борода. А мне будет лучше, если ты станешь снова звать меня папой, как это делала раньше.