Карен Монинг - Темный горец

И он не был Дэйгисом. Он не принадлежал ей, чтобы она могла обнимать его, хотя он выглядел так, словно ему следовало быть. Он принадлежал Гвен, и Гвен была беременна, а Хло - нет. Она знала это, потому что Гвен убедила её пройти тест на беременность, аргументируя это тем, что если у неё будет положительный результат, это ей даст что-то, за что она сможет держаться. К несчастью, она не получила радостную новость, ту, что Гвен получила семь месяцев назад.

Результат её теста был отрицательным.

Как и её жизнь. Продолжительный, большой и толстый негатив.

«Не думаю, что тебе следует оставаться одной», возразила Гвен.

Она попыталась выдавить обнадёживающую улыбку, но по выражению лица Гвен она поняла, что у неё получился только устрашающий оскал зубов. «Со мной всё будет в порядке, Гвен. Я больше не могу здесь оставаться. Мне невыеосимо смотреть…» Она замолчала, не желая задевать чувства Гвен.

«Я понимаю», сказала Гвен, вздрогнув. Она чувствовала себя очень похоже, когда думала, что Драстен был потерян для неё навсегда, и встретила его потомков. Она могла только представить, что должна была чувствовать Хло каждый раз, когда смотрела на брата-близнеца Дэйгиса. И у Хло не было обещания его детей, чтобы цепляться за это, как было у Гвен.

Но самое худшее в этом было то, что не было ответов. Дэйгис просто ушёл. Гвен цеплялась за надежду тоже в эти первые несколько дней, пока Драстен не доверился ей, что с той ночи, как исчез его брат, он не мог почувствовать ту особенную связь близнецов, которую они всегда разделяли с Дэйгисом.

Они решили пока не говорить этого Хло. Гвен всё ещё не была уверена, что они приняли правильное решение. Она знала, что часть Хло всё ещё надеялась.

«Мы приедем в Манхеттен через пару недель, Хло», сказала ей Гвен, крепко её обнимая. Они вцепились друг в друга на время, потом Хло вырвалась и практически побежала к пропускному гейту, словно она не могла выбраться из Шотландии достаточно быстро.

Гвен плакала о ней, пока наблюдала, как она уходила.

Игра в Может Быть, пришла к осознанию Хло, была самой жестокой игрой из всех, намного худшей чем Игра в Что-Могло-Бы-Быть.

Игрой в Может Быть были её родители, которые оставили её на ужин и фильм и больше не вернулись домой. Игрой в Может Быть былы похороны с запечатаными гробами и воображение четырёхлетнего ребёнка, столкнувшегося с гладкими, глянцевыми ящиками и сопровождающими, сбивающими с толку ритуалами смерти.

Игрой в Может Быть было пустое причудливое помещение, всё в крови и без ответов.

Может быть Дэйгис использовал могущество Драгаров, чтобы освободить её, убить членов секты, магическим способом переместить их тела куда-то ещё, чтобы она не лицезрила весь тот ужас, где и убил себя, чтобы быть уверенным, что Пророчество никогда не исполнится.

Это было тем, во что верил Драстен. И глубоко в своём сердце это было то, во что Хло верила тоже. В своём сердце она знала, Дэйгис никогда не осмелился бы освободить древнее зло, чтобы оно снова разгуливало по земле. Нет, даже ради неё. Это не имело никакого отношения к любви. Это было полностью связано с судьбой и будущим всего мира.

Она бесчисленное количество раз проигрывала в своей голове тот миг, когда нож отлетел от её шеи и со свистом рванул по воздуху.

Он летел в его направлении.

Но может быть, всё ещё действующий коварный голосок продолжал настаивать, он и секта Драгаров устранили один другого…э-э, непреднамеренно, и… они все вернутся. Со временем. И более странные вещи могли случаться. Более странные вещи случались с Баффи всё время. Может быть они были где-то, сцепившись в смертельном бою, или что-нибудь ещё.

Может быть, пытал её её разум, он всё ещё где-то каким-то образом жив. Это было самое мучительное может быть из всех.

Сколько лет она верила, что однажды её родители появятся у входной двери снова? Когда дедушка приехал забрать её в Канзас, она была в ужасе от этого. Она всё ещё помнила, как она кричала ему, что она не могла уехать потому что, когда мама и папа вернутся домой, они не будут знать где найти меня!

Годами она цеплялась за эту мучительную надежду, пока, наконец, достаточно не повзрослела, чтобы понять, чем была смерть.

«О, Зандерс», шептала она. «Ты не можешь играть в Может Быть. Ты знаешь, что это делает с тобой».

Она не имела понятия, сколько дней она лежала, свернувшись калачиком в своей крохотной квартирке, полностью удалившаяся от мира. Она не отвечала на телефонные звонки, она не проверяла свой электронный адрес, она даже редко выползала из постели. Она проводила время, мысленно переживая каждый бесценный миг, который она и Дэйгис провели вместе.

Это был самый невероятный месяц в её жизни, она встретила мужчину своей мечты, в которого влюбилась безумно. У неё было обещание блаженного будущего. У неё было всё, чего она когда-либо хотела прямо здесь, в ладонях её рук, а сейчас у неё не было ничего.

Как ей жить дальше? Как ей предстать перед миром? Одеться, может быть, причесать волосы, выйти на тротуар и смотреть, как влюблённые разговаривают и смеются между собой?

Невозможно.

Вот так и ползли дни в гнетущем тумане, пока одним утром она не проснулась, сходя с ума от отсутствия тех артефактов, что он подарил ей, в её квартире. Испытывая нужду держать скин ду, обернув его пальцами в том же месте, где когда-то были его пальцы.

Это значило, что ей придётся покинуть квартиру. Она попыталась подумать о каком-нибудь другом способе заполучить их, но не было в её распоряжении ни одного. Только она имела доступ к сейфу в банке.

Двигаясь как зомби, она затащила себя в душ, вроде как помылась, вроде как вытерлась, потом натолкнулась на чемодан, который она всё ещё не распаковала. Она выдернула смятую одежду, которая, может, сочеталась, а, может,нет - честно говоря, её это не волновало, по крайней мере, она не была голой и её не арестуют, что вынудило бы её разговаривать с людьми, то, что у неё не было никакого желания делать - и поехала в банк на такси.

В течение короткого времени, её сопроводили в отдельную комнату с её банковским депозитным сейфом. Она смотрела на него долгое время, просто стояла, уставившись, пытаясь собрать огромную энергию, необходимую для того, чтобы найти в сумочке свой кошелёк. В конечном итоге, она отыскала среди всего ключ и открыла длинную металлическую коробку.

Она открыла её и застыла, уставившись. Поверх короткого меча, скин ду, броши Келтаров и наручи первого века с замысловато вытравленным узором, лежал конверт с написанным на нём её именем.

Почерком Дэйгиса.

Она закрыла глаза, яростно пытаясь оградить себя от его вида. Она не была к этому готова! Просто вид его почерка заставлял её чувствовать себя так, словно её сердце разбилось снова.