Биверли Бирн - Пламя возмездия

– Правильно, – согласился Шэррик. – Именно так мы и выражаемся.

Лила потягивала коньяк, она ничего не говорила. Шэррик снова повернулся к ней.

– Дорогая, следует придерживаться того пути, который я уже наметил. Ради твоего собственного сына и… – Он замолчал.

– Ради кого? Что ты хотел сказать, Фергус? Ради меня?

– Да, именно это я и имел в виду.

– Ты ошибаешься. О, Боже, если бы только ты не был таким упрямым как осел, Фергус. Если бы я могла убедить тебя в том, что и сколько должны мне эти Мендоза?! – Она виновато посмотрела на Беатрис, произнеся это.

Беатрис пожала плечами.

– Что касается меня, то лично тебе я ничего не должна, дорогая Лила. И от Хуана Луиса ты тоже уже кое-что получила перед твоим отъездом из Кордовы, – и снова откинулась на вышитую спинку кресла. – Сколько миллионов это было, девочка моя? Я ведь никогда этого не знала.

– Песет на сумму в два миллиона фунтов стерлингов, наличными. И мне удалось их очень разумно вложить. – Сейчас не имело смысла утаивать какие-то факты, хватит. – Плюс еще эта облигация на миллион.

– И Майкл впридачу, – добавила Беатрис. – Ведь Хуан Луис дал тебе возможность уехать вместе с сыном, не забывай об этом. И, разумеется, медальон. Вот эта штучка меня всегда ужасно интересовала. И ты отвалила с Майклом и с медальоном.

– У Хуана Луиса не было иного выбора. – Лила была задета. – Будь у него хоть малейшая возможность что-нибудь сделать, хоть что-то предпринять, я бы до сих пор оставалась сидеть в этой комнате. Возможно, даже и на цепи, как собака.

С каждым словом ее голос становился все громче и громче.

– Понимаешь – на цепи! – Она обхватила руками свою шею. – И еще ошейник вокруг загривка, ну совсем как у какого-нибудь зверя.

Ее грудь стали сотрясать рыдания, она закрыла лицо руками.

На этот раз Шэррик подошел к ней. Теперь его уже не волновало, что подумает Беатрис. Он уселся рядом с ней, обнял ее.

– Лила, если ты будешь и теперь распалять себя этими воспоминаниями, дальше позволять им мучить и истязать тебя, то тогда, тогда можно будет сказать, что Хуан Луис одержал победу, несмотря ни на что. Как ты этого не понимаешь? Боже милостивый, девочка, ты же должна, в конце концов, осознать это.

– Как тебе это удалось? – вдруг вырвалось у Беатрис.

Она не могла больше носить в себе этот вопрос.

– Ты ведь сказала мне, что расскажешь, как все было, когда все будет кончено. Когда мы выиграем. Ну вот, выиграли, а я все еще ничего и не услышала.

Шэррик не разделял любопытства испанки. Его волновало будущее Лилы, а не ее прошлое. Но, может быть, это как раз и могло быть выходом. Может быть, если дать ей возможность поведать всю эту притчу до конца, то, рассказав ее, она сумеет поставить на ней точку.

– Донья Беатрис права, – сказал он, прильнув лицом к ее волосам. – Расскажи нам, как все происходило, как удалось тебе уехать?

Лила неспешно освободилась от его объятий, поднялась с тахты, прошлась по комнате к столу, стоящему в углу.

– Вот. Я никогда с этими вещами не расстаюсь.

Никогда, где бы я ни была. Вот это письмо, которое пришло из Пуэрто-Рико, и… Боже, ну как это все объяснить? Вся эта история настолько странная, что… – Она снова замолчала и подала Шэррику конверт.

Адрес на нем был кордовский. Письмо не было запечатано. Шэррик раскрыл конверт и вытащил оттуда несколько страниц, их было много, исписанных крупным детским почерком. По краям бумага начала желтеть.

– Ты хочешь, чтобы я это прочел?

– Да. Хотя, я думаю, нет, не надо. – Она снова выхватила у него конверт и несколько листков. – Я расскажу вам все сама. Я знаю его наизусть и смогу пересказать. Слово в слово.

Лила снова уселась, держа в пальцах письмо, белый квадрат на фоне черного шелка ее платья.

Беатрис подалась вперед, уставившись на конверт.

– Я помню его. В тот день, когда оно пришло, я находилась в Патио дель Ресибо. Это тот патио, в котором находится вход во дворец, – быстро сказала она, обращаясь к Шэррику. – Я там была с Майклом. Так получилось. Это было совпадение. Я…

– Это не было совпадением, – перебила Лила. – Никаких совпадений в том, что произошло, не могло быть. Никаких случайностей. Все было предопределено. Все было запланировано.

– Кем?

– Я этого не знаю. Неважно кем. Мне лишь известно, что все было запланировано. Майкл, он…

– Майкл сказал: – Ничего не говори папе, тетя Беатрис, – вот, что он сказал. – Мама не получит тогда это письмо, если ты ему расскажешь.

– Правильно сказал. Хуан Луис никогда бы не отдал его мне. – Лила повернулась к своей золовке. – Что он тогда со мной делал, это… И думать нечего, чтобы он мне позволил его прочесть. А почему ты ничего не предпринимала?

– Я не могла, ты же знаешь. Хуан Луис все проверял, каждый сантимо, каждую песету из тех, на которые мы жили. К тому же, он был безумным. Мой брат утратил рассудок на почве ревности. Франсиско говорил…

Она пожала плечами, в этом ее жесте была обреченность. Лила сидела, облокотившись о ковер, тяжкие раздумья и усталость наложили на ее красивое лицо маску страдания.

– Я знаю… Не обращай внимания, Беатрис, считай, что я не задавала этого вопроса. Я никогда тебя ни в чем не обвиняла и не обвиняю. Конечно, ты ничего не могла поделать.

– Только одно. Я привела Майкла в патио, который располагался под твоей комнатой. И он смог взобраться на балкон оттуда к тебе.

Лила кивнула.

– А это было еще одной причиной, почему я возненавидела Хуана Луиса. То, что он выставил меня перед моим сыном в таком виде – узницей, преступницей…

– Письмо, – осторожно напомнил ей Шэррик, опасаясь, как бы эти жуткие воспоминания, к которым он ее подталкивал, не стали бы работать против него. – Что было сказано в этом письме?

Лила говорила тихо, будто во сне.

– В этом письме говорилось об одной подлинной истории. О том, как Моисей-Отступник заставил всех кордовских Мендоза перейти в мусульманство.

– В двенадцатом веке! – вырвалось у Беатрис. – Это произошло семьсот лет назад. А ты ведь говорила, что Хуан Луис так…

– Успокойся, – Лила говорила как в трансе. – Успокойся, и я тебе все расскажу. – Это был не Моисей, это был его внук Исмаил ибн Мухаммед.

– Однажды жил правитель дома по имени Исмаил. Я помню, как мне о нем рассказывали. Он исчез и…

Лила оборвала ее.

– Он был убит… – она сделала паузу, – его родными детьми.

– Нет, все было не так, – Беатрис прижала руки к вискам и пыталась вспомнить эту историю. Это была одна из многих легенд, которые ей довелось услышать…

– Это имело отношение к тому времени, когда испанцы-христиане с севера снова отвоевали Кордову. Вот как погиб Исмаил.

– Да, была битва, согласна с тобой, но он погиб не во время этой битвы. В действительности, он подписал себе смертный приговор задолго до этого, когда решил, что семья должна иметь наследника, который был бы иудеем. Христиане ненавидели мавров, но в те времена терпимо относились к иудеям. И Исмаил захотел снова вернуться в иудейство. Но это было непросто. Тогда Кордова управлялась сектой фанатиков-мусульман.